– Эй, придурок, – кричал он Джейкобу, – я надеру тебе задницу!
Он бежал быстрее Джейкоба, стоит ли удивляться, догнал его и свалил на землю. Тайлер уже занес руку для удара, но тут я подлетел к нему, схватил сзади, отпихнул и оседлал сверху. Тарелка, кружась, отлетела в сторону.
– Ты, блин, пальцем его не тронешь! – проорал я в лицо Тайлеру. – Если кто-нибудь поднимет руку на моего брата, будет иметь дело со мной!
Я оставил своего приятеля лежать в грязи и откашливаться, а сам взял Джейкоба за руку и отвел к входу в школу, где было не слышно, как девочки шепчутся обо мне и моем придурковатом брате, и где то и дело появлялись учителя, так что мстительные Тайлер и Вэлли до меня не добрались бы.
– Я хотел поиграть, – сказал Джейкоб.
– Но они не хотели играть с тобой, – ответил ему я.
Он пнул ногой комок грязи:
– Хотел бы я быть старшим братом.
Формально он им был, но Джейкоб говорил не о возрасте. Он просто не мог выразить иначе то, что имел в виду.
– Тогда для начала перестань забирать чужие летающие тарелки.
Тут подъехала мама, опустила стекло в окне и широко улыбнулась:
– Я думала, что заберу только Джейкоба, но, поглядите-ка, вы нашли друг друга.
Оливер
Я уверен, присяжные не понимают всего, что говорит эксперт-криминалист Марси Олстон. Она такая обалденная красотка, что я легко могу представить, как трупы, когда она проходит мимо, садятся и тяжело дышат, глядя ей вслед.
– В первый раз, когда пришли в дом, мы обработали все порошком и нашли отпечатки пальцев на компьютере и в ванной.
– Вы можете описать этот процесс? – спрашивает Хелен.
– Кожа на ваших пальцах, ладонях и подошвах стоп не гладкая – на ней есть папиллярные гребни, составляющие рисунок из линий, которые имеют определенные контуры, начала и окончания. Вдоль этих линий располагаются поры, выделяющие пот. Если кожа вспотела, запачкана кровью, грязью и так далее, на предметах, которых человек коснулся, остаются отпечатки папиллярных гребней. Моя задача – сделать их видимыми. Иногда для этого хватает увеличительного стекла, иногда нужен источник света. Когда отпечаток выявлен, его можно сфотографировать, а в отснятом виде его можно сохранить и сравнить с известными образцами.
– Откуда берутся известные образцы?
– У жертвы, у подозреваемого. Из базы данных, где собраны отпечатки пальцев всех преступников, которых подвергали суду в США.
– Как производится сравнение?
– Мы смотрим на определенные области и выявляем в центральной части отпечатка характерные черты – дельты, завитки, арки, петли. Проводим визуальное сравнение известных отпечатков с неизвестными, ищем общие черты сходства, а потом изучаем более специфические детали – концевые гребни, раздвоения, где одна линия разделяется на две. При выявлении десяти-двенадцати сходств обученный идентификации по отпечаткам пальцев специалист может определить, принадлежат ли два отпечатка одному и тому же человеку.
В качестве улики прокурор предъявляет таблицу, где в соседних клетках видны два отпечатка пальцев. Джейкоб тут же садится прямее.
– Правый отпечаток обнаружен на рабочем столе на кухне. Левый взят у Джейкоба Ханта при аресте.
Пока она показывает, сопровождая объяснениями, десять красных флажков, которыми отмечены сходства, я смотрю на Джейкоба. Он улыбается во весь рот как сумасшедший.
– Основываясь на сопоставлении, вы сделали какой-то вывод? – спрашивает Хелен.
– Да. На кухне был обнаружен отпечаток Джейкоба Ханта.
– Что-нибудь еще достойное внимания было найдено при осмотре дома?
Марси кивает:
– Мы нашли сетку на окне в кухне, разрезанную снаружи. Ручка на оконной раме была сломана, окно открыто. В кустах под окном лежала отвертка.
– На раме или на отвертке были отпечатки пальцев?
– Нет, но в тот день на улице был мороз, а это часто портит отпечатки.
– Вы нашли что-нибудь еще?
– След от ботинка под окном. Мы сняли восковой слепок и сравнили его с обувью в доме.
– Вы знаете, кому принадлежал этот ботинок?
– Марку Магуайру, парню жертвы, – сказала Марси. – Мы определили, что это те ботинки, которые он держал в доме, так как часто оставался там ночевать.
– Вы нашли еще что-нибудь в доме?
– Да. Используя химическое вещество под названием люминол, мы обнаружили характерные следы крови в ванной.
Джейкоб пишет что-то в блокноте и дает его мне:
«Отбеливатель + люминол = ложноположительный тест на наличие крови».
– В какой-то момент вас известили о звонке на номер девять-один-один с мобильного телефона жертвы? – спрашивает Хелен.
– Да. Рано утром восемнадцатого января мы приехали к кульверту, расположенному примерно в трехстах ярдах от дома, за которым присматривала Джесс Огилви, и обнаружили там тело жертвы.
– В каком положении оно находилось?
– В сидячем, было прислонено спиной к бетонной стене, руки сложены на коленях. Она была одета.
– Было ли еще что-то необычное в том, как выглядело обнаруженное тело?
– Да, – отвечает Марси. – Жертва была укутана в очень яркое лоскутное одеяло ручной работы.
– Это то одеяло, которое вы нашли на теле жертвы в тот день? – спрашивает обвинитель и показывает Марси внушительных размеров сверток всех оттенков радуги, замаранный коричневыми пятнами высохшей крови.
– Да, это оно, – отвечает Марси, и я слышу, как Эмма втягивает в себя воздух.
Хелен благодарит свидетеля, и я поднимаюсь, чтобы провести перекрестный допрос.
– Сколько лет вы работаете криминалистом?
– Четыре, – отвечает Марси.
– Не слишком долго.
Она приподнимает бровь:
– А вы как давно занимаетесь адвокатской практикой?
– Вы видели много трупов на местах преступлений?
– К счастью, не так много, как если бы работала в Нашуа или Бостоне, – отвечает Марси, – но достаточно, чтобы знать свое дело.
– Вы сказали, что нашли в доме Джесс Огилви, на кухне, отпечаток, принадлежащий Джейкобу.
– Это так.
– Вы можете заявить, что наличие этого отпечатка указывает на него как на убийцу?
– Нет. Это лишь подтверждает его присутствие на месте преступления.
– Возможно ли, что Джейкоб оставил этот отпечаток в какой-то другой момент?
– Да.
– Вы также нашли след от ботинка Марка Магуайра под окном, рама которого была вскрыта, – говорю я. – Это верно?
