Я не стала долго засиживаться у Норы (мы надеялись, что её папа принесёт вечернюю газету, но он в тот день работал допоздна), договорившись встретиться с ней завтра с утра.
— К тому времени мы уже точно узнаем, что про исходит. Даже если мне придётся сбегать и разориться на газету.
— А деньги-то у тебя есть? — спросила Нора. — Ты совершенно не умеешь экономить.
— В копилке ещё два шиллинга шесть пенсов! — возмущённо воскликнула я.
Тогда Нора попросила прощения за то, что во мне сомневалась, и сказала, что тоже постарается купить газету.
Но, дойдя домой, я уже места себе не находила от беспокойства. Мама даже снова поинтересовалась, здорова ли я.
— Всё в порядке, просто перезанималась.
— Неужели? — удивилась мама, едва сдерживая совершенно неуместный смех. — Что ж, надеюсь, эти старания отразятся на экзаменационных оценках.
Когда она вышла из комнаты, я спросила Филлис, нет ли у неё каких-нибудь известий об арестованных, но она ничего не знала: никто из её подруг к нам не заходил, а вечернюю газету папа почему-то не принёс.
— Не думаю, что до завтра мы узнаем что-нибудь новое, — заключила она. — Я сказала маме, что хочу вечером сходить к Кэтлин, но она велела мне остаться дома и помочь ей перебрать старые простыни. А я не хотела бы сейчас с ней ссориться, поскольку на следующей неделе, похоже, и без того дел будет невпроворот.
Так что нам оставалось только дожидаться утра. Даже очередная глава приключений Питера Фицджеральда, пускай и насыщенная пугающе драматичными событиями (в ней главарь воровской банды преследовал Питера через всю Аравийскую пустыню), не смогла отвлечь меня от тяжёлых мыслей. За бравшись в постель, я целую вечность не могла уснуть, а когда наконец провалилась в сон, ещё долго мучилась кошмарами о том, как меня, по уши перемазанную в краске, преследуют полисмены.
Так что наутро я чувствовала себя совершенно измотанной, словно и вправду целую ночь удирала от погони. А спустившись к завтраку, обнаружила, что Филлис тоже не спалось. Однако, покончив с едой и уже собираясь выйти из столовой, она бросила на меня весьма многозначительный взгляд, и я поднялась вслед за ней в комнату. На кровати лежала свежая газета.
— Шестая страница, — бросила Филлис.
Схватив газету, я суетливо зашуршала страницами (вот же оно, прямо под статьёй о расследовании гибели «Титаника»!) и принялась читать вслух:
— «Вчера в полицейском суде Северного Дублина Хильде Уэбб, Мод Ллойд, Марджори Хеслер и Кэтлин Хьюстон были предъявлены обвинения в том, что между пятью и шестью часами утра в рамках акции в поддержку суфражистского движения они разбили окна в зданиях таможни, почтамта и местного управления торгового флота…» Мне казалось, ты упоминала, что миссис Шихи-Скеффингтон тоже арестована?
— Она в другом суде. Читай дальше.
Я опустила глаза — и правда:
— «В Южном суде Маргарет Палмер, Джейн Мёрфи, Ханне Шихи-Скеффингтон и Маргарет Мёр фи были предъявлены обвинения в том, что они в рамках той же акции разбили окна в зданиях Земельной комиссии и военных казармах на Шип-стрит. Все они были отпущены под залог». И что это значит? — спросила я.
— Это значит, что пока они свободны. Их отпустили до суда.
Я снова пробежала глазами отчёт.
— Здесь сказано, что их обвиняют только в том, что они били окна.
— Ну да, разумеется. Они ведь ничего больше и не делали. В смысле, противозаконного.
Меня накрыла волна облегчения: значит, в порче почтовых ящиков никого не обвинили и наши с Норой действия не вовлекли дам в ещё большие неприятности.
— А теперь мне и правда нужно повидаться с Кэтлин, — сказала Филлис. — Не может же мама снова заставить меня помогать по дому!
Она ушла, а я, вздохнув, отправилась в столовую, собираясь посидеть над латынью, но едва успела прочесть одну строфу из «Последней ночи в Риме» Овидия, как раздался стук в дверь, и мгновение спустя в комнату влетела Нора.
— Мэгги сказала, что ты здесь, — пропыхтела она. — Видела? Их не обвинили!
— Да, знаю. Это такое облегчение.
— Для меня тоже. Я по дороге встретила Кэтлин и Филлис: они были так возбуждены, что даже соизволили поговорить со мной. Похоже, они — я имею в виду арестованных дам — завтра будут выступать на митинге в Феникс-парке.
— Надо идти, — заявила я.
— Конечно, надо, — согласилась Нора. — Мы же теперь их сёстры по оружию.
Мы переглянулись, вдруг почувствовав себя ужасно гордыми этим новым званием.
— Мне кажется, самое время исполнить нашу песню.
— Лучше не надо: вдруг кто-то услышит. Но я буду мурлыкать её всю дорогу до дома.
И именно в этот момент раздался ужасно громкий стук в дверь. Мы с Норой снова переглянулись.
— Не может же это быть… — мой голос сорвался на полуслове.
— Полиция? Конечно, нет. С чего бы? — Но в Нориных словах тоже не чувствовалось той уверенности, на которую я надеялась.
Потом я услышала, как дверь открылась и по дому разлетелся громовой возглас Гарри:
— Я дома!
Мы с Норой обе вздохнули с облегчением.
— Никогда ещё не была так рада слышать этот мерзкий голос.
— Я тоже, — кивнула Нора. — Мне показалось или ты говорила, что до воскресенья он не вернётся?
— Не должен был. Может, дядя Пирс не вынес его чудовищных выходок и отослал домой?
К сожалению, причина, как я узнала, едва мы спустились вниз, оказалась вовсе не в этом: Гарри вернулся, хотя и не успел до конца оправиться, поскольку из Франции приехала моя кузина Маргарет, которая тотчас же подхватила скарлатину. Что, конечно, очень серьёзно, но Гарри, кажется, до этого не было никакого дела.
— Уверен, всё с ней будет хорошо, — заявил он. — И потом, должен же я был сбежать от этой заразы: я ведь и сам только-только выздоровел.
— Но, Гарри, почему же ты не послал телеграмму? — спросила мама, как только убедилась, что Гар ри не общался с Маргарет, а значит, не успел на браться скарлатинных бацилл. — Отправить тебя домой без единого слова — это так не похоже на Пирса…
Гарри, как мне показалось, слегка смутился, что для него крайне нетипично.
— Ну, вообще-то дядя Пирс дал мне вчера денег на телеграмму, но я подумал, что не стоит так тратиться, раз я скоро тебя увижу, — пробормотал он. — А потом я… гм… перекусил в поезде.
Мама очень рассердилась и сказала, что ему придётся вернуть дяде Пирсу деньги из собственного кармана. Не стану притворяться, я была только рада видеть эту головомойку: с ним ведь такое нечасто случается.
— Можно мне пойти к Фрэнку? — спросил Гарри, едва успев торжественно пообещать отправить дяде Пирсу деньги, которые, по сути, украл. — Мы не виделись с тех пор, как меня стошнило прямо ему на бутсы.
