Было десять минут пятого, когда, втиснув «херон» между припаркованными машинами на Восемьдесят первой улице, я вошел в подъезд четырехэтажного каменного дома номер 994 по Пятой авеню и нажал на кнопку. Мне открыла женщина в униформе – лицо квадратное, на щеке пятно. Думаю, тот Теддер, который построил этот дом, отец Харольда Ф., и в бреду не мог вообразить, что дверь станет открывать женщина. Хорошо, что он до такого не дожил. Эта женщина застала меня врасплох, сама того не подозревая. Когда я назвался и сказал, что хочу видеть миссис Вейл, она ответила, что миссис Вейл меня ожидает, и посторонилась, пропуская внутрь. Наверное, не стоило удивляться тому, насколько хорошо Вулф меня изучил (а я – его, естественно), но я все равно удивился. А все объяснялось просто: миссис Вейл позвонила узнать, опознал ли я тело, и Вулф сообщил ей, что я наверняка заеду на обратном пути из Уайт-Плейнса, хотя мы с ним ни о чем таком не договаривались. Лишнее доказательство того, как хорошо, по его мнению, он меня знает. Напомню, я и сам не предполагал, что заеду к Вейлам, пока не очутился на автостраде.
Служанка приняла мое пальто, и тут сверху прозвучал высокий мужской голос:
– Кто там, Эльга?
– Мистер Гудвин, мистер Теддер, – отозвалась Эльга.
– Заходите, мистер Гудвин, – пригласил тот же голос.
Я поднялся по изогнутой мраморной лестнице, широкой и белой, на верху которой меня поджидал Ноэль Теддер. Я уже говорил, что видел его раньше, но до этого дня ни разу не разговаривал. По слухам, этот двадцатитрехлетний шалопай пытался учиться в трех колледжах, но ни в одном не задержался; мать настояла на том, чтобы он бросил скалолазание после падения со скалы; однажды он посадил вертолет на вторую базу стадиона «Янки-стэдиум», когда шел пятый иннинг. Спроси кто меня, я бы сказал, что он широкоплечий верзила ростом шесть футов, которому плевать на то, как люди одеваются для выхода в театр или во «Фламинго» и который после двух порций спиртного начинает говорить слишком громко. А его высокий и тонкий голос – одна из тех ошибок природы, которые иногда случаются в нашем мире.
Через просторный холл он проводил меня до открытой двери и жестом пригласил войти. Я пересек порог и замер. Мне показалось, будто я угодил на вечеринку, но в следующее мгновение стало ясно, что в помещении живых всего пять человек, а остальные – статуи, бронзовые или каменные. Сразу вспомнилась увиденная много лет назад в газете фотография библиотеки Харольда Ф. Теддера. Меня привели как раз туда. Большая, с высоким потолком комната выглядела тесноватой благодаря доброму десятку статуй в человеческий рост. Если Ноэлю нравились многолюдные компании, тут у него точно хватало приятелей.
– Сюда, мистер Гудвин, – послышался голос миссис Вейл.
Я послушался. Пятеро живых собрались более или менее тесной кучкой в дальнем конце библиотеки, у незажженного камина.
– Что скажете? – спросила миссис Вейл, когда я приблизился.
– Это Дина Атли.
– Что? Но как?..
Я огляделся:
– Надеюсь, не помешал?
– Ничуть, – откликнулся Джимми Вейл, стоявший спиной к камину. – Здесь все уже знают. Знакомьтесь. Это дочь моей жены Марго Теддер. Брат Алтеи Ральф Перселл и ее адвокат Эндрю Фрост.
– Всем известно о Ниро Вулфе, – пояснила миссис Вейл. – Мои дети и брат задавали неудобные вопросы, и мы решили им рассказать. А потом, после истории с Диной, сообразили, что нас начнут расспрашивать насчет вчерашнего вечера. Поэтому я сочла нужным поставить в известность своего адвоката. Это точно Дина?
– Точно.
– Ее задавила машина? – уточнил Эндрю Фрост.
Адвокат немного смахивал на бронзовую статую Авраама Линкольна за его креслом, только у адвоката не было бороды, а волосы отливали сединой, да и ростом он, если встанет, пожалуй, уступал. Вероятно, он разузнал об обстоятельствах гибели Дины по звонку в Уайт-Плейнс или из новостей по радио.
– Ее задавило собственной машиной, – внес ясность я.
– Как это?
Я повернулся к миссис Вейл, которая сидела на диване, опираясь на подушки.
– По поручению мистера Вулфа я должен сообщить вам следующее. Во-первых, я осмотрел тело и опознал Дину Атли. Во-вторых, я сказал окружному прокурору, что виделся с ней вчера днем, когда она приходила к мистеру Вулфу в связи с делом, по которому к нам обратились вы. Не более того. Подробности я раскрыть отказался. Больше мне сказать, в общем-то, нечего, но, если желаете узнать, как и когда она погибла, я готов удовлетворить ваше любопытство. Согласны?
– Да. Начнем с «когда».
– Между девятью вечера и тремя часами утра. Возможно, промежуток удастся сократить в ходе расследования. Дело квалифицировано как убийство: собственная машина проломила ей грудную клетку и встала на обочине, недалеко от места, где нашли тело. На голове обнаружен синяк. Не исключено, что ее ударили и лишили сознания, прежде чем задавить. Кроме того…
Пришлось прерваться, потому что миссис Вейл издала некий звук – пусть будет стон – и отчаянно зажмурилась.
– Обязательно быть таким жестоким? – укорила меня Марго Теддер.
Дочь миссис Вейл, по возрасту на пару лет моложе Ноэля, сидела на дальнем от меня конце дивана. Опять-таки по слухам, она была настоящей занозой в заднице и вечно задирала подбородок, чтобы смотреть на всех свысока. На мой взгляд, с ее фигуркой и лицом ей следовало разве что немного округлиться в нужных местах и научиться не опускать уголки рта, а всякий, кто видел, как она ходит и танцует, согласился бы, что ее бедра словно втиснули в гипс.
– Меня спросили, я и рассказываю.
– Вы забыли сообщить, где все случилось, – вмешался Джимми Вейл. – Ну и где она погибла?
Миссис Вейл как раз открыла глаза, и я сделал вид, что отвечаю ей, раз уж она наша клиентка.
– На Айронмайн-роуд. Это узкая и извилистая дорога, отходящая от шоссе сто двадцать три. А само шоссе сливается с тридцать пятым в семи милях к востоку от Катоны, недалеко от границы штата.
Глаза Алтеи Вейл расширились.
– Господи! – проронила она, глядя на меня. – Это они ее убили! – И повернулась к Эндрю Фросту. – Похитители! Они убили Дину! – Снова в мою сторону: – Значит, вы с мистером Вулфом были правы, когда ее заподозрили. Там они…
– Погодите, Алтея! – прервал ее Фрост. – Нам нужно переговорить наедине. Это опасное, чрезвычайно опасное положение. Вам следовало вызвать меня в понедельник, когда вы получили то письмо. Как ваш адвокат, советую впредь никому ничего не говорить, не обсудив предварительно со мной. Также я… Вы куда?
Она поднялась с дивана и направилась к двери, бросив через плечо: «Скоро вернусь». Остановиться и не подумала. Джимми кинулся было за ней, но замер, спиной к нам, постоял – и вернулся к камину. Ральф Перселл, брат миссис Вейл, сказал что-то Фросту, однако ответа не получил. Ральфа Перселла я раньше не встречал и практически ничего о нем не слышал, даже слухи не доходили. Лет пятьдесят, пару годиков можно прибавить или отнять, волос на голове немного, лицо круглое, как у сестры; бросилась в глаза занятная особенность: едва кто-нибудь начинал говорить, он тут же переводил взгляд на кого-то другого. Если он делал это нарочно, то своего, безусловно, добивался: хотелось с ним потолковать и убедиться, что он смотрит на тебя.
