– Если мистер Гудвин правильно понял вас, а я – мистера Гудвина, это самая бесперспективная на свете затея, которую мне когда-либо предлагали. Миссис Вейл, ваша мать, сказала вам, что вы вправе забрать средства, уплаченные ею в качестве выкупа, если вы их отыщете, а вы сулите мне пятую часть от найденного, если нам будет сопутствовать успех. Все верно?
– Ну да. Конечно, я…
– Прошу отвечать на вопросы. Когда ваша мать это пообещала?
– Вечером в среду. И повторила обещание сегодня днем. Когда мой отчим – ну, Джимми – умер, я подумал, что лучше ее переспросить…
– В среду вечером кто завел разговор – вы или она?
– Какой разговор?
– О деньгах. Как все происходило?
– Не помню. Это разве важно?
– Не исключено. Если о деньгах заговорили вы, это позволяет выдвинуть предположение, что вам было известно, куда ушли средства, и вы желали их заполучить способом – не перебивайте! – который узаконит ваше ими владение. А ко мне обратились за помощью, потому что выглядело бы подозрительно, верни вы выкуп без малейших затруднений. Вы бы ловко подбрасывали мне намеки, и по этим намекам мистер Гудвин по моим указаниям нашел бы деньги. Даже если бы по этим намекам я учуял крысу, обещанное вознаграждение заставило бы меня промолчать. Итак, кто первым завел разговор о деньгах?
Теддер хихикнул. Не подумайте, что я нарочно утрирую, чтобы у вас сложилось определенное впечатление о нем – мол, голос писклявый, жеманные смешки… Люди и вправду порой хихикают.
– Господи, ну и фантазия у вас! Как завернули-то! Но откуда мне знать, где находятся деньги?
– Они там, куда вы поместили их во вторник вечером, после того как сами забрали их у вашей матери на Айронмайн-роуд или это сделал ваш сообщник.
– Чего? – Теддер недоверчиво прищурился. – Что-то я запутался. Можете повторить?
Вулф погрозил ему пальцем:
– Мистер Теддер, вы явились ко мне с крайне оригинальным предложением. В данном случае вполне логично поинтересоваться вашими мотивами. Это вы похитили вашего отчима?
– Чушь! Он бы меня узнал.
– Вы причастны к его похищению? Да или нет?
– Нет. Категорически! – Он продолжал щуриться. – На Библии поклясться?
– Это все равно ничего не докажет. Если допустить, что вы говорите правду, что мы имеем? Совершенно бессмысленно соперничать с целой армией официальных и опытных дознавателей, которые действуют по заведенному порядку. Если мы возьмемся за это дело, нам нужно отталкиваться от того, что они могли пропустить. Потому не могу не спросить: вот нашли мы деньги, но не получится ли так, что ваша мать забудет о своем обещании?
– Не забудет!
– Вы уверены?
Теддер замотал головой:
– Кроме меня, ее слова слышали сразу четверо – ее брат Ральф, моя сестра Марго, адвокат Фрост и Джимми. Правда, Джимми теперь можно вычеркнуть.
– Тем не менее должен предупредить: если она откажется от своих слов, моя доля в найденном все равно подлежит выплате.
– Да кто бы спорил! Не волнуйтесь, мама не станет юлить. С чем там вы принуждаете меня согласиться?
– С рядом допущений, которые вряд ли будут вам по нраву. Первое и главное состоит в том, что смерть мистера Вейла не была случайной. Его убили.
– Чего? – Теддер распрямил ноги и сел ровно. – Он же уронил на себя эту треклятую статую.
– Нет! – живо возразил Вулф. – Признаю, звучит правдоподобно, и полиция, как мне кажется, придет именно к такому выводу, но я этот вывод отвергаю. По тем сведениям, которые обнародованы, не понять, был ли он пьян. Вы что скажете?
– Не был.
– Но пил?
– Пропустил пару стаканчиков, не больше. Как обычно, бурбон с водой. А он способен выпить и с полдюжины, так что, можно сказать, еще и не начинал пить. Просто спать хотел. Помню, заявил, что у него глаза слипаются, и завалился на диван.
– А потом, когда вы и остальные ушли, свет в библиотеке выключили?
– Все светильники, кроме одного. Мама распорядилась оставить.
– Яркий?
– Достаточно яркий. Торшер у стены.
– Смотрите, что у нас выходит: он просыпается, осознает, где находится, встает, идет к двери, по пути теряет равновесие, хватается за статую, которая давно шаталась, и роняет ее на себя. Да, это возможно, но я не верю, уж простите. Не верю, чтобы человек проснулся настолько, чтобы пойти к двери, но при этом не сумел увернуться от падающей статуи. Кстати, она стояла на прямом пути от дивана до двери?
– Нет, но довольно близко. – Теддер опять прищурился. – Говорите, его убили? Как? Неужели он так крепко спал, что не проснулся, когда его сволокли с дивана и подтащили к статуе? Вы в это верите?
– Нет. Его одурманили.
– Чушь собачья!
– Иного объяснения я не вижу. Ему подсыпали что-то в выпивку. Напрашивается хлоралгидрат, который нетрудно купить в аптеке. Это снотворное практически не изменяет вкус алкогольного напитка. Слабая доза провоцирует глубокий сон на грани комы. Оно быстро выветривается, и при вскрытии его не обнаружить, если только не провести анализ в первые три-четыре часа после смерти, но даже в этом случае единственным убедительным доказательством будет тест на наличие кристаллического глюкозида в моче. Подобные тесты проводятся лишь при подозрении на употребление хлоралгидрата, и я сомневаюсь, что мистеру Вейлу его делали. Эти мысли пришли мне в голову вчера, и я заглянул в книги, так что это не пустые домыслы.
Надо же, а мне не рассказал! Ну да, иначе пришлось бы признать, что он заинтересовался кончиной Джимми Вейла. На наших полках имелось несколько книг по токсикологии, но вчера нас дома не было. Наверное, нашел что-то по теме, когда рылся в библиотеке дока Волмера. У меня был личный опыт применения хлоралгидрата – когда некая дамочка по имена Дора Чапин подсунула мне «Микки Финна»
[5]. Через два часа меня преспокойно можно было вывезти на остров Бедлоу
[6] и уронить сверху статую Свободы – я бы все равно не проснулся.
– К выводу, что мистера Вейла убили преднамеренно, я пришел логически, – продолжал Вулф. – Это не произвольное допущение. Вывод не окончательный, разумеется, но обоснованный, и на нем я строю свои дальнейшие рассуждения. Нравится он вам или нет, вы готовы с ним смириться?
– Не знаю. – Теддер кончиком языка облизал губы. – Выкладывайте свои рассуждения.
