Для меня-то была нелепа одна мысль доехать в машине от дома до дома в каком-то платье либо сарафане, а это я еще не знала, что сам прием будет проходить на улице!
Какой идиот мог в такую погоду придумать проводить это мероприятие на улице, да еще и задать такой дресс-код для женщин? Конечно! Мужчины-то в костюмах, рубашках, застегнутых на все пуговицы, некоторые даже сокрыли шеи платками.. едва ли они мерзнут, соблюдая условия хозяйского приема.
Словно прочтя мой настрой во взгляде, которым я одарила этот балаган, Влад замечает:
– Мы приехали не на праздник и задержимся здесь недолго. Только обсудим дела.
Выглядит он спокойным и благожелательным.. однако это не отменяет того, что я все-таки чувствую некоторое напряжение в его голосе, когда он это говорит.
Именно поэтому решаю, что его добродушный вид – это дело его личной работы над собой. Так сказать, идеальная картинка, за которой скрывается истинная суть и расположение. Суть была такова, насколько я могу судить, что Владу тут так же некомфортно, как и мне. Но любой бы, кто просто посмотрел на него, не вступая в диалог – непременно решил бы, что он просто в восторге от происходящего, а с хозяином дома они так и вообще старые-добрые лучшие друзья, вот он и заскочил к нему на пару минут.
Влад быстро выцепляет из общего месива какую-то девушку обслуживающего персонала и просит провести нас в кабинет, попутно объясняя, что мы приехали по важной встрече и Грэдиш нас ждет. Она кивает, внимательно вслушиваясь, после чего улыбается и что-то бормочет в ответ. Очевидно что-то о том, что сейчас хозяина нет на месте и что она может сделать для нас в этом случае, и так далее.
Пока Влад пытается прийти с ней хоть к какому-то компромиссу, ко мне, будто из неоткуда, подходит молодой человек с подносом. На подносе несколько бокалов, доверху наполненных шампанским. Он молча кивает мне, будто бы взять бокал – это исключительная обязанность всех новоприбывших и без этого продолжение пребывания здесь просто невозможно.
Неловко переминаюсь с ноги на ногу, после чего все-таки беру бокал и благодарно киваю.
Но улице жуткий холод, и я мерзну даже в своих теплых вещах. Девица, судя по всему, не собирается так уж резво вести нас внутрь дома, а шампанское конечно не коньяк, но немного согреться точно поможет. Собственно, учитывая дресс-код, может поэтому оно и предлагается всякому пришедшему, чтобы люди тут просто не поумирали с холоду, или же напились так, что забыли бы обо всем потребностях, включая потребность в тепле и нормальной температуре.
Если на то пошло, едва ли меня унесет с одного бокала, а легкое опьянение – это и так спутник этой вечеринки. От меня не требуется таких уж интеллектуальных высот, чтобы оценить, смогу ли я восстановить те полотна, которые он покажет, а в остальном сделка полностью на Владе.
Потому, немного подумав, останавливаю молодого человека, который уже собирается отойти, и беру еще один бокал, едва успев отпить от первого. Жду, что его брови мигом взлетят к макушке, но он лишь коротко кивает, словно я не первая и далеко не последняя, кто здесь так делает.
Когда Владу, наконец, удается уговорить девушку-таки провести нас в кабинет хозяина, я успеваю опустошить оба бокала и незаметно от них избавиться так, что ни Влад, ни дама, скорее всего, даже не замечают того, что я успела немного «согреться».
Собственно, шампанское помогает не только чуть притупить ощущение холода, но и заставляет другими красками заиграть сам праздник. Теперь неуместно по погоде оголенные девушки не вызывают у меня раздражения и гнева к Грэдишу, который вынудил из-за дресс-кода их так одеться, а заставляют лишь восхититься их платьями и, наверняка, их многонулевой стоимостью. А так же тем, как хорошо они сидят практически на каждой, будто все дамы здесь сошли сразу в подиума. Разный возраст, разный рост – но при этом фигуры у всех, точно выбитые из камня лучшим скульптором эпохи.
Музыка уже не кажется слишком громкой для этого часа, а освещение слишком ярким. Иначе говоря, два бокала шампанского здорово нацепляют на мои глаза розовые очки, заставляя из отвращения перебазироваться на восхищение устроенным Грэдишом праздником.
– А что он празднует? – спрашиваю у Влада, когда девушка уже оставляет нас в кабинете, а сама ретируется звать хозяина.
Стены огромного кабинета тут и там увешаны картинами, из-за чего он больше напоминает какую-то галерею, чем зону деловых встреч и работ.
Влад лишь сухо бормочет что-то едва различимое, но я так и не разбираю его ответа. Впрочем, вопрос был чисто праздным так что не так уж это и важно.
Заложив руки за спину, Влад останавливается возле одного из портретов и глядит на него в каком-то оцепенении. Я внимательно вглядываюсь в эту же самую картину, остановившись со спины на расстоянии пары шагов от него. На ней изображен какой-то статный мужчина в средневековой одежде.
– Судя по стилю – решаю блеснуть умом – это европейский художник, XV-XVI век.
Влад даже бровью не ведет – очевидно, бесшумно подкрадываться получается лишь у него с Локидом, а мое приближение можно услышать за километр.
Жду, что он что-то спросит в ответ (все же тема отдаленно зашла по работе, тоже картины, тоже 15 век), но он продолжает молча взирать на мужчину.
Мне же эта картина не кажется настолько интересной, потому я неспешно принимаюсь обходить весь кабинет, рассматривая все застекольные полотна, развешенные по стенам. Но успеваю ознакомиться лишь с половиной, когда массивная деревянная дверь с грохотом распахивается и показывается хозяин дома.
– Простите, что заставил ждать.
Однако вольная улыбочка и чуть красные щеки красноречиво говорят о том, по какой причине и откуда именно нам пришлось его ждать. А главное, что ему совсем не жаль причин этого ожидания.
Грэдиш оказывается совсем не таким, каким я его себе представляла. Я думала, это мужчина лет шестидесяти, эдакий жирный боров, у которого на каждом пальце по перстню с огромным бриллиантом. Быть может, седые или (еще хуже) крашенные редкие усы, да бесцветные глаза, бегающие в поисках какой-то уловки по каждому, кого он видит.
Но нет – настоящему Грэдишу едва ли больше сорока, а может и того меньше. Этот мужчина не выше Влада, но явно чуть поуже его в плечах. Темные густые волосы заложены на бок в модном проборе, на плечах покоится достаточно вульгарного малинового цвета пиджак. Однако, наряду с бежевой рубашкой под ним, смотрится это скорее эпатажно, чем нелепо.
Но больше всего в глаза бросается даже не все это, и не его различие с тем образом, что был у меня в голове. А то – насколько сильно вошедший мужчина похож на портрет, который так внимательно разглядывает Влад. Если бы не явная старина полотна, я бы даже подумала, что это именно он там изображен.
Поймав мой удивленный взгляд и ловко проследив его траекторию, Грэдиш улыбается и поясняет:
– Это мой предок, тоже Грэдиш. Говорят, между нами есть сходство.
