Лукавая улыбка превращается в настоящий хищный оскал, в котором даже Локиду уже с очень большим трудом удается удерживать хоть малейшее очарование:
– Чтобы появился такой мужчина – сильный, богатый и, что уж хитрить, чертовски красивый, да? В какой-то степени загадочный. Вам ведь такое нравится, да? Чтобы была интрига, а не простак какой. Вот так вот появился на сцене и властно сказал: ты едешь со мной, в мой дом, прямо сейчас. А?
Он смотрит на меня внимательно, и даже откровеннее нужного:
– Можно, конечно, сказать об особом притяжении, родстве душ, но.. мне просто интересно. А если бы то же самое сделал обычный хороший парень, без жирного счета в банке и без дорогого костюма, без красивых голубых глаз и без каких-то тайн под покровом ночи.. Так ли охотно девушка подчинилась бы обстоятельствам и поехала за ним?
Я до последнего стараюсь усвоить хотя бы часть сказанного Ноэ, но когда понимаю, что он ждет от меня не просто какого-то ответа, а обстоятельной и желательно продолжительной дискуссии на эту тему – у меня буквально вскипает мозг.
Я устала, напугана, измоталась… а он несет какую-то чушь и еще хочет моего мнения?!
– Ты достал, Ноэ – говорю я, и, кажется, эти мои слова впервые прошибают нашего невозмутимого Мистера-Голливуда. Кажется, он ожидал какого угодно изворотливого или прямолинейного ответа по теме, но только не того, что сказала я.
– Да – киваю – достал, ну серьезно. Кошелек? Красивые глаза? Загадочность? – последнее слово я выплевываю буквально с отвращением – ты сейчас серьезно? Да не было ни одного дня, как я сюда переехала, чтобы не случалось какое-то дерьмо, ставящее все с ног на голову. То убийства, то меня связывают, то Влад уносится в ночь, то приезжают его чокнутые, мнящие себя королями дружки..
На этот моменте Локид уже возвращает себе былую беспечность и даже усмехается данному ему мной описанию.
– Да я каждый день задаюсь вопросом, какого черта я вообще до сих пор тут забыла и понимаю, что сижу тут только потому что..
Но тут вовремя прикусываю язык, чтобы не добавить «потому что мне необходимо узнать, что случилось шестьсот лет назад, а без картин это будет невозможно».
– Потому что работа! – нелепо увиливаю я – а ты приходишь ко мне в два часа ночи и на полном серьезе со своей дон-жуанской колокольни втираешь что-то о корыстных или любовных мотивах? «Родство душ, страсть» – ты это серьезно?
Я фыркаю:
– Да, твой Влад первая причина в списке – только в списке причин «убежать и не возвращаться», а не «остаться, чтобы ни было». Если весь твой мир крутиться вокруг того, «кому бы и куда бы» – я недвусмысленно дергаю бровью на его бедра – то это не значит, что у всех на этом строятся действия, поступки и мотивы, Ноэ. Увы и ах, а теперь спокойной ночи.
Но он продолжает опираться плечом, не давая мне закрыть дверь, только теперь уже смеется от всей души, это видно. Искренне, заливисто, не играя.. Только это-то и бесит больше всего.
Потому что смех этот говорит о неверии. А я ведь только что потратила добрых пять минут, чтобы сказать ему ту самую правду, которую еще даже самому Владу предстоит узнать только завтра утром за обстоятельной беседой.
– Да не обижайся ты – отдышавшись, вновь улыбается он – я вовсе не намекаю, что ты корыстная или что-то типа того. Так что не стоит прям так вот..
Он выставляет руки вперед, говоря о моем «утрированном отпирательстве действительности», каковой он ее видит.
– Мне просто нравится наблюдать за людьми. Например, как легко они ведутся на образ, внешнюю оболочку. Которую так просто создать.
Локид наклоняется ко мне ближе – причем настолько близко, что между нашими лицами остается чуть меньше дюйма и я чувствую его дыхание (пряная сладость смешанная с мятой – идеальное, как и все остальное):
– А знаешь, кто обычно строит самые красивые фасады? Те, у кого за этим фасадом прячутся очень темные тайны..
Ноэ выпрямляется и добавляет значительно громче, даже чуть в холл:
– А самое забавное, когда этот человек, с фасадом, сам начинает верить, что любят его, а не созданный образ!
Я совершенно теряюсь – складывается ощущение, что диалог уже ведется не со мной. Но, глянув чуть за плечо Ноэ, понимаю, что мы и правда уже больше не одни.
Два громких эхо от шагов – и теперь Влад останавливается уже у самой моей двери, напротив своего нахального дружка. В ярком свете холла я теперь могу разглядеть то, чего не могла увидеть в мрачном слабом освещении фар в лесу.
Его лицо.
Точнее, ту мрачную и чужую маску, от которой, кажется, тактильно веет каким-то неживым холодом.
Ноэ же, будто совсем не замечает вовсе «не игривого» настроения третьего собеседника:
– Влад, дружище, а я тут принес твоей милой гостье чай.
Усмехается, и, теперь уже внимательно следя за реакцией Влада, с лукавым оскалом добавляет:
– Успокаивающий. А то ее кто-то сегодня здорово напугал, представляешь? И кто бы это только мог быть..
Следующее движение Влада выходит таким резким и неожиданным, что я вздрагиваю. Он хватает Ноэ за край пиджака и, чуть приподняв, цедит:
– Оставь. Ее. В. Покое. Идем за мной.
Отпускает пиджак и одаривает друга таким взглядом, что я бы уже испепелилась на месте, но у Локида даже улыбка чуть не стягивается.
Невозмутимо поправив пиджак, он с таким же весельем выходит, еще что-то буркнув мне напоследок. Очевидно, что-то малоприличное, потому что это окончательно выводит Влада из себя – он с такой силой захлопывает дверь комнаты перед моим носом, что чудом ничего не падает и не сыпется.
Чуть жду, после чего приникаю ухом к двери. Сейчас в замке полная тишина, а эхо то еще – если они не уйдут только этаж на другой или не зайдут куда-нибудь, где закроют дверь, то быть может я и смогу что-то услышать.
Но слышу только удаляющиеся, удаляющиеся шаги и это от каждого стука ботинок.. А когда они останавливаются и начинается тихий шум голосов, то они уже так далеко, что я ни черта не слышу.
На свой страх и риск, я медленно, стараясь быть совершенно бесшумной, чуть приоткрываю дверь – тот единственный барьер, что мешает эху хорошо доносить мне звуки.
И вот когда в двери появляется щель, удача наконец оказывается на моей стороне.
Я слышу два голоса, как и ожидала. Один – тихий, но донельзя разъяренный, полный какой-то мрачной лютой ненависти. Второй – совершенно спокойный, даже чуть веселящийся происходящим.
Нетрудно догадаться, где чей.
– Какого черта ты это делаешь? – рычит Влад – зачем!?
– А чего ты так злишься? Боишься, что твой план провалится?
План?
Вечеринка обещает быть интересной.
