И как выяснилось, не ошиблась.
Она догоняет его уже на середине садовой тропинки, ведущей к их месту встречи с Асланом. Влад, чуть опустив голову, идет твердым шагом, но даже заметив нагнавшую его Лале, продолжает напряженно молчать.
Задыхаясь от бега, Лале, наконец, останавливается и трогает его за руку:
– Влад, подожди! Я сейчас упаду!
Как бы нехотя друг чуть сбавляет скорость, хоть и не останавливается совсем. Лале делает пару глубоких вздохов, набирая воздуха, после чего вновь обращается к нему:
– Что случилось? Что сказал тебе учитель?
Но Влад молчит.
Идет и молчит, а Лале понимает, что как только они дойдут до места, все шансы хоть что-либо узнать у него – сойдут на ноль. Повинуясь лишь какому-то слепому чутью, она ловко скользит своей ладонью в руку друга, будто бы собираясь с ним танцевать прямо сейчас.
Этот жест несколько обескураживает Влада, потому он не успевает как-либо отреагировать и пальцы Лале переплетаются с его, сомкнувшись и не позволяя более высвободится.
Влад дергает рукой лишь единожды – и то как-то неуверенно, словно лишь для виду, после чего плотно сжимает губы и продолжает путь.
– Влад – более тихо, но теплее, повторяет Лале, стараясь заглянуть ему в глаза – что случилось? Ты можешь мне сказать, мы же друзья! Неужели мне нельзя доверять?
Следует несколько томительных мгновений тишины, после которых он все-таки сводит брови к переносице, злясь на кого-то невидимого, и произносит сквозь зубы, позволяя словам вырываться на волю едва ли не со свитом:
– Плохие новости с моей родины. Венгерский регент Хуньяди решил захватить власть в Валахии.
Ненависть сменяется на его бледном лице какой-то глубокой печалью:
– Армия моего отца разбита. Он и мой старший брат Мирча в бегах.
– Мне так жаль.. – Лале растерянно вскидывает брови – что же теперь с ними будет?
– Пока их поддерживает местное население и бояре. Последние, правда, очень ненадежны и в любой момент могут переметнуться. Но, к счастью, сейчас лидер бояр – хороший друг нашей семьи, мой крестный. Он на нашей стороне. При нем бояре не посмеют выдать моих родных венграм.
Лале облегченно вздыхает, будто речь ведется о ее семье:
– Как хорошо!
– Хорошо.. – он вновь мрачнеет, опустив взгляд под ноги – да только в этой ситуации нет совсем ничего хорошего.
Поняв, что ляпнула, Лале быстро поясняет:
– Я имела ввиду здорово, что у твоих родных есть поддержка. Что их есть, кому защитить в это тяжелое время. Было бы гораздо хуже, если бы они остались одни.
На этот раз Влад едва заметно кивает:
– Да. С моим крестным они в безопасности.
Чуть мотнув головой, будто желая
(..влад резко дергает головой, точно желая освободиться от всего, что хаосом перевернулось внутри него…)
избавиться от всего, что узнал, он спешит сменить тему:
– Давай поторопимся. Смотр вот-вот начнется, а мы обещали Аслану быть вовремя в этот важный для него день.
И лишь ладонь Лале, которую он сжал чуть крепче, говорит о продолжающемся буйстве противоречивых чувств внутри него по поводу событий на его родине и с его семьей.
Желая помочь Владу отвлечься, Лале пытается поддержать эту тему и энергично кивает, так же чуть сжав свою ладонь в ответ (что внешне, между тем, они совершенно никак не показывают, будто их пальцы и вовсе не касаются друг друга, не говоря уже о тесном сплетении, подобно замку):
– Да, он заканчивает школу в этом году, потому это его единственный шанс попасть в воинскую элиту. Он столько тренируется и достоин этого больше их всех, как по мне. Ты, кстати, не знаешь, кто будет проводить смотр?
Бледность Влада понемногу начинает уходить, возвращая на его лицо цвета:
– Великий визирь, Халиль-паша. Сейчас ведь все обязанности султана выполняет он.
Помня то, как Халиль-паша двумя годами ранее по ее просьбе отменил указ Мехмеда и, более того, позволил обучаться в школе Заре, что теперь дарует ей, девушке из гарема, возможность даже стать учителем, заставляет Лале улыбнуться:
– Это хорошо. Он мудрый и справедливый господин. Он не сможет обойти стороной старания, а главное, умения Аслана. Он непременно возьмет его в эту гвардию, я уверена.
* * *
Лале и Владу действительно приходится поторопиться, чтобы успеть прибежать к самому началу. Когда они появляются на месте, к началу смотра уже все готово. Новобранцы стоят ровными рядами, сверкая начищенным до блеска оружием. А у тех из них, у кого от него еще отражаются солнечные лучи – вообще кажутся Лале настоящими фонарями, что ослепляют в глубокой ночи.
Присутствуют почти все высшие воинские чины – главы разных подразделений армии. Хотя, впрочем, и помимо них народу хватает. Лале с Владом оказываются не единственными, кто пришли сюда «просто поглазеть». Однако, полагая, что они имеют все-таки на просмотр несколько больше прав (они глазеют не «просто так» а на своего конкретного друга), пробиваются почти к самой ограде, потесняя некоторых из тех, кто достаточно скромны или не настолько заинтересованы, чтобы пытаться отвоевать свое место.
То ли от той активности, которые создают их действия в попытке пробиться подальше, то ли само их появление совсем рядом с оградой – но что-то заставляет Аслана заметить их в этой общей толпе. На мгновение его лицо вытягивается – очевидно, он не ожидал, что они протиснутся так близко – а после он улыбается.
Лале осторожно высвобождает свою ладонь из руки Влада (с удивлением заметив, что она покоилась там все это время до этого момента), и, чуть подвинув пару юношей перед ними, протискивается к самой ограде, чтобы наклониться через нее. Не замечая изумленных (и у некоторых даже осуждающих взглядов), она кричит:
– Аслан! Ты очень достойный кандидат! Я в тебя верю!
Глаза друга будто бы загораются еще ярче. Он улыбается так широко, как только может, и не сдержавшись, даже что-то кричит ей в ответ.. за что тут же получает сильный толчок в спину от наставника, и тот час вытягивается по стойке смирно, став каменным обездвиженным изваянием.
Улыбнувшись ему еще раз, Лале так же ловко скользит от ограды обратно к Владу.
Не проходит и пары лишних минут, как толпа вдруг начинает активно шевелиться. Лале замечает причину этого – несколько стражников идут впереди, прокладывая дорогу своему господину.
Она внимательно вглядывается, уже ожидая увидеть знакомые густые усы главного визиря, когда..
– Мехмед? – голос Лале сходит до шепота, то ли испуганного, то ли растерянного, когда ее кузин первым входит на площадку, всем своим видом давая понять остальным, кто тут главный.
И лишь за его плечом, с крайне растерянным и печальным видом, идет Халиль-Паша.
