– В чем дело? Где хозяин дома?
– Не в порядок.. – бурчит он себе под нос наполовину по-английски, наполовину по-румынски – совсем не в порядок. Хозяин плохо.
– Плохо? Кому он сделал плохо?
– Себе плохо. Хозяин совсем плохо.
Нам требуется внушительное количество времени, чтобы Валентин смог рассказать мне, что именно имеет в виду. А точнее – что как только мы уехали, Влад по каким-то причинам распустил весь основной персонал из замка, и с тех пор сидит в какой-то зале и не выходит.
– Совсем не выходить – добавляет он.
После недолгих уговоров и двадцатки долларов, Валентин соглашается показать мне эту залу, но только с условием, что я сделаю вид, будто бы сам случайно набрел на нее, обнаружив дом пустым. И что его, Валентина, разумеется не видел – иначе бы дворецкий, как полагает его святой обязанностью, тут же бы выгнал чужого за дверь.
Оказавшись в той зале, понимаю, что ранее ни разу на нее не натыкался за все время проживания в замке. Она огромная – действительно огромная – а ее потолок, кажется, занимает высоту всех имеющихся в доме этажей и даже верхней башенки.
В ней оказывается совсем пусто и тихо – и лишь огромные часы на стене с надоедливым цоканьем отсчитывают секунды. Мне в голову сразу приходит китайская мучительная пытка – когда на голову каждую минуту или типо того капают по одной капле воды. Прямо на макушку. Вначале это не так страшно – но уже через несколько часов человек начинает орать и попросту сходить с ума от этого.
Эти часы кажутся мне очень и очень близкими родственниками той пытки в контексте тотальный тишины залы.
И вот прямо под ними – под этими часами – сидит Влад.
Услышав меня, он чуть поворачивает в сторону входа голову. И тогда я вижу, насколько он бледный. Под глазами чернота.. не человек – а какой-то призрак из ужастиков.
Даже немного жутко становится. Словно желая удостовериться, что это все-таки он (хотя кто, черт возьми, это еще может быть?) я спрашиваю, не приближаясь и не отходя от двери:
– Влад?
Он медленно опускает глаза на мои ноги, точно задерживать взгляд на чем-то выше ему слишком тяжело, после чего, точно выпустив воздух, с некоторым усталым удивлением отвечает:
– Лео..
Делаю пару осторожных шагов к нему.
В конце концов, я пообещал не уезжать отсюда, пока не узнаю про картины. И как-то это сделать следует в любом случае.
Однако, выглядит он совсем не так, как полагает для переговоров.
Присаживаюсь рядом с ним – но на корточки, чтобы в случае чего, тут же резко можно было подорваться. Мало ли, что у этого психа на уме..
Разглядываю его еще пару минут:
– Погано выглядишь.
И впервые получаю какую-то живую эмоцию.
Он бросает на меня едкий взгляд уставших глаз – и кажется, они даже чуть поблескивают привычным раздражением.. но так же быстро вновь и гаснут, точно очень-очень короткая спичка, сгоревшая на моих глазах дотла.
– Ладно, не собираюсь тебя долго утомлять – говорю – я приехал поговорить по поводу картин. Во-первых.. хотелось бы знать наверняка, ты правда отдал ей те три полотна?
Слабый кивок.
– Без всяких фокусов? Или каких-нибудь всплывающих условий мелким шрифтом, как все предыдущие разы?
Голос, уставший и раздраженный одновременно:
– Без всяких условий. Я же сказал.
Фыркаю:
– Ну знаешь. Мне твои слова до одного места. Так, ну ладно, если так.. тогда у меня есть к тебе другой разговор о них. Посерьезнее..
И тут он хмурится, будто только сейчас о чем-то сообразив. Внимательно оглядывает меня – слишком уж долго – после чего, едва разлепляя губы, спрашивает:
– Где она?
– Дженна? У Сандры. Но сейчас они уже наверное на фестивале.
Мотает головой:
– Нельзя. За пределами замка слишком опасно. Едь к ней.
Однако, он не выглядит как человек, пытающийся навешать лапши на уши или просто быстренько от меня отделаться. Это начинает напрягать – у меня чутье, по сути профессии, и я могу распознать, когда человек за нос водит.. а когда действительно верит в то, что говорит.
– О какой опасности ты говоришь? – щурюсь – об убийце смотрителя? Том, кто ее связал?
Его глаза вновь на мгновение блеснули и я понимаю, что в чем-то ткнул точно верно, угадал.. но точно не во всем, а в чем именно он объяснять не утруждается.
– Влад?
– Езжай – повторяет – ты сможешь обеспечить ей безопасность, я знаю.
От раздражения я не сдерживаюсь и с силой пихаю его в плечо. Мгновение – и кажется будто он, потеряв равновесие, так и грохнется боком на пол… но точно неваляшка, каким-то образом возвращается в прежнее положение.
Зато подскакиваю я:
– Да пошел ты к черту со своим знанием! Я тебе кто, мать твою, железный человек или бетмен? Ты не говоришь, кто на нее объявил облаву, но хочешь чтобы я ее защитил! Как это вообще возможно!? Я должен точно понимать, чего именно мы опасаемся, иначе это борьба с завязанными глазами!
Однако, Влад продолжает все с тем же отсутствующим выражением смотреть вперед. Тогда я наклоняюсь, уперев руки о колени, и цежу:
– Как благородно.. впутал нас в какое-то дерьмо, потом вышвырнул из замка, а теперь заявляешь: «вне замка слишком опасно, так что иди разгреби теперь это дерьмо и по ходу дела желательно догадайся сам, что именно надо разгрести»! Знаешь что, а не охота и своей шкурой рискнуть хоть раз, позер хренов?! А то как ты с широкого барского плеча и с тяжелым сердцем бросаешь меня на подвиги – я польщен! Только знаешь что – если нам кто и угрожает, то пусть это ТЫ будешь первым барьером между ним и Дженной. Я вполне переживу роль страховочного. Потому что именно с тебя – тебя, мать твою, чтобы это ни было, все и началось.
Я вновь выпрямляюсь и скрещиваю руки на груди:
– Давай, я серьезно. Поднимайся. Я не собираюсь вставать грудью под огнеметный залп за твои грехи. А то посмотри, хитрый ублюдок, чужими бы руками да дорогу в рай..»
… так и получилось – заканчивает Лео – ну а в машине уже, по пути к вам, мы вернулись к вопросу о картинах, ради которых я, собственно, и приезжал.
Он замолкает, очевидно, ожидая моего взбудораженного вопроса «и что он сказал?», но не получив его, добавляет сам:
– Влад сказал, что конечно же готов довести сделку до конца, если Грэдиш не против, и в полном объеме оплатить картины. Записать их на тебя.. или, если ты все так же будешь против, оформить на себя, но отдать тебе. В общем, я все еще считаю это чертовски странным поведением, но если для тебя стало нормальным забрать первые три полотна в таких же обстоятельствах – то можно забрать тогда и эти.
