Насмешливо улыбается, чуть изогнув бровь:
– Так может это потому, что их и нет? Люди – примитивны, ими управляют инстинкты и страхи. Все ваши чувства можно разобрать на два этих простых ингредиента. Но разумеется, каждый при этом считает, что он совершенно не такой, как остальные. Что это все про других, а именно он – особенный.
Иступлено смотрю на него, теперь совершенно запутавшись.
Иллюзии, дружба, «они»…
– О чем ты вообще говоришь? Как это связано с моей сестрой и тем, что ты вытащил ее сюда?
На мгновение глаза Локида тускнеют и улыбка стягивается. Он окидывает меня каким-то сочащимся презрением взглядом, будто мелкого таракана, и со скукой поворачивает голову к Владу:
– И вот она – особенная? – губы искривляются в таком неподдельном отвращении, что мне становится неуютно – она не такая, как все? Знаешь, мне даже жаль, что ты не можешь ее сейчас заполучить. Потому что если бы мог – быстро понял бы, что она совершенно такая же, как остальные.
Вновь взгляд на меня, еще более липкий и цепкий:
– Хотя нет.. даже хуже. Прожить здесь столько времени, стать свидетельницей столько всему, получить столько недвусмысленных намеков.. и в итоге не понять, о чем я говорю?
Надменный, высокопарный смешок:
– Да ты безнадежна.
Влад резко кидается к нему и хватает за грудки, вновь прижав к стене в каких-то паре дюймов от парапета:
– Закрой рот! Оставь ее в покое.
Мгновение он испепеляет друга взглядом, после чего отпускает, но тут же упирает одну руку в каменную поверхность прямо у его головы, не давая вновь выбраться или увильнуть в сторону. Владу требуется какое-то время, чтобы взять себя в руки, зато когда он заговаривает – теперь его голос уже почти совершенно спокойный..
Только от этой спокойности, почему-то, опасности исходит больше, чем от взбешенных криков:
– Знаешь, что я сейчас чувствую, Ноэ? Гнилой запах лжи. Ты лжешь самому себе. Думаешь, что приехал сюда потешаться.. Но я слишком хорошо тебя знаю. И вижу – что-то задело тебя за живое.
Губы Локида вновь искривляются в ярости, глаза принимаются сверкать, не отнимая взора от друга..
– Неужели все-таки увидел здесь то, во что никогда не верил?
Последние слова Влада выводят его из себя окончательно. Он с силой толкает друга от себя, но вместо того, чтобы, освободившись, отскочить – напротив делает угрожающий шаг в наступление и останавливается, лишь оставив пару дюймов между ними.
Влад реагирует на это совершенно спокойно, даже равнодушно:
– Послушай меня. Ты знаешь, я хорошо к тебе отношусь и благодарен за помощь. Но то, что было сейчас с Милли – стало последней каплей! Неподходящее время ты выбрал для игр. У меня не так много времени и сил, чтобы тратить их еще и на тебя.
Он делает слабый взмах рукой, как бы отгоняя муху, и добавляет:
– Просто убирайся. Исчезни. И тогда сможем остаться приятелями.
– Убирайся!?
Локид делает шаг назад, хищно скалится – теперь даже не пытаясь нацепить маску дружелюбия – и, смерив его таким же презрительным взглядом, каким ранее одарил меня, гневно цедит:
– Ну уж нет, друг мой. За тобой должок – так что никуда я отсюда не денусь.
Сжимает зубы и поворачивается ко мне:
– Повеселюсь еще.
– Повеселишься? – подаюсь навстречу, гонимая каким-то непостижимым безрассудством – так давай веселиться вместе! К черту правила – ты же видишь, что тебя все равно пытаются турнуть из этой «игры». Зачем ждать, пока иллюзии разрушаться – разрушишь их сам! Прямо сейчас! Давай! – не замечаю, как перехожу на крик.
Мгновение Локид молча смотрит на меня.
После чего тоже делает шаг навстречу, тем самым совершенно нивелировав расстояние между нами, и, медленно обхватывает мой подбородок пальцами, заглядывая в глаза, точно в «шар будущего». Но вот секунда – и теперь пальцы начинают с невиданной силой сжиматься, точно желая раскрошить мою челюсть.
– О нет, малышка – ледяной голос достигает моих ушей, покуда разноцветные глаза, кажется, забираются в самую душу – я только наблюдаю.
Вцепляюсь в его руку, которой он сжимает мой подбородок, пытаясь убрать, но ничего не получается, и его пальцы уже очень больно впиваются в мою кожу..
Но вот Влад хватает его за шкирку и отшвыривает от меня с такой силой, что Ноэ едва не валится наземь, но, как всегда, удерживается на ногах. Однако, на губах его появляются капельки крови – очевидно, тот его все-таки как-то задел. Равнодушно вытерев кровь тыльной стороной ладони, он бросает выразительный взгляд на Влада.
И дернув бровью в какой-то мстительной угрозе, добавляет сквозь зубы:
– ПОКА только наблюдаю.
Влад тяжело вздыхает и чуть оборачивается ко мне, не выпуская друга из поля зрения:
– Дженна, я тебя очень прошу. Мне нужно закончить.. беседу с Ноэ наедине.
– Наедине? – однако, голос мой звучит скорее неуверенно, чем протестующе.
Слишком уж безумно и угрожающе выглядит сейчас Локид.
– Это наши дела, нам нужно кое-что обсудить.
– Но он же и про меня говор..
– Дженна – голос становится тверже – я очень тебя прошу, оставь нас самих. Пойди лучше проверь сестру, она была не слишком-то довольна моим появлением.
Бросаю еще один неуверенный взгляд на Ноэ.
Поймав его, губы того медленно расходятся в глумливой ухмылке, но он не роняет ни слова. Понимаю, что вряд ли он что-то для меня прояснит, а иных причин наблюдать за их разборками я не вижу.
Коротко кивнув, пячусь к винтовой лестнице.
Но прежде, чем совершенно ретируюсь с площадки, слышу насмешливый голос Локида:
– Подумай над тем, что я сказал, Дженна! Всем иллюзиям рано или поздно суждено разбиться. Уж я-то знаю.
–10-
Спускаюсь я настолько ошарашенная и озадаченная, что, оступившись на лесенке, едва не лечу кувырком вниз. Чудом удерживаюсь, зацепившись за перилла.. и прислушиваюсь.
Слышны ли крики наверху?
Станет ли кричать Ноэ, если Влад опять решит его сбросить с крыши, а меня отправил, чтобы я не мешала этому?
Если честно, сейчас это почему-то совершенно не волнует, хотя, наверное, с точки зрения человеческого долга «пред всеми и планетой» должно. Но сложно думать об этом и сочувствовать тому, кто едва не раскрошил мне челюсть.
Если Влад и сбросит Локида в итоге с крыши в своем очередном импульсе – мне будет разве что немного, быть может, жаль самого Влада, что ему потом с этим жить.
Что касательно Ноэ… что ж, такова судьба.
