И опять во что-то упираюсь..
Визжу.. но вновь беззвучно, и инстинктивно бегу в единственном направлении, отчего-то не взятом туманом – к загону. Перепрыгнув через ограду и сильно поранив ногу (я же не чертов Рембо!), я продолжаю открывать рот в безуспешной попытке выдавить хоть звук.
Однако, все эти движения, или быть может отсутствие того, за чем они пришли, кем бы ни были… заставляют этих тварей, которых теперь выступает из тумана гораздо больше, чем двое – обернуться на меня.
Они наконец-то замечают меня.
Чуть ниже того, что служит им глазами, склизкая масса растягивается в беззубом черном рте. Усмешка? Улыбка? Не знаю и знать не хочу. Но вот они, один за другим, начинают вслед за мной забирать в загон, окружая и загоняя меня тем самым в тупик. И туман, будто бы их неотрывный спутник, свободно начинает проникать в те части загона, где они оказываются, словно выстилая им дорогу..
Еще немного и мы все окажемся в этом густом смоге, где этих тварей может быть сколько угодно и ничего не видно..
Я вновь открываю рот, но вновь без звука – и бегу к сараю. Однако, как раз в этот момент из него выходит девушка.
Я уже и забыла, что она повела туда ланей.. Эти твари выбили у меня всякое ощущение реальности, пространства и времени. Я побежала в сарай просто потому, что это единственное оставшееся доступным мне помещение с хоть какой-то преградой в виде двери..
Но наткнувшись на девушку, теперь уже не отшатываюсь.
Все познается в сравнении.
Ее исполосованная спина, которая еще несколько минут назад чуть не послужила мне причиной инфаркта в 25-летнем возрасте – теперь, на фоне этих сущностей, кажется такой же смешной, как ее маленькие стопы. Потому что у нее, хотя бы, есть лицо и человеческое тело.
Но девушка даже не смотрит на меня – ее взгляд тут же обращается в сторону подступающих тварей. Только он не удивлен и беспокоен..
Это разгневанный взгляд:
– Ди-и-ирр!
Ее пронзительный тонкий крик заставляет меня зажать руками уши, чтобы не полопались барабанные перепонки. Будто бы какой-то ультразвук, вышедший из-под контроля или подключенный к стерео-системе.
Однако, очевидно, этот звук так действует не только на меня..
Склизкие сущности-массы, которые только что щерились, приближаясь все ближе, теперь вдруг замерли.. их тела начали покрываться еще большим количеством слизи и.. вибрировать?
Будто бы еще немного – и их просто разорвет на куски от этого крика. Будто бы бомба, заложенная внутри них, вдруг активировалась.
Но происходит так лишь мгновение.
После чего рябь вновь прекращается. И теперь черные рты больше не растягиваются в улыбке – но и не смотрят на меня. Теперь все эти чертовы адовы сущности устремляют взгляд на девушку. Ненавистный, сверкающий.. и отчасти что ли пугливый?
И тут она вдруг падает на землю, пригибается.. и на том месте, где только что была черная копна ее волос и белый длинный сарафан я вижу черную кошку с белым пятном на груди.
Ту самую
(..аккуратно сложив лапки, черная кошечка садится на дорожке, и внимательно смотрит на меня..)
черную кошку.
Она не просто похожа. Это и есть она – то самое животное. Я понимаю это по знакомым плешинам в шерсти и.. и девушки нет.
Там, где только что была она – теперь кошка.
А самой девушки нет.
И теперь животное, выгнув спину дугой и вздыбив шерсть, начинает отчаянно шипеть на тварей. Те как-то злобно сверкают глазами, но больше не спешат наступать. Однако и отходить не собираются. Их рты вновь раззявливаются.. и тогда я слышу исходящее из самых утроб этих масс пугающе знакомое
(…и тут где-то за деревьями слышатся шорохи и шепот, прокатывающийся волной – то дальше, то ближе. испуганно смотрю на лео и понимаю, что мы подумали об одном и том же. только он промолчал, а я восклицаю:
-это оно? как тогда в лесу? шепот?..)
злобное шептание..
И тогда кошка начинает медленно, но уверенно двигаться на них.
Какое-то маленькое лохматое животное против НИХ!
Но тем не менее сущности, испуганно вновь содрогнувшись вибрацией, начинают медленно отступать назад, за забор. А туман, словно бы не в силах распространяться без их помощи, так же начинает отходить следом за ними. Кошка начинает надвигаться все быстрее – и их отступление так же принимает более спешный оборот.
Еще несколько мгновений – и все твари скрываются в тумане, который теперь поспешно отползает от границ владений замка, скрываясь там, откуда пришел – на территории чащи леса.
Мгновение я ошарашенно смотрю на это.
Но когда кошка оборачивается – и, будто бы моргнув – на ее месте вновь возникает та самая девушка, робко улыбаясь..
– А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Я кричу, и, содрогаемая крупной дрожью, кидаюсь на тропинку обратно к замку. Теперь, когда щупальца густого смога уползли обратно – видимость вновь стала хорошей, и я прекрасно вижу ее. Я бегу по тропинке, продолжая кричать, но не рискую обернуться.
Я слишком боюсь увидеть свирепую девушку (или кто она такая?! что она такое?!) , прогнавшую конкурентов – и теперь уже кинувшуюся за мной, своим обедом. Или боюсь увидеть тварей, которые вновь следом за туманом выползают из леса. Или самого Люцифера Денницу, поднимающегося на лифте из недр Ада в раззявленной пасти земли..
Я просто кричу и бегу, едва разбирая тропинку, ко двору.
Я уже не уверена, что смогу отсюда выбежать, и кажется, будто бы дорожка каким-то образом закольцевалась, и я просто бегаю по кругу, потому что я уже давно должна была выбежать, а все еще бегу..
Но вот, наконец, вижу двор.
И даже Лео!..
Но он почему-то стоит не возле машины, готовой сей момент дать по газам, а.. что он делает?
Он закрывает главные ворота замка. На засов, а потом на замок, будто решил забаррикадироваться изнутри..
Но услышав мой крик, резко оборачивается. Я подлетаю к нему, и меня совершенно не интересует природа его действий. Я просто вцепляюсь в его рубашку, точно в последний спасательный круг посреди открытого океана, и истеричного визжу, напуганная до чертиков:
– УЕЗЖАЕМ! СЕЙЧАС ЖЕ! УЕЗЖАЕМ! ПРЯМО СЕЙЧАС! БЫСТРЕЙ В МАШИНУ! УВЕЗИ МЕНЯ ОТСЮДА!
Лео встревоженно перенимает мои руки, заставляя их отцепиться от рубашки, и чуть потряхивает:
– Джен, что случилось? Что с тобой?!
– Неважно! – ору – все потом! Просто уезжаем! УЕЗЖАЕМ СЕЙЧАС ЖЕ!
И на последнем звуке я резко схожу на хрип – мой голос наконец срывается. И теперь, будто бы кашель какой-то старой бабки, я могу лишь хрипеть, ощущая при каждом произнесенном слове сильно саднящую боль в горле.
