Захожу в бар и направляюсь прямиком к стойке. Я не собираюсь тут пить до утра, так что нет смысла занимать столик. Возьму пару шотов, расскажу бармену, что все козлы, и пойду спать.
Но уже подходя к стойке, вдруг замечаю за ней среди прочих знакомую спину. Она почему-то привлекает мое внимание.. спина в сером костюме. Тут этот мужчина поднимает руку, что-то жестикулируя собеседнику, и я вижу те же самые часы на его запястье.
Это тот самый преследователь, сомнений нет.
Неужели он выяснил, где я живу? Но как мог знать, что я именно сегодня вечером зайду в бар?
Тут, сильно разойдясь, мужчина полуоборачивается и замечает меня. Наверное, сложно не заметить даму, что столбом застыла в каких-то паре шагов от него, глядя в оба глаза, не моргая.
Но, очевидно, он меня здесь не поджидал. Потому что его лицо тут же удивленно вытягивается и он что-то коротко, но спешно, говорит своему собеседнику.
Тот сразу оборачивается. Его брови летят вверх со скоростью света:
– Дженна?
– Винсент?
-15-
Я тупо гляжу на своего босса.
В какой-то момент мне в голову даже приходит идея, что это галлюцинация. Даже это более логичное объяснение происходящему, чем то, что мой босс – который еще вчера, на минуточку, был в Америке, вдруг оказывается сегодня вечером в баре именно того румынского отеля, где остановилась я, с парнем, который пытался перекупить у меня картины утром.
Я не нахожусь, как отреагировать, зато лис Винсент тут же натягивает на себя лживую улыбочку и подходит ко мне, сократив оставшуюся дистанцию. Полу-обнимает, словно мы встретились на приеме у общих знакомых, и манит рукой к стойке:
– Ma belle amine, садись к нам, дорогая, какая встреча!
Действительно – какая встреча!
– Винсент, что ты здесь делаешь?
Но переведя взгляд на его растерянного спутника, решаю, что есть вопрос поважнее:
– Винсет, какого черта? Кто это?
Босс закусывает губу и переводит взгляд на парня в костюме, словно сам его впервые увидел. Наверное, оценивает, насколько разумным будет притвориться, что не знает человека, с которым только что был застат выпивающим. Благо, адекватность берет вверх и он избирает другой путь:
– Это наш румынский коллега, Жан..
Но едва я открываю рот, как он поспешно кивает и улыбается еще шире, чем прежде. Его рука ложится на мою спину, точно давнего лучшего друга:
– Да-да, милая, я знаю, что он предлагал тебе продать картины.
Я открываю и закрываю рот. Еще один раз. Наконец, слова каким-то образом умудряются покинуть полость:
– Что здесь происходит?
– Tu sais, Дженна, в нашей сфере только на вид такие приличные. А сколько мошенников! Сколько нечестных людей!
Он драматично вскидывает руку, точно какой-то французских актер:
– Я опасался, что Блум найдет тебя и перекупит картины, поэтому попросил Жана опередить его.
И тут до моего пьяного мозга, пусть и с запозданием, но наконец доходит:
– Подожди.. То есть ты отправил его ко мне, что бы проверить, соглашусь ли я продать картины конкуренту?
Винсет мнется, словно его не устраивает формулировка:
– Ну.. в целом, пожалуй. И ты не представляешь, как я рад, что ты ему отказала! Я всегда в тебе верил!
Скептично кривлю губы и враждебно скрещиваю руки на груди:
– Ну конечно. Поэтому и проверку устроил.
До чего же поганый выдался денек. Один зовет отдохнуть и кидает, второй прилетает из Америки и мутит какие-то аферы только потому, что считает меня продажной дрянью, хотя мы работаем вместе уже не один год.
Все словно сговорились сегодня посильнее унизить меня.
Видимо, концентрация алкоголя достигает своего апогея и я презрительно фыркаю:
– Знаешь что, забирай свои долбанные картины, Винсент! Если тебе так дороги эти полотна, что ты в край рехнулся, а я настолько ненадежная фигура – так и носись с ними сам! Хоть спи в обнимку!
Лицо Винсента искажается в раздражении:
– Ну и отлично! Так даже лучше – то, что ты отказалась продавать их сегодня, не дает гаранта, что ты не передумаешь завтра! Ты права – неси сюда мои картины немедленно!
Я опешиваю. Конечно, мой гневный порыв был благороден по отношению к самой себе и своему достоинству – но кто же знал, что Винсент и правда решит забрать картины? Если они действительно служат неким ластиком, что стирает границу между прошлым и настоящим, то разумно ли от них так просто отказываться?
Ведь если босс их заберет и доверит работу по реставрации другому, то я никогда не узнаю, что же на самом деле тогда случилось в Владом Дракулой! Ведь в тех видениях, что я уже видела, он совершенно обычный, приятный юноша. Неужели я откажусь от возможности разгадать эту страшную тайну многовековой давности, даже если вероятность составляет меньше 1 процента из 100?
Только из-за уязвленного достоинства?
Но теперь деваться некуда. Винсент испепеляет меня взглядом, карты брошены. Кажется, даже возьми я сейчас свои слова назад – босс уже не отступит. Он накрутил себя почище меня:
– Я хозяин этих картин, я за них заплатил! Да ты вообще должна была быть благодарна, что могла это время касаться своими пальцами таких редкостей за мой счет! А ты.. Неси картины сейчас же! Проданные МНЕ картины!
– Господин Винсент, а вы сами готовы продать картины?
Мы втроем изумленно оборачиваемся на кого-то, кто посмел не только подслушать, но и совершенно беспардонно вмешаться в наш разговор в самом его разгаре.
Мужчина, который это сказал, каким-то образом умудрился незамеченным оказаться рядом с нами.
Он значительно выше меня, вряд ли старше тридцати. Его черные, как смоль, волосы длиной доходят до шеи, но тщательно заправлены за уши. Поэтому смотрится это стильно, а не женственно. Легкая щетина окаймляет рот и ярко-выраженные скулы, контрастируя на бледном лице. Ярко-голубые глаза смотрят лишь на Винсента, будто нас с Жаном здесь и нет. В уголках этих глаз только начинают проглядывать характерные морщинки.
Из-за возникшей паузы, незнакомец невозмутимо повторяет:
– Есть такая сумма, за которую вы готовы уступить их мне? Я заплачу, не торгуясь, только назовите цену.
Теперь я уже смотрю на его одежду. Костюм сидит идеально, словно сшит аккурат на него. Наверняка, какая-та дорогая вещица. Брюки, на плечи небрежно накинуто темное пальто – наверняка, он появился в баре совсем недавно, иначе бы снял его.
Винсент, очевидно, тоже жадно подмечает все эти дорогие вещицы и респектабельный вид нашего нового собеседника. Потому что вместо того, чтобы взъярится и послать его куда подальше, глаза босса начинают возбужденно бегать и светиться. Он хватает салфетку, быстро достает ручку из кармана и, едва не продырявливая одно другом, рисует баснословное количество нулей. Мне кажется, что это у меня в глазах рябит.
