– У меня не было выбора. У тебя он был, но я видел, что ты хотел мне помочь. Это было еще смелее. Мое взаимное уважение.
Несмотря на смешавшиеся в ней изумление и растерянность, Лале не может не задаться тем же вопросом, которым уже задалась тогда в классе.
(..у меня не было выбора. у тебя он был, но я видел, что ты хотел мне помочь..)
Зачем Аслан полез помогать Владу, рискуя собственной жизнью? Они ни разу не разговаривали, не болтали, а после того как Лале предпочла сесть с Владом, его помощь кажется совсем уж притянутой.
Словно прочтя в ее мыслях этот вопрос, а быть может, найдя его в речи Влада, Аслан поясняет:
– Теперь, когда здесь появился этот Мехмед, не-османам станет намного тяжелее, чем прежде, и потому следует держаться вместе, стоять друг за друга. Он так просто не отстанет – от каждого из нас. Просто когда изведет одного, перейдет на следующего.
Влад чуть хмурится, будто бы всерьез раздумывая над словами Аслана.
Но, судя по выражению друга, Лале кажется, что Аслан и говорит вполне серьезно. Неужели он так самоотверженно ринулся заступаться за Влада лишь потому, что они оба пленники и рано или поздно им всем бы досталось от Мехмеда? А оттягивая участь одного, ты тем самым оттягиваешь и свою собственную?
Иначе говоря: помогая другому – помогаешь себе.
Лале видит, как Влад уже открывает рот, чтобы озвучить то, что сейчас обдумал, как слышится звук гонга. На мгновение девушке даже кажется, что этот звук исходит изо рта Влада, но вот юноша хмурится и закрывает рот, а удары все повторяются.
Итого – три длинных и один короткий.
Лале, как и Аслан, знает, что это значит:
– Султан Мурад собирает всех у себя.
* * *
Покои султана битком набиты людьми к тому моменту, как они втроем туда поспевают, и так спеша как только могут. Однако, от озера к дворцу путь неблизкий, потому неудивительно, что собрались уже почти все.
Рядом с падишахом стоят самые близкие члены семьи – туда же, оставив юношей, украдкой проскальзывает и Лале. Дальше стоят визири, потом высшие чины янычар.. чем дальше от султана, тем ниже звание. Не удивительно, что в отличии от своей спутницы, Аслану и Владу не надо проталкиваться через толпу.
Они остаются там же – у самых дверей.
Спустя какое-то время небольшой шум перекрывает голос бостанджи:
– Внимание, тишина.
Ударяет гонг. Султан Мурад шагает в центр залы:
– Мои дорогие подданные. Вы знаете, что подобные собрания бывают лишь по самым исключительным поводам. И сегодня именно такой случай. Я решил исполнить свое давнее намерение.
«О нет!» – только и успевает пронестись в голове у Лале прежде, чем султан заканчивает:
– Я отрекаюсь от власти. Новым султаном будет мой младший сын Мехмед II.
На губах кузена, что стоит совсем рядом с ней, промелькивает гаденькая улыбочка. На мгновение Лале даже кажется, что она адресована
(..ничего, придет еще твое время…)
лично ей. Что же теперь станет, когда дядя передал свой пост ему?
Ведь нет никого и ничего выше султана и его приказов.
По залу пробегает удивленный ропот. Ужас, который сейчас испытывает Лале, им доведется испытать нескольким позже. Когда они узнают Мехмеда во всей красе так же хорошо, как она успела узнать его в школе. Когда поймут, что именно только что произошло.
Главный визирь подходит к дяде Мураду и что-то говорит ему на ухо. Но тот лишь хмурится и раздраженно перебивает его:
– Это окончательное решение!..
-11-
Румыния, наше время.
Замок Влада.
Я распахиваю глаза.
Мгновение даже не понимаю, где именно нахожусь. Но лиловое кресло, на котором я сижу, заставляет всплыть в голове и соответствующее название залы: Лиловая. А оттуда, один за другим, будто моток ниток, быстро выскальзывает и все остальное.
Замок. Да уж..
Обычно, очнувшись, я замечала, насколько непривычно легко и радужно мое время и моя жизнь, по сравнению с судьбами тех людей шестивековой давности. Но теперь ощущаю некоторый сюрреализм – будто бы я все еще и не вернулась в свое время, а застряла где-то посередине, на полпути обратно. Быть может, году эдак в 1900, как раз в том замом чертовом замке, что описывала Ширли Джексон. В замке на холме..
Чертыхаюсь и отгоняю от себя глупые мысли. Толку от них не будет. Однако, даже не утрируя, не могу не заметить, что с наступлением вечера, света, логично, внутри становится еще меньше. И теперь, в этих тусклых остатках, зала, как и примыкающий к ней коридор, выглядят еще более зловеще.
А гробовая тишина вокруг, подмечающая громким эхом каждое мое движение и шорох, окончательно завершает картину.
– Меньше ужастиков ты бы смотрела – бурчу сама на себя, скручивая полотно и засовывая его в тубу – и жизнь стала бы намного про..
Не успеваю я договорить мысль сама себе, как наверху, с потолка, вдруг слышатся гулкие торопливые шаги. Будто кто-то этажом выше перебегает прямо у меня над головой. Но судя по топоту и отсутствию синхронности – перебегает не один, и даже не двое.. а человека три, не меньше.
Но как такое возможно, если нас в замке, по словам Антона, всего три? И один из них сейчас сидит в кресле, слышит все это. Второй слишком в возрасте, чтобы так бегать. А третий..
Черт, да какая разница на этих двух, если Я здесь! А перебегающих наверху уже трое! Кто еще есть в замке сейчас?
Влад сказал по малейшим просьбам обращаться к Антону, но где мне его сейчас искать? Мне даже колокольчик не дали, чтобы я его, как в фильмах, вызывала. Хотя теперь это и не кажется таким уж смешным – тут такая тишина и эхо, что режущий ухо звон колокольчика будет слышно в любом уголке этого огромного строения.
Шаги затихают так же резко, как и появились.
То ли эти «некто» перебежали, куда хотели. То ли.. им что-то помешало это сделать. Однако, наступившая вновь тишина совсем не успокаивает. Это как паук – вот он появился на стене, и ты испугался. Но когда он вдруг пропадает из вида, ты не выдыхаешь с мыслью «фух, теперь его нет», а напрягаешься еще сильнее. Потому что он уже точно есть – просто теперь еще и не ясно, где именно.
И тут, когда мне кажется, что стать хуже уже просто не может – раздается пронзительный женский визг.
-12-
Женщина.
По всем рассказам Антона, женщины тут никак быть не может. И когда я уже хочу бежать вон, вон из замка и подальше отсюда.. меня вдруг осеняет страшная догадка.
Я то и дело замечала за Владом странные скачки настроения, говорящие о его психической неустойчивости. Но что, если дело намного хуже, чем я могла предположить? Что, если это что-то намного более серьезное?
