На те-то деньги, откровенно говоря, он бы и половину пандуса здесь не сделал.
Нехорошие мысли невольно начинает закрадываться мне в голову.
Выходит, он взял еще откуда-то деньги, чтобы начать ремонт. Но откуда? Они могли появиться.. только если он все-таки успел продать оставшиеся картины какому-то богачу, согласному отвалить за них достаточное состояние, которое могло бы с лихвой покрыть ремонт этой старой кирпичной коробки.
Влад подходит сзади так бесшумно, что я вздрагиваю, но тут же слабо машу бумажкой в воздухе:
– Музей на реконструкции. Скорее всего, старик успел всучить кому-то полотна.
– Не факт – возражает он и толкает двери, до которых я, обнаружив лист, так и не дошла.
На первый раз они лишь неподатливо скрипят, но когда Влад нажимает чуть сильнее – на удивление, со скрипом отворяются. Неужели их даже никто не закрыл?
Кто будет оставлять листок, уповая лишь на то, что люди не станут после этого пытаться надавить на двери хотя бы попытки ради? Только тот..
– Ce cautaty aici? – доносится визгливый женский голос сзади.
..кто и так ошивается рядом с этим зданием.
Обернувшись, мы замечаем делового виду девушку, с искажённым от недовольства лицом. Ее светлые брови угрожающе сошлись к переносице – очевидно, с такими как мы, ей приходится иметь дело по несколько раз на дню, потому ей все это уже сильно надоело.
Решив попытаться как-то уладить ситуацию без вмешательства Влада (все-таки я реставратор со стажем и умею разруливать подобные конфликты с творческими людьми), нацепляю на себя самую дружелюбную улыбку и делаю шаг к девушке:
– Извините, нам очень надо поговорить со смотрителем. Можно было бы это как-то устроить? Мы приехали издалека, поэтому..
– Читать не умеете?! – фыркает она, злясь еще больше – написано же, на реконструкции!
Наверное, она не имеет отношения к музею.
Может, наемный работник?
Влад, оставшийся вначале возле дверей, теперь тоже делает пару бесшумных шагов обратно, остановившись рядом с нами, и смерив недовольным взглядом девушку, сухо произносит:
– Мы все видим. Незачем так разговаривать.
Девушка тут же слегка тушуется и с опаской смеряет взглядом Влада, а после и меня, теперь глядя уже как-то иначе. Однако, выдержав небольшую паузу, начинает все по новой, решив, видимо, что мы не те противники, которым стоит сдаваться без боя (все-таки, на нас нет значков федералов, полиции или, на худой конец, красного креста):
– Оставьте деда в покое! Ездят и ездят к нему, сколько можно!
Деда? Она внучка смотрителя?
Это сильно меняет ситуацию. Поменяв тактику, я теперь обращаюсь к ней уже совсем иначе, подходя с давления на ее родственные чувства:
– Я вас понимаю, но уверяю, наш визит будет очень важен вашему деду! Если не верите, можете спросить у него сами, он должно быть помнит меня.. надеюсь. По крайней мере, можете хотя бы сказать ему, что приехала Дженна Бёрнелл, девушка, которая..
Но едва услышав мое имя, внучка смотрителя тут же кривится еще больше, словно я назвалась Тедом Банди или членом Ку-Клукс-Клана.
– Убирайтесь, сказала же! Нечего к нему шастать! Он сейчас не работает.
– Мы и не совсем по работе.. – делаю еще одну попытку, однако она уже не услышат.
Грубо толкнув меня плечом (будто бы места обойти было мало), она несколькими быстрыми шагами добирается до входа, юркает в дверь и щелкает замком изнури.
– Больная какая-то.. – уязвленно цежу, потирая плечо.
Влад вновь возвращается к двери с опозданием в пару секунд, но дернув в этот раз – обнаруживает, что звук был не бутафорией. Теперь двери и правда закрыты. Он пытается еще раз – но те лишь жалобно скрипят.
– Ладно, не надо – разочарованно отмахиваюсь я – ты же видел, она не в себе. Толку от нее все равно не будет. К тому же, если они затеяли этот ремонт, то..
Но я не успеваю повторить свою мысль о том, что затеяли они его скорее всего как раз-таки с вырученных за продажу этих картин денег.. как внутри музея раздается истошный крик.
Потом молчание.
А после еще одна, уже более раздирающая серия криков, где с каждым последующим вопль нарастает все больше, пока последний не обрывается на середине и не погружает здание в полную тишину.
-5-
Мгновение я стою столбом, не уверенная в том, что услышала.
В конце концов, в замке ночью мне ведь тоже казалось, что я слышала голоса, даже какое-то скандирование.. а выяснилось, что это обычная буря. И к тому же, сегодня утром я пообещала взять себя в руки, тщательно осмысливать все, что может не иметь отношения к реальности, меня допускать до руля свое воображение..
Но одного взгляда на лицо Влада хватает, чтобы понять – это не был фокус моей фантазии. Он тоже слышал эти крики.
А значит, внутри действительно кто-то кричал.
Хотя, крики это были достаточно протяжными, чтобы я вполне могла узнать этот голос даже без тех раздраженных нот, которым мне довелось его слышать секундами ранее:
– Это она кричала! – оборачиваюсь к Владу, даже не зная, что в таких случаях делают – надо.. надо помочь!
Влад, приглядевшись к двери, теперь налегает на нее не руками – а ударяет плечом, явно намереваясь выбить. Но вот один удар, другой.. массивная старая дверь вновь отзывается лишь скрипами, грозясь скорее сломать ему плечо, чем слететь с петель.
Скорее механически, чем осмысленно, задираю голову и оглядываю окна. Первая форточка с краю оказывается открыта. Она находится как раз рядом с ржавой выдвижной лестницей, ведущей на крышу здания. Она явно здесь висит со времен Кеннеди, и пара лесенок у нее просто отсутствует, но других вариантов нет.
Радуюсь, что я поехала в шортах и кидаюсь к ржавой развалюхи.
Когда она начинает истошно греметь и скрипеть под моим телом, я уже решаю, что дни мои сочтены.
– Что ты делаешь?! – слышу снизу голос Влада, который, занятый безуспешным выбиванием двери, слишком поздно замечает мою авантюру.
Вот проем, перекидываю ногу, стараюсь преодолеть пространство выломанной лесенки..
– Черт! – потные пальцы срываются и я едва не падаю, но удерживаюсь и карабкаюсь дальше.
– Ладно, подумаешь – с каплями холодного пота на лбу, бурчу я – всего лишь второй этаж, пусть и с высокими потолками.. максимум копчик, да пару ребер при неправильном падении.. в любом случае, это не смертельно, так что..
Наконец, добравшись до уровня окна, я стараюсь перелезть с лестницы, ведущей выше, на выступ – но первая попытка терпит крах и я едва не лечу вниз. Пытливыми, рассчитанными движениями (спасибо скаутского лагерю) я все-таки добиваюсь своей цели и забираюсь на выступ окна, а оттуда, сунув руку через форточку, открываю его изнутри и наконец, заваливаюсь внутрь.
