В дисциплины, которые Ким Чен Ыну преподавали в школе, входили такие темы, как права человека, права женщин и строительство демократии. Один из курсов даже носил название «Счастье, страдание, жизнь и смерть». Детям рассказывали о Мартине Лютере Кинге, Нельсоне Манделе и Махатме Ганди. Много внимания, сообщил мне Хубер, уделяли «интеллектуальному образованию», изучению культурных различий, религиозных, этнических и социальных групп и прав человека, солидаризации с ущемленными меньшинствами. Трудно сказать, о чем на этих занятиях думал Ким Чен Ын. В Северной Корее подобных прав нет и в помине. Но Ким, вероятно, не видел такого резкого контраста, как можно было бы подумать, потому что он встречался с весьма немногими согражданами и почти никогда не встречал их иначе, как в тщательно срежиссированных ситуациях, где улыбающиеся подданные излучали счастье и довольство. Возможно, Чен Ын думал, что его народу все эти идеи ни к чему, поскольку люди и так счастливы под властью его отца.
А еще подросток Ким должен был услышать историю о том, как французский народ восстал и взял Бастилию, и это стоило головы королю и королеве. В Швейцарии все школьники изучают Великую французскую революцию – пример того, какими путями может меняться общество. Им рассказывают, что толчком к началу революции не в последнюю очередь стало недовольство народа, уровень жизни которого сначала поднимался, но скоро замер на месте. Политологи и сегодня обсуждают потенциальный дестабилизирующий эффект повышенных и не оправдавшихся ожиданий населения.
Запомнил ли Великий Преемник те уроки? После прихода Ким Чен Ына к власти качество жизни у многих северокорейцев повысилось. Они получили больше свободы зарабатывать частным предпринимательством, а те, кто умеет заработать достаточно, могут покупать капучино, роликовые коньки и смартфоны.
В результате сегодня наблюдается явное материальное неравенство людей в обществе, объявившем себя утопией всеобщего равенства. Есть 1 %. Станут ли остальные 99 %, подобно французским крестьянам и буржуа XVIII в., возмущаться пропастью между ними и привилегированным классом и, что более важно, станут ли они что-то делать, чтобы этот разрыв сократить? Дадут ли люди выход своему гневу, если начавшиеся улучшения не будут продолжаться? Пример Французской революции и судьба Людовика XVI не предвещают Ким Чен Ыну и его клевретам ничего хорошего.
Но тогда, школьником, он не задумывался об исторических уроках. Его занимал баскетбол.
Каждый день в пять часов, едва заканчивались уроки, Ким Чен Ын спешил на баскетбольную площадку в своей школе или в Лерберматтской старшей школе, что находится меньше чем в десяти минутах ходьбы. Нередко его сопровождал старший брат Ким Чен Чхоль и один корейский парень постарше, который был им вроде телохранителя.
Симон Лютшторф, студент Лерберматтской школы в 1998–2001 гг., несколько раз в неделю играл с ними, нередко задерживаясь на площадке до восьми вечера. Он думал, что азиатские ребята как-то связаны с таиландским посольством, что располагается рядом со школой.
На площадку Ким Чен Ын всегда одевался одинаково: в настоящую майку клуба «Чикаго буллз» с номером Майкла Джордана – 23, форменные трусы и кроссовки Air Jordan. Мяч у него тоже был первоклассный: Spalding с официальной эмблемой НБА.
На площадке проявлялись бойцовские качества Ким Чен Ына. Он бывал агрессивным и задирал соперника
[50]. В игре сохранял серьезность, почти никогда не смеялся и не разговаривал, полностью сосредоточиваясь на борьбе. Если дело не ладилось, он бранился и даже бился головой о стену.
Иногда, кроме приходивших с Ким Чен Ыном ребят-азиатов, на площадку наведывалась пара взрослых, которые усаживались на складных походных табуретах, вели счет матча на небольшой доске и аплодировали всякий раз, когда Ким попадал в кольцо. Лютшторф назвал это зрелище «воистину странным». «И было ясно, что этот парень, который теперь оказался Ким Чен Ыном, – важная птица», – вспоминал Симон.
Ким Чен Ын играл в баскетбол не только на площадке, но и на своей игровой приставке. «Баскетбол все время – таков был его мир», – вспоминал Микаэло
[51]. Ким Чен Ын даже ездил в Париж на показательную игру и сфотографировался там с Тони Кукочем из «Чикаго буллз» и с Коби Брайантом из «Лос-Анджелес лейкерс»
[52].
Некоторые из самых близких бернских приятелей бывали у Ким Чен Ына в гостях, и они описывали его дом как голый, без единой картинки на стене. Зато во дворе было баскетбольное кольцо, и ребята там играли, зачастую испытывая своим гвалтом терпение соседей.
Микаэло познакомился с его «родителями», старшим братом и младшей сестрой Ким Ё Чжон, в Швейцарии звавшейся Пак Ми Хян. Пообщаться с ними не получалось, потому что корейцы не владели немецким, а Микаэло не говорил ни по-корейски, ни по-английски. Тем не менее Микаэло нередко оставался у друга обедать и рассказал, что повар готовил «вареную курицу в странном кисло-сладком соусе», которая не пришлась по вкусу португальцу.
Иногда Микаэло с Ким Чен Ыном ездили на тонированном микроавтобусе корейской семьи в бассейн и всю дорогу шутили и смеялись. Другой одноклассник, Марко Имхоф, тоже бывал у Ким Чен Ына в гостях и заметил, что дома его друг менялся и мог вспылить. Однажды детям подали холодные спагетти. По словам удивленного Имхофа, Чен Ын резко выговорил домашнему повару
[53].
У Ким Чен Ына были вещи, о каких его друзья могли только мечтать: CD-плеер, который до появления iPod был сверхсовременным устройством для проигрывания музыки, игровая приставка Sony и куча фильмов, еще не вышедших в прокат. Ребятам нравилось смотреть боевики, особенно с Джеки Чаном или свежую бондиану.
Но в возрасте, когда молодые люди обычно стремятся как-то проявить себя, Ким Чен Ын не показал себя ни тусовщиком, ни начинающим плейбоем. Он не ездил в школьный лагерь, не ходил на вечеринки и дискотеки, не притрагивался к алкоголю. И «категорически избегал контактов с девочками», как сказала одна из его одноклассниц, добавив, что ни разу не перекинулась с Кимом больше чем парой слов. «Одиночка, никого не пускал в свою личную жизнь… Рядом с ним можно было увидеть только Жоао Микаэло и Марко Имхофа», – говорила она
[54]. С этими двумя Ким Чен Ын разговаривал о Северной Корее и о том, как он там проводит каникулы. Он показывал фото вонсанских пляжей и себя на гидроцикле. Однажды Ким Чен Ын и Микаэло сидели у Кима в гостиной, и вдруг Чен Ын ушел в свою комнату и вынес фото, на котором он стоял рядом с каким-то человеком. Ким признался, что живущий с ним в квартире мужчина ему не отец. А отцом он назвал человека на снимке – Ким Чен Ира, правителя Северной Кореи. Думая, что приятель дурачится, Микаэло ехидно ответил: «Разумеется, твой папа президент». Ким Чен Ын посмеялся, но настаивал, что так оно и есть. На этом тему замяли.
