Еще одно обстоятельство омрачало мысли Ким Ир Сена – его собственная бренность. Ему шел шестой десяток, и он принялся готовить сына в преемники. С ядерным оружием, считал Ким Ир Сен, наследнику будет легче удержать страну в руках. Если уж не досталось харизмы, пусть Ким Чен Ир обладает хотя бы ядерными бомбами.
С конца 1970-х гг. в одном только Йонбёне построили больше 100 ядерных объектов
[157]. Американская разведка встревожилась не на шутку. За каких-то шесть лет страна без всякого опыта в этой области создала работающий атомный реактор. Еще через три года появились неоспоримые доказательства того, что назначение этого реактора не гражданское, а военное: в Северной Корее возвели крупный перерабатывающий комбинат, где отработанное ядерное топливо превращали в начинку для бомб
[158].
Эти перемены не остались незамеченными и у союзников КНДР. В конце 1985 г. Советский Союз вынудил Ким Ир Сена подписать Договор о нераспространении ядерного оружия. Только через семь лет после этого Северная Корея допустила к себе предписанную договором инспекцию, немедленно обнаружившую множество знаков того, что режим тайно работает именно над той программой, которой обязался не заниматься. В 1993 г. Ким Ир Сен заявил, что готов выйти из договора, что обернулось серьезным скачком напряженности в мире. Ни разу за 40 лет США и КНДР не стояли так близко к войне.
Летом 1994 г., пока дипломаты пытались путем переговоров найти выход из тупика, Ким Ир Сен внезапно умер, так что обе стороны оказались в непонятной ситуации. Тем не менее они сумели подписать важный документ о ядерном разоружении, так называемое Рамочное соглашение, по которому Северная Корея обязалась заморозить, а затем и свернуть программу ядерного вооружения, а возглавляемая США коалиция согласилась построить в КНДР два реактора, которые будут снабжать электричеством нуждающуюся в энергоресурсах страну. Но это соглашение Пхеньян тоже не собирался выполнять. Северная Корея подписала его лишь затем, чтобы, изображая сотрудничество, выиграть время и продолжить разработку ядерных технологий.
КНДР тесно сотрудничала с пакистанским ядерщиком Абдул Кадыр Ханом. В 1990-е гг., когда в Северной Корее люди умирали от голода, а Ким Чен Ын смотрел в Швейцарии фильмы с Джеки Чаном, режим чучхе осваивал технологию обогащения урана. Этот процесс формально не подпадал под Рамочное соглашение, а в Северной Корее любят формальности. Летом 2002 г. администрация Буша объявила, что Пхеньян занимается обогащением урана, в чем ему немалую помощь оказывает Хан. Таким образом, Рамочное соглашение было похоронено.
Незадолго до пятой годовщины пребывания Ким Чен Ына у власти за полмира от Северной Кореи произошло событие, которое в корне изменит порядок взаимодействия КНДР с Соединенными Штатами. Президентом США стал бизнесмен и знаменитость Дональд Трамп. В Северной Корее, как и во многих других странах, люди на высоких постах пытались предугадать, как поведет себя новый президент.
Но в первый год у власти новый американский Верховный главнокомандующий неизменно отвечал на успехи чучхейской ядерной программы грубой риторикой. Республиканские бонзы быстро налепили на Ким Чен Ына ярлык сумасшедшего. Дональд Трамп называл его психом. Первый посол в ООН при администрации Трампа Никки Хэйли не соглашалась признать Ким Чен Ына «разумным человеком». Сенатор-республиканец Джон Маккейн дал северокорейскому вождю прозвище «чокнутый толстяк».
С первых дней Ким Чен Ына у власти состояние его разума стало предметом обсуждений. Многие правители разных лет и эпох понимали, что, как писал еще Макиавелли, иногда мудро прикинуться безумцем. Бывало, такие правители старались показаться безумными врагу, чтобы побудить того к действиям, которых он иначе не предпринял бы.
Хрестоматийный пример такого поведения дал Ричард Никсон во время Вьетнамской войны. Он придумал новую форму силовой дипломатии, основанную на демонстрации нерационального поведения. В эпоху гонки вооружений между США и СССР, в 1960-х гг. и в дни Карибского кризиса возможность реального ядерного конфликта заставляла обе стороны быть сдержаннее в угрозах. «Учитывая перспективу гарантированного взаимного уничтожения, лидеры в Москве и Вашингтоне старались избегать языка угроз, устанавливали жесткий контроль над ядерным арсеналом и прибегали к прямой коммуникации, чтобы разрядить напряженность, которая может перерасти в вооруженное противостояние, не нужное ни той, ни другой стороне», – пишут политологи Скотт Саган и Джереми Сур
[159]. Никсон считал, что его предшественник на президентском посту Дуайт Эйзенхауэр в 1953 г. только угрозой применения ядерного оружия смог убедить Северную Корею, Китай и Советский Союз прекратить Корейскую войну.
В 1969 г. Никсон не сумел получить одобрения внутри страны на массированную бомбардировку Вьетконга. Тогда Ушлый Дик решил прибегнуть к тактике Эйзенхауэра: притвориться, будто намерен совершить то, к чему на деле не готов. Он пошлет секретный ядерный сигнал, и Советы решат, что США вот-вот нанесут по Северному Вьетнаму массированный авиаудар, возможно даже атомный. «Я называю это "теорией безумца", – говорил Никсон главе своей администрации. – Заставим вьетконговцев думать, будто я дошел до такого состояния, кода пойду на все, лишь бы остановить войну. Мы лишь шепнем им на ухо: "Ради бога, вы же знаете, как Никсон ненавидит коммунистов. Если он рассвирепеет, мы не сможем его удержать, а в его руках ядерная кнопка", и через два дня Хо Ши Мин лично примчится в Париж умолять о мире»
[160].
В 2017 г. многие наблюдатели гадали, кто же изображает безумца в этой войне слов между Ким Чен Ыном и Трампом. Иные считали, что Трамп пытается убедить северокорейцев, будто по своей взбалмошности может пойти на то, от чего воздерживались другие президенты до него, даже если придется принести в жертву Сеул. Безумцем при этом Трамп постоянно называл Ким Чен Ына. Президент Трамп заявил, что северокорейский вождь «маньяк» и «явный сумасшедший», который с легким сердцем «морит свой народ голодом и отправляет на смерть». (Справедливости ради, Северная Корея не оставила это без ответа, назвав Трампа «старым маразматиком».)
Пожалуй, из этих реплик американского президента выходили идеальные новостные заголовки, но есть ли в них правда? Обязательно ли быть душевнобольным, психопатом с диагнозом, чтобы жестоко тиранить собственный народ? Может ли человек добиться своего вопреки многим обстоятельствам, если его ментальный инструментарий не полон?
Над этими вопросами ломали головы психологи-профайлеры в разведках по всему миру. В ЦРУ не одно десятилетие составляли психологические портреты правителей разных стран, чтобы выяснить мотивы и причины их поведения и уметь предсказывать их действия, особенно на переговорах и в кризисных ситуациях. Еще в 1943 г. Управление стратегических служб, предшественник ЦРУ, пыталось с помощью психобиографической техники смоделировать характер и психику Адольфа Гитлера. С 1970-х гг. ЦРУ ведет досье всех мировых лидеров, оценивая их политическое поведение, когнитивный стиль и процесс принятия решений. Помимо этого профайлеры учитывают и культуру, которой принадлежит тот или иной лидер, и оценивают, какие внешние факторы могут оказывать на него влияние
[161].
