– Но на этот раз вы забрали врата времени, – сказал Белизариус. – Ведь они их используют?
– Они не пытались сопротивляться, если вы об этом.
– А я о другом. Вы злитесь на меня за то, что я забрал врата времени, чтобы исследовать законы Вселенной, сами же вы забрали их у сада, чтобы создавать оружие.
Иеканджика не ответила, но Белизариус сомневался, что ему удалось в чем-то ее убедить. И он снова медленно двинулся по хрустящему льду в сторону стада растительных разумов. Иеканджика пошла следом. Миновав черную заросль инопланетного кустарника по пояс высотой, они оказались на широкой утоптанной площадке. Здесь растения неустанно ковыляли на своих коротких ногах, переходя от слабенького ветра, уносящего их пыльцу в прошлое, к другому, из будущего, в котором пыльцы уже не было. Многие из них остановились, улавливая свет, исходящий от прожекторов. Белизариус прошел вперед еще немного, к нескольким большим старым созданиям, купающимся в свете прожекторов от сторожевой башни.
– Откуда они пришли? – спросил Белизариус Иеканджику. – Карлик слишком молод, чтобы дать им возможность эволюционировать здесь.
Уже сказав это, он сам понял, что все предположения об эволюционном и астрономическом времени не имеют значения, если в системе наличествует устройство для путешествий во времени. В Экспедиционном Отряде совершили невозможный прорыв в разработке оружия и двигателей всего за сорок лет. Судя по всему, находясь возле врат времени, растительные разумы эволюционировали из ничего, обретя разум и способность передвигаться за пару-тройку тысяч лет. Вероятно, сделав это несколько раз в промежутках между вспышками коричневого карлика.
– На кометах этой системы обитают генетически родственные организмы, неподвижные и лишенные разума. Это все, что мне известно, – ответила Иеканджика.
Растительные разумы среагировали на присутствие Белизариуса, медленно наклоняя листья в его сторону. Несмотря на теплоизолирующую систему скафандра, он, очевидно, излучал достаточное количество тепла, чтобы ярко светиться в инфракрасном спектре. Что растительные разумы думают о людях? Является ли он для них одним из быстро движущихся горячих ангелоподобных созданий? Жестокая насмешка судьбы по отношению к растительным разумам, поскольку они с Иеканджикой являются следующими двумя владельцами врат времени.
Растительным разумам была присуща даже некая странная красота. Ноги с двумя суставами, подобно колену и голеностопу, но без ступни, только с твердой черной площадкой. Радиальная симметрия, четыре ноги расположены под девяносто градусов друг к другу. Тело, похожее формой на сосуд, бочонок с ледяными ребрами с туго натянутой черной кожей поверху. Местами сквозь поврежденную кожу был виден яркий лед. Тело увенчивали пучки листьев, высоко, выше роста Белизариуса, поднимающиеся вверх. И с этих листьев исходила пыльца, уносимая призрачным ветром. Чего-то похожего на лицо не было, так что Белизариус не мог определить, с какой стороны подойти к существу, чтобы с ним разговаривать.
Их медленные движения намекали на задумчивость и замкнутость, подобные тем, что проявлялись у Homo quantus. Возможно, между ними есть и иные сходства. В записях Союза упоминалось, что условия окружающей среды сильно менялись с течением времени, настолько, что растительные разумы экспериментировали с количеством своих хромосом, подобно цветам. Биологи Союза часто обнаруживали пыльцу с четырьмя и даже восемью наборами хромосом, что означало – отдельные растительные разумы несли в себе восемь или шестнадцать копий своей генетической информации. В генетическом смысле это было чем-то вроде суперпозиции состояний, смешения вероятностей, попыткой одновременно опробовать несколько генетических комбинаций. Для встроенной в мозг Белизариуса квантовой логики эта идея была понятна.
Он подключил устройство перевода к проектору шлема. Перед глазами появилась свободная зона изображения, сбоку в колонку располагались слова, которые он мог использовать для обращения. Переносной прибор содержал всего девятьсот семьдесят восемь логограмм-запахов. Слабый словарный запас, чтобы вести разговор.
Белизариус выбрал слово «общаться». Нагрудный прибор на мгновение зашипел. На экране посреди пустого пространства появилось нужное слово.
Одно из растений слегка пошевелилось, поворачиваясь к нему. На свисающих клочках кожи чернильного цвета колыхались капельки льда, беззвучно касаясь друг друга. У Белизариуса в голове возник образ звенящей хрустальной люстры.
Слово «общаться» не исчезло с экрана. Исследователи Союза изучали биохимию и неврологию растительных разумов по образцам их кожи. В отличие от человеческих нейронов, нервные клетки растительных разумов не тормозились мгновенно после возбуждения, они ощущали воздействие дольше. Вспышка света в восприятии Белизариуса для растительных разумов представляла собой длящийся минуты неподвижный образ, перекрывающийся с другими ощущениями, возникшими за множество секунд до или после нее, что создавало мнимую одновременность и размывало ощущение причинности. Сама концепция настоящего, вероятно, значила для них нечто совершенно иное, чем для людей.
Рядом с его словом «общаться» на экране появились другие слова.
«Старший».
«Ген»/ «слово».
«Правильное происхождение»/ «истина».
Белизариус не знал, как истолковать вторую и третью комбинации. Специалисты Союза сопоставили одному запаху два значения: «ген» и «слово». А интерфейс прибора был контринтуитивным. Белизариус ожидал от специалистов Экспедиционного Отряда декартовой логики, того, что слова будут располагаться в колонку или строку, однако располагались они по законам радиальной симметрии, слегка смещаясь. «Старший» и «ген»/ «слово» постепенно смещались в сторону его слова, которое едва заметно угасало.
Почему в Союзе настроили отображение именно таким образом? Он видел другие их мониторы, организованные в абсолютном соответствии с декартовой логикой. Значит, это имеет отношение именно к общению с растительными разумами. Измененный генной инженерией мозг Белизариуса принялся вынюхивать возможные закономерности и строить гипотезы.
Он предложил общаться. Они ответили словом «старший», либо имея в виду себя, либо спрашивая насчет него самого. У них не было слова, обозначающего понятия имени, но, возможно, они спросили его, что он такое. А что он такое? Понятие Homo quantus для них ничего не значит, да и логограмм, чтобы его объяснить, у него нет. Передать понятие человека ничуть не проще. Как бы его это ни раздражало, сейчас он оказался на переднем крае человечества в общении с иным разумом.
«Старший», – ответил он. Нагрудный прибор издал шипение. «Вариативное происхождение», – добавил он через некоторое время.
Он отличен и от растительных разумов, и от Иеканджики. Его первое слово «общаться» еще не угасало, но «вариативное происхождение» заместило слова «правильное происхождение»/ «истина» так, будто вопрос и не был задан. Такого он не ожидал.
Он стер их слова. Он и растительные разумы вели беседу, лишь относительно связанную законом причинности. История разговора не являлась фиксированной. Очень даже квантовый образ мышления.
