– Обнаруженному тобой можно дать сотню объяснений, – ответила Иеканджика. – Условия и возможности меняются. Убийство может случиться позже, само по себе, и в этом может быть не замешана Рудо. Быть может, она ведет свою игру.
– В этой игре на карту поставлено куда больше, чем ваша жизнь, полковник, – сказал Белизариус. – Нравится вам это или нет, но вы стали центральной фигурой в истории Союза. Если бы вы не родились, то наша временная последовательность была бы разрушена. Вы должны понять, о чем сейчас думает Рудо, чтобы суметь с ней договориться.
– Бурение образцов займет три дня, – сказала Иеканджика. – Занимайтесь этим. А я поговорю с капитаном Рудо.
Белизариус с сомнением посмотрел на большой грузовик с передвижной буровой установкой и десятками роботов.
– Не вопрос, – сказал он.
Иеканджика отключилась и пошла в сторону зданий базы. Белизариус выключил передатчик, чтобы он и Святой Матфей могли говорить наедине. Сейчас самое время. Пусть рутинную работу сделают машины. Это его шанс понять себя и понять Hortus quantus.
– Ты сможешь управлять роботами? – спросил Белизариус.
– Зачем?
– Я хочу понаблюдать за Hortus quantus из состояния фуги, – ответил Белизариус.
38
Иеканджика запомнила карту базы, стандартные процедуры работы и сотню офицеров и сержантов, руководящих работами на поверхности. И еще сотню второстепенных людей и проектов. Она понимала, что капитан Рудо не переставала действовать на протяжении двух ее смен и что она обычно работала в том крохотном пространстве, которое ей назначено. Но в кабинете Рудо никого не было. Она села и стала ждать.
Спустя полчаса в спешке явилась Рудо. Она не стала скрывать неудовольствие при виде Иеканджики. Айен Иеканджика ощутила дискомфорт. Спустя двадцать лет Рудо обычно производила впечатление непоколебимого и уверенного в себе человека, но ее нынешнее воплощение, молодое, наполненное смесью заносчивости и неуверенности, было призраком, который Иеканджика не могла сопоставить с уверенной в себе зрелой женщиной, так хорошо ей известной. Рудо закрыла дверь и села.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила она. – Я дала тебе все разрешения и оборудование.
– Мы уже бурим, – ответила Иеканджика.
– Тебя здесь не должно быть.
Иеканджика откинулась на спинку стула и скрестила руки.
– Мне надо поговорить с вами о будущем.
Молодая Рудо уже выработала манеру щурить глаза, как в будущем, но в остальном выражение ее лица выдавало твердую привычку цепляться к деталям. Рудо всегда старалась контролировать ситуацию или, по крайней мере, разговаривать на равных. Но сейчас она была младше и по возрасту, и по званию, и по пониманию.
– У меня есть средства, чтобы взломать засекреченные файлы в сорока годах от моего времени, – сказала Иеканджика.
Рудо выпрямилась.
– В силу причин, по которым вы дали мне право провести эту операцию тридцать девять лет от нынешнего момента в будущем, я решила проверить некоторые ваши файлы, – продолжила Иеканджика. – И узнала о том, что вы и другие спланировали на 28 февраля.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала Рудо.
– Я беспокоюсь не о своей матери, – сказала Иеканджика.
Младшая по званию не дернулась, но была к этому близка.
– Я ее не знала, совсем, – продолжила Иеканджика. – Меня беспокоят две линии причинности. Во-первых, я родилась 34 февраля; во‐вторых, вы ничего не сделали, чтобы предотвратить убийство бригадира. Если я погибну, то успех дела куда большего, спустя тридцать девять лет, окажется под вопросом. И если вы причастны к убийству бригадира Иеканджики, ваша карьера прервется. А вы куда важнее для будущего Шестого Экспедиционного Отряда, чем я.
Похоже, что это заставило молодую женщину сбавить пыл, что эта забота стала доказательством – полковник Иеканджика действительно явилась из будущего, и все последствия этого куда серьезнее, чем просто убийство человека. Капитан сжала губы.
– Я не знаю, что вам нужно сделать, – сказала Иеканджика. – Но мне нужно, чтобы вы поняли, что именно поставлено на карту. Не делайте этого. Или, по крайней мере, измените дату, чтобы у меня был шанс родиться.
– Мне надо сейчас же с этим разобраться, – горячо сказала Рудо, наклоняясь вперед. – Иначе твое будущее станет невозможным. Экспедиционный Отряд на грани развала.
– Важно, чтобы вы ни в чем не замарались. Нам нужно лишь пару дней разрешения на бурение, а потом – оказаться вблизи врат времени, – сказала Иеканджика. – Не знаю, являетесь ли вы ключевой фигурой для сохранения Отряда сейчас, но ваша помощь напрямую повлияет на военные дела в будущем.
Рудо пристально посмотрела на нее:
– Военные дела?
– Капитан, вам придется хорошо проявить себя и сейчас, и в будущем.
Брови Рудо знакомо приподнялись – не удивленно или в любопытстве, но очень опасно.
– Капитан, не так ли? – вспылила она. – Давишь на звания, полковник? Иди нахрен! Я понятия не имею, кто ты такая. Ты можешь быть из будущего, но не на моей стороне! Насколько я понимаю, ты в будущем меня поймала и выпытала у меня мое настоящее имя, чтобы давить на меня теперь.
Иеканджика медленно сжала пальцами подлокотники кресла.
– Не знаю, с чем вам приходится разбираться сейчас, капитан, но в будущем у нас три месяца до того, как нас сомнут Конгрегаты. Даже если я вернусь назад в нужный момент, не уверена, что это поможет.
– Полковник, у тебя есть машина времени. Воспользуйтесь ею.
– Это не так работает. Мы можем переместиться лишь в определенное место и время.
– Здесь тоже времени не слишком много, – сказала Рудо, принявшись набивать текст на планшете и заговорив тише. – Я связала свою судьбу с фракцией генерал-майора Такатафаре. Мои старшая жена и муж пока не определились. Они пытаются сохранить независимость, но независимых тут нет.
– Это политика. Это закончится само собой.
– Это совсем не политика, – сказала Рудо. – Я вышла из этого.
– Оттуда вышла Вимбисо Тангвераи, – тихо сказала Иеканджика.
– Я жила в трущобах Хараре. Вся эта борьба за власть в Отряде – то же самое, что войны банд, пусть фракции и называют это политической борьбой. Это изнуряет, мы потеряем годы, потеряем корабли – возможно, навсегда.
У Иеканджики пошел холодок по спине. Потерять корабли – немыслимо! Не только потому, что все двенадцать должны дожить до прорыва через Кукольную Ось, но и потому, что все они необходимы в последующих военных действиях.
– Вы сможете это исправить?
– Войны банд – не идеология. Это деньги и власть. Война стоит денег, мертвые не богатеют. Люди договариваются или решают проблемы быстро, другими способами.
