Касси была не способна выразить весь масштаб этой сети связности. У них было слишком мало времени, мало данных. Когда несколько месяцев назад Белизариус был на «Джонглее», впервые попробовав вести корабль, ориентируясь по линиям спутанности, его квантовый интеллект практически сразу воспринял путь в пространстве-времени целиком, не дожидаясь, пока его достигнут отдаленные сигналы. Не ожидая световую секунду за секундой. Поэтому он и не видел подобного тому, что было сейчас.
Квинтиллионы бит пространственной и квантовой информации хлынули в его мозг – лишь тысячная часть того, что воспринимали два квантовых интеллекта. Скрытая под поверхностью гравитационная и пространственно-временная сеть, покрывающая огромный сегмент космоса, высвечивалась в его сознании вспышками, структура которых очень напоминала распределение в пространстве галактик. Яркая, созданная не парой десятков связанных частиц или волн, а бессчетным количеством линий квантовой спутанности.
Что же так плотно связало «червоточины»? Должно быть, они были созданы в одной точке, все сразу, на идентичной основе, однако связность со временем должна была угасать, а уровень связности, который он видел, был выше, чем Белизариус мог бы предсказать для набора объектов, созданных вместе. Сеть «червоточин» Осей Мира становилась со временем более связанной.
Это была столь громадная структура, что он не мог воспринять ее границ. Его мозг распознавал закономерности распределения: стены, рукава, диски галактик – все, ведущее к самой громадной структуре известной Вселенной, Великой Стене Геркулеса – Северной Короны.
Однако некоторые части этой огромной сети не следовали метагалактической структуре.
Он сосредоточился на этих аномалиях в беззвездных пустотах между полосами галактик – и видел их все больше и больше. Меньшие (менее резонирующие с остальными частями) сети, связанные с главной сетью Осей Мира меньшим количеством линий спутанности, труднее различать. Почему они темнее? Не получается ли так, что Оси Мира питаются и подзаряжаются звездами и галактической активностью? Чем больше он вглядывался в то, что видел вспышками своим ограниченным зрением, тем больше подмечал, что эта темная сеть целиком находилась в пустотах между рукавами, стенами и суперскоплениями галактик. Она не являлась частью видимой Вселенной. Линии спутанности показывали, что эти иные «червоточины» в межгалактической пустоте были связаны в свою собственную сеть.
Наступило мгновение, когда его личность оказалась не в состоянии осознать то, что теоретизировал его мозг.
Вторая сеть Осей Мира, отдельная от той, которая была им известна.
Это осознание, откровение, внезапный доступ к истине космоса, было сродни прикосновению к бесконечности. Его усовершенствованный генной инженерией мозг, сверхлюбопытный, жаждущий понимания со страстью на грани порока, оказался посрамлен. Переполнился. Вышел за пределы того, чего желали создатели проекта Homo quantus. Белизариуса захлестнул религиозный экстаз, и он позволил себе пребывать в этом ощущении. Чудо для Homo quantus.
А в мире, где могут существовать чудеса, он действительно сможет найти новый дом для своего народа. В мире чудес он сможет найти им новый сад, который они сделают тихим и прекрасным, наполненным размышлениями. В этом саду они посеют новые семена, там будет место надежде на чудеса, такие как воскрешение Hortus quantus.
55
Двое Homo quantus пребывали в ошеломленном состоянии, затаив дыхание. Не бились в лихорадке, подобно тому, как это было раньше, что и увидела Айен на «Джонглее» и «Лимпопо». Однако Святой Матфей вернул обоих на корабль, когда температура их тел достигла сорока с половиной градусов, а в костюмах для фуги кончился запас жаропонижающего.
Айен не могла оценить военной угрозы, которую могли бы представлять собой Homo quantus для Союза и человечества в целом. Они пацифисты, пусть иногда и склонные к воровству. Хрупкость их тел и тенденция впадать в лихорадку в подобных состояниях их ограничивают. Однако она оценила их полезность как инструментов. Хрупких инструментов, это уж точно, достижения которых, однако, ошеломляли.
Эти тонкие гении украли врата времени, защищенные сильнейшей системой безопасности Союза, открыли, как использовать их для путешествий во времени, а затем выяснили, как найти «червоточины» Осей Мира. Это не тактические ресурсы. Homo quantus представляют собой стратегический актив, могущий полностью изменить ситуацию на поле боя. Вот только понять бы, чего они на самом деле хотят и в чем нуждаются.
У Архоны дрожали руки. У Меджиа лихорадка была сильнее, и она отказывалась смотреть в глаза что Архоне, что Айен. Опять savant? Непостижимы эти Homo quantus.
Меджиа взяла в руки планшет и ввела серию чисел. С огромной скоростью десяток секунд что-то набивала, а потом буквально всучила планшет Айен. Она взяла планшет. Простая таблица, двадцать рядов координат в знакомых звездных системах, сопоставленные с фрагментами галактик. Двадцать рядов чисел.
– Что это, Меджиа? – спросила Айен.
– Оси Мира, – отстраненно ответила Кассандра.
– Двадцать?
– Двадцать, – подтвердила Меджиа. – Бел все переживает, что взял у вас врата времени. Мы договорились отдать вам двадцать «червоточин».
Айен снова поглядела на таблицу. Что удивило ее больше? То, что Архона сожалеет? Или то, что Суб-Сахарский Союз, если выживет, вырвется в первые ряды держав человечества? Или, что важнее, неужели местоположение «червоточин» настолько мало значит для Homo quantus, что они небрежно вдвое увеличили ставку только потому, что Архона переживает?
– Могу я с вами поговорить? – спросила Айен. – Вы сейчас в savant?
Оба Homo quantus смутились от ее слов, будто им было неприятно то, что она вообще спросила об их текущем ментальном состоянии. Через пару секунд Архона сделал протяжный выдох, и его дыхание участилось, став лихорадочным. Меджиа сделала то же самое. Айен села в кресло рядом с ними и пристегнулась.
– Меджиа, я сказала Архоне, что мы уходим, – заговорила она. – Я не знаю, что совершаю по отношению к человечеству, но, вероятно, врата времени пребудут в наибольшей безопасности у Homo quantus, чем в Союзе. Мы не умеем ими в полной мере пользоваться, и не всем из нас следует доверять.
– Почему вы настолько изменили свое мнение? – спросил Архона.
– Я с радостью приму все двадцать «червоточин». Они, быть может, помогут нам заключить некоторые союзы. Не знаю, куда вы оба отправитесь и что будете делать, но, возможно, когда-нибудь вам понадобится союзник, имеющий военный флот. Если Союз доживет до того момента, я бы предпочла, чтобы этим союзником стали мы.
Архона вытер со лба быстро высыхающий пот.
– Мы уведем Homo quantus очень далеко, – сказал он. – Возможно, мы больше никогда не увидимся с остальным человечеством. Нам просто нужно тихое место, такое, каким был Гаррет.
Айен покачала головой:
