Крейтеус заговорил вслух, явно потому, что надеялся заручиться поддержкой Гев. Возможно, он почувствовал замешательство Марвида и подумал, что мнение мелкой сошки действительно могло повлиять на него.
— Это была всего лишь попытка посеять раздор между нами, — продолжил Крейтеус. — Мы сами использовали такую стратегию «разделяй и властвуй» сотни раз. Я был полон решимости воспрепятствовать тому, чтобы это повлияло на нас.
И ВСЕ ЖЕ ЭТО ПРОИЗОШЛО, — передал Марвид, — НО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТЫ СКРЫЛ ЭТО ОТ МЕНЯ. ЧТО Я ДОЛЖЕН ДУМАТЬ, КРОМЕ ТОГО, ЧТО ТЫ РАЗМЫШЛЯЛ НАД ЭТИМ?
НУ И ЧТО С ТОГО, ЧТО Я РАЗМЫШЛЯЛ? — возразил Крейтеус. — РАЗМЫШЛЯТЬ — НЕ ЗНАЧИТ ДЕЛАТЬ.
Вот в чём состояла правда, понял Марвид. Крейтеус поддался искушению. Тот, кому Марвид всегда доверял — тот, кого он никогда бы не предал, — подумывал о том, чтобы пойти против собственного брата.
Для чего? Конечно, не за деньги. Крейтеус уже был богаче большинства межзвёздных империй. Нет, Крейтеус хотел власти. Он хотел быть единственным владельцем «Галактического синдиката» — и всего, что контролировал Марвид.
Марвид обдумал варианты. Учитывая ограниченность пространства конференц-зала, он решил, что лучше всего подойдёт бластерная пушка, а затем почувствовал, как его голова качнулась от удара невидимой Силы.
— Марвид, прекрати это, — приказала Савара. — Итак, у твоего брата было искушение продать тебя. Отключи своё оружие и разберись с этим. Нам нужно поговорить об истинной причине, по которой Калриссиан сделал это предложение, и у нас мало времени.
Марвид не отключил оружие.
— Мы знаем причину, — сказал он. — Калриссиан пытался вбить клин между нами. И это сработало.
— Уверена, даже лучше, чем он когда-либо мог себе представить, — сказала Савара. — Но в данный момент не это наша проблема.
— Тогда что? — спросил Крейтеус, стремясь сменить тему.
— Отмотайте назад, и я вам покажу, — сказала Савара.
Она подождала, пока на изображении снова не появился транспорт, стоявший на стойках, а Гев и её спутники не исчезли внутри. Она попросила остановить запись, затем увеличить изображение и перезапустить видео с уменьшенной скоростью.
— Смотрите внимательно, — она указала на настенный экран, затем сказала: — Вот… отсюда.
На экране появился крошечный серый диск, который начал ускоряться по направлению к транспорту. К тому времени, когда судно выскользнуло через выход из ангара, диск догнал его и прикрепился к корпусу.
— Вы видели джедайский маяк слежения, — сказала она. — Это и есть наша проблема.
Глава 11
Дробитель астероидов «Ормни» висел далеко впереди — серый клин, очерченный огненным сиянием газоотводов плавильных печей. Под его брюхом простиралось облако пыли, в три раза превышавшее его размер, — всё, что оставалось от астероида, который он медленно пожирал. И корабль, и облако были окружены сеткой голубых пунктиров — выхлопных хвостов обслуживающих кораблей, спешивших по своим делам.
Сидевшая в маленьком разведывательном катере «Скрэг-Халл», одолженном Лэндо, Лея была всё ещё слишком далеко, чтобы увидеть корабль невооружённым глазом. Но на тускло освещённом тактическом дисплее она наблюдала транспондерные коды десятков взрывотехнических ялов и галер-толкачей — вспомогательных кораблей, которые разрывали астероид на части и отправляли куски в перерабатывающую пасть «Ормни». Она также насчитала четыре огромных грузовых транспорта, сгрудившихся вокруг кормы, пять патрульных истребителей «Бес'улиик» и три штурмовых транспорта, отправлявшихся на задание. К настоящему времени Хан мог быть на борту любого из этих судов: его могли перевезти с «Ормни» на новое место прежде, чем у неё появился бы шанс спасти его.
Лея страстно желала потянуться в Силе и найти его. Но в последние мгновения перестрелки в «Голубой звезде» и она, и Люк почувствовали тёмное присутствие, работавшее против них, и теперь то, что Крефы могли работать с ситами, казалось вполне возможным. Если это так, то использование Силы предупредило бы врага об их приближении так же верно, как запуск двигателей «Скрэг-Халла». У Леи не было выбора, кроме как наблюдать и беспокоиться, пока они дрейфовали к «Ормни» с отключённой энергетической установкой, всё время боясь, что Хана увезут — или что он уже умрёт — к тому времени, когда они прибудут на место.
Конечно, Лее было не привыкать волноваться. Во время Восстания они с Ханом рисковали своими жизнями почти ежедневно. Будучи дипломатом Новой Республики, она видела, как её детей похищали и использовали в качестве политических заложников. Позже она наблюдала, как те же самые дети становились рыцарями-джедаями и отправлялись на собственные опасные задания. Дважды она испытывала муки, теряя сыновей на войне. И теперь, когда её дочь была известна как «Меч джедаев», редко проходил месяц, когда Лея не задавалась вопросом, вернется ли её последний выживший ребёнок с задания живым.
Итак, Лея знала всё о беспокойстве и знала, как справляться со своими страхами — и даже как их использовать.
Но на этот раз всё было по-другому. Хан призывал удачу так же, как джедаи призывали Силу — а удача не была Силой. Сила была всеобъемлющей, вечной и бесконечной. Удача была непостоянна. Она приходила и уходила, благоволила одним и отвергала других. Удача — это математика, законы вероятности. Математика говорит, что просто невозможно выигрывать каждый раз.
И всё же Хан всю свою жизнь выигрывал. Если теперь настали те времена, когда его удача в конце концов иссякла, Крефы и Мирта Гев дорого заплатят за то, что убили его. Лея позаботится о том, чтобы это произошло — даже если ей придётся провести остаток своей жизни, выслеживая их.
— Осторожнее, — сказал Люк.
Он сидел рядом с ней в освещённой тусклым голубым светом кабине, наблюдая за показаниями маяка слежения, который они прикрепили к транспорту Гев, когда та увозила Хана. Судно всё ещё находилось на борту «Ормни» — в этом они могли быть уверены. Но кто мог знать, где был Хан?
— Ненависть ведёт на Тёмную сторону. Так же как и месть — даже если только замышлять её.
— Кто сказал, что я что-то замышляю? — поинтересовалась Лея.
Но Люк только смотрел на неё сквозь тусклый свет — терпеливо.
— Извини, — сказала Лея, понимая, что, должно быть, позволила своей ярости просочиться в Силу. — Я бы не назвала это замыслом… но не зацикливаться на этом трудно.
— Я понимаю, — сказал Люк. — Но ты же знаешь, что в этом нет никакого смысла. Хан много раз попадал в ситуации и похуже.
— Сейчас, похоже, другое. Крефы всё время на два шага впереди нас. И это меня пугает.
— Меня тоже, — признался Люк. — И я продолжаю спрашивать себя: почему Хан? Что сделало его достойным награды в миллион кредитов, при том, что Лэндо и нас они пытались просто убить?
