– Вот увидите, – с жаром доказывал молоденький лорд Уильямс, исполнявший в постановке роль одного из друзей главного героя, – не пройдет и года, как кабинет вигов уйдет в отставку вместе с Мальборо и Годольфином.
– Не думаю, что кабинет тори будет лучше, – пробормотал лорд Эшли. Он увидел Лаис, глубоким поклоном поприветствовал ее, однако с места не сдвинулся: разговор слишком захватил Арчибальда. Энджел усадил Лаис на стул, а сам встал у нее за спиной.
– Говорят, дело не обошлось без некоей Машам, – заметила леди Мэрривезер. – Эта интриганка вместе с Харли настроила королеву против герцогини Мальборо. Какая печальная история! Сара так мила.
– Вы знакомы с нею, леди Мэрривезер? – поинтересовалась Мэри Джейкоб.
Все взгляды обратились к старой даме; та улыбнулась, явно польщенная вниманием.
– О да. Я была ей представлена. Мой покойный супруг иногда наезжал в Лондон, и порой его друзья приглашали его на приемы для избранных. Знаете, когда собирается этакое расфуфыренное общество в лице самых знатных дворян королевства. Пьют только лучшие вина, ведут только лучшие разговоры. Временами смертельно скучно. – Конечно же, все понимали, что леди Мэрривезер немного лукавит. – На одном из таких вечеров нас и представили герцогине Мальборо. Ее муж в то время находился в очередном походе, поэтому с ним я знакомство не свела. Ах, какой был вечер! – Старая леди даже зажмурилась, смакуя воспоминания. – Роскошный дом, прекрасные наряды! И гости все сплошь с титулами длиной с Темзу. Меня представили и Саре Дженнингс, и Годольфину, и Сандерленду, и герцогу Девери, и…
– Так что же герцогиня? – не утерпела Мэри.
– Она очень мила – во всяком случае, тогда была таковой. Мужчины недооценивают роль женщины в обществе. Если бы Сара не дружила с ее величеством, вряд ли герцог Мальборо занял бы столь впечатляющий пост. – Леди Мэрривезер была явно довольна тем, что стала центром внимания, и не собиралась упускать шанс подольше удержать это самое внимание.
– Дружба может и прерваться, как и случилось, – возразил лорд Эшли. – Теперь влияние Мальборо, без всякого сомнения, пошатнется. Даже не знаю, чем это грозит всей стране. Особенно сейчас, когда мы в полной мере воссоединились наконец с Шотландией и настроения царят опасные…
Два года прошло с тех пор, как шотландский парламент вынудили подписать «Акт об Унии» и самораспуститься; Англия и Шотландия юридически перестали существовать, и возникла Великобритания. Коренному английскому населению такие перемены пришлись не слишком-то по душе. Шотландцы, воинственные соседи, которые попортили немало английской крови за прошедшие века, не рассматривались как любимые братья. Навязанное родство – что может быть неприятнее? Объединение доставило поначалу массу проблем. Англичан по-прежнему терпеть не могли в Шотландии, а гордые потомки англосаксов и норманнских завоевателей презрительно отзывались о «грязных горцах». Кое-кто уверял, что окончательное объединение народов – дело времени, однако большинство полагали, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Репетиция, как и предполагала Лаис, оказалась скомканной, и графиня, проведя в театре пару часов, решила уехать домой. Энджел не возражал, даже если бы его мнения и спросили. Он по-прежнему оставался бледным и явно чувствовал себя не очень хорошо.
Женщина, думала Лаис. Всему виной та женщина.
Глава 16
Утром Лаис столкнулась с Фламбаром, едва спустилась из своей комнаты. Казалось, он поджидал здесь ее уже довольно долго.
– Миледи, – поклонился Энджел, поднявшись из кресла у потухшего камина.
Он был одет в дорожный костюм, плащ и шляпа лежали на каминной полке. То самое кожаное пальто, в котором Фламбар приехал… Понятно, что именно это означает. «Нет, только не сейчас, не так неожиданно…»
– Вы уезжаете? – голос Лаис дрогнул, неосознанным жестом она обхватила себя руками. Все из-за вчерашнего происшествия. Другая женщина.
– Я… – Энджел стоял неподвижно и смотрел ей прямо в лицо. – Мне нужно уехать.
Она молчала.
– На несколько дней, может быть, на неделю. Я прошу вас о коротком отпуске.
Лаис едва не задохнулась от облегчения. Всего лишь несколько дней. Неделя. И он вернется, он не уезжает навсегда.
– А как же репетиции? – осведомилась графиня, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Не стоит показывать Фламбару, насколько его отъезд задел ее чувства.
– Я уже полностью выучил свою партию. – Ну да, Лаис это и так знает, только вот… Целая неделя без него – это не столько потерянные репетиции, сколько… – Извинитесь за меня и заверьте всех, что я не подведу столь милое общество.
– Хорошо. – Дольше тянуть не имело смысла, и Лаис кивнула, стараясь говорить обычным дружелюбно-равнодушным тоном. – Я отпускаю вас, но лишь на неделю. Джерри не стоит надолго прерывать занятия, да и репетировать все же нужно.
Он молча поклонился, взял плащ и шляпу и вышел.
Лаис опустилась в кресло, где он раньше сидел. Даже сквозь несколько юбок она почувствовала тепло его тела, что сохранила обивка.
Другая женщина.
Конечно же, такой блестящий и умный человек должен кого-то любить. Совершенно невозможно, чтобы любовь ни разу не тронула его сердце, не заставила томиться днями и ночами в ожидании встречи с возлюбленной. Чтобы его руки никогда не касались другой женщины. Может быть, он женат; Лаис никогда не спрашивала об этом, и мысль, неотвратимая и ошеломляющая, заставила ее нервно поежиться. Ведь семейный статус учителя фехтования – не тот факт, который должен сильно ее интересовать. Его жена и – вполне возможно – дети могли остаться в Лондоне, а Фламбар умолчал об этом, чтобы не создавать лишнего шума.
Нет, не может он быть женат. Энджел вел слишком замкнутый образ жизни здесь: не писал никаких писем (во всяком случае, Лаис об этом не знала), не встречался ни с кем извне, выезжал только на конные прогулки по утрам – явно не в Лестер ездил, так быстро туда не доберешься. И ни разу не упомянул о созданной им семье, только об отце и матери. И то вскользь. Скорее всего, он просто влюблен, безнадежно и тоскливо, и это заставляет его вести себя отстраненно, замыкаться в себе и не смотреть на других женщин. Как все обычно и больно. Лаис снова обхватила себя руками.
Дни потянулись один за другим. Джерри носился по дому со шпагой, фехтуя с воображаемыми противниками, пару раз заезжали Кассандра и Фейт, один раз – Арчибальд. Трижды Лаис выезжала на репетиции. В отсутствие Энджела процесс шел вяло, без его советов и помощи даже Мэри начала делать ошибки. Лаис только теперь в полной мере осознала, насколько сильно вдохновлял всех Фламбар. Лорд Эшли являлся, несомненно, организатором спектакля и его лидером, а Энджел стал его душой. И теперь, когда душа временно ушла, все происходило медленно и вполовину не так вдохновенно, как при фехтовальщике. Его живого присутствия ощутимо не хватало в гостиных и залах, и все терроризировали Лаис вопросами, когда Энджел вернется. Графиня отвечала туманно, ожидая этого возвращения едва ли не больше всех занятых в мистерии дворян, вместе взятых.
