— Дивинитовое покрытие! — тут же сообщил всем Розенберг. — А это не является нарушением?
— Смотрите на длину клинка и скрытые возможности, — тут же осадил его Ланг. — Поединок происходит без применения магии, так что дивинитовое покрытие не является нарушением. Клинок вашего бойца допускается.
— Клинок вашего бойца допускается, — обиженно поджав губы, но все же ответил уставной фразой Розенберг.
Оружие вернули поединщикам, развели их на десять шагов друг от друга. Секунданты встали в четырех условных углах площадки, подняли руки и, посмотрев друг на друга, одновременно опустили их.
— Сходитесь!
Глава 9. Поединок
Гербер атаковал стремительно. Провел длинный выпад в бедро и сразу же превратил его в секущий удар, целя по глазам противника. Ян парировал оба и остался стоять в защитной позиции.
— Чего-то ждете? — оскалился оптион. — Атакуйте!
Дыхание Скверны, исходящее от него, усилилось. Но все равно оставалось слабее, чем было у того же Адама Олельковича или тех четверых одержимых, обнаруженных Эссенами во Львове.
— Всему свое время, барон, — отозвался Ян. — Скажите, что заставило вас вызвать меня на дуэль? Вам заплатили? Слышал, вы охотно принимает заказы подобного рода. Всегда хотелось узнать — во сколько оценивается человеческая жизнь? Есть твердые расценки, или все происходит как на рынке?
— Не ваше дело!
Одновременно со этим выкриком Ульрих снова пошел в атаку. Попытался связать клинок Эссена кружевом обманных финтов, затем обозначил укол в бедро и тут же рубанул от плеча в шею. На провокации Ян не поддался, а от последнего удара и вовсе ушел, отступив на полшага.
— Вы будете сражаться или убегать? — рявкнул оптион.
— Площадку я не покидал, так что все в рамках правил. Ну же, барон! Зачем вас наняли убить меня?
— Идите к черту!
Такого рода обмен репликами между бойцами прошел еще раза четыре. Гербер атаковал, Эссен парировал и задавал одни и те же вопросы. Его противник злился, но контроля не терял, сражаясь агрессивно, но не безрассудно.
Ян не демонстрировал своих навыков, ограничиваясь защитой, да и Ульрих пока не показал ничего, что могло бы его раскрыть как фехтовальщика. Пока он действовал в рамках классической европейской школы, в которой преобладали длинные выпады в сочетании с обманными финтами и внезапными короткими уколами. Рубящие и секущие удары были в большей степени направленны на то, чтобы отогнать или напугать противника. Хотя и они при невнимательности могли убить.
Охотнику больше по душе была прусская школа. Менее вычурная, чем сплав французской, русской и итальянской, более агрессивная, опирающаяся на скорость и точность, а не на обман и увертки. Но при необходимости он мог фехтовать и в привычном фон Герберу стиле.
Тем более что то, как складывался поединок, его вполне устраивало. Бой шел на средней дистанции, позволяя тянуть время, и увеличивал шансы больше узнать о противнике. Дерись они грудь в грудь, как предпочитали венгры или болгары, было бы не до разговоров.
— А кому вас посвятили при инициации, барон? — негромко спросил он после очередной атаки Ульриха. — Или, как это у вас называется, у одержимых? Признаться, я еще не вполне понимаю, что вы вообще позволяете с собой делать. Да еще и с разрешения родителей — вот ведь мерзость! Кем нужно быть, чтобы отдавать своих детей Падшим?
В глазах барона мелькнул страх, а смрад Дыхания стал сильнее. Он даже пропустил очередную атаку, предпочтя отступить на пару шагов и с удивлением посмотрев на противника.
— Вы удивлены? То есть вы понятия не имели, кого вызвали?
Бойцов разделяло около трех метров, а до ближайшего секунданта было около семи, так что Ян не опасался, что его негромко произнесенные слова услышит кто-то, кроме Гербера.
— И кого же я вызвал? — противник довольно быстро восстановил самообладание. Но в атаку не пошел, а начал кружить вокруг Эссена, выбирая момент для удара. — Покойника?
— Все в руке Божьей, — кончик шпаги Яна отвел выпад оптиона, но на контратаке увяз в грамотной защите. — Вам, кстати, не доставляет неудобства тот факт, что я говорю о Всевышнем? Слышал, некоторые одержимые просто с ума начинают сходить, слыша Его имена.
— Я не одержимый! — два рубящих удара, финт, укол.
— Конечно же, нет! — отход, блок, контратака. — Моя сестра называет подобных вам химерами. Символично, верно? Чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи. Очень вам подходит. Не демон, не человек. Ни то, ни се.
Гербер взвинтил темп, стремясь сделать то, что нужно было делать с самого начала — выйти на короткую дистанцию. В фехтовании он был хорош. Не мастер, но очень талантливый боец. Яну приходилось быть очень внимательным и осторожным, чтобы не пропустить ни одного удара и продолжать поединок.
— Попробуем? Элохим? Савооф? Яхве? Ничего? Кровь не вскипает? Демоническая ярость не застит глаза? Адонай? Христос? Нет?
Ян и сам ускорился, выкладываясь еще не по полной, но уже довольно близко к пределу. Работал по-прежнему в защите, лишь иногда прощупывая оборону Ульриха осторожными уколами. Ни он, ни его противник пока не достигли никакого успеха, даже царапины друг другу не оставили. Охотника это вполне устраивало.
— Что вы там бормочете, маркиз? — даже эту короткую фразу оптиону пришлось разбить на две части. Он явно начал уставать.
— Говорю отчетливо. Не виноват, что вы глухой, — примерно в том же темпе отозвался юноша.
— Прилично фехтуете. Кто учил?
— Отец. Вы тоже.
В конце концов поединщики перестали обмениваться даже этими рубленными фразами. Шпаги, порхавшие в начале боя, подобно молниевым высверкам, сейчас взлетали и опускались тяжело, как если бы были древними мечами. На каждый укол, удар и финт бойцы тратили все больше сил. И запасы их иссякали.
Пока, наконец, не пролилась первая кровь. Пустил ее Ульрих Гербер, сумев-таки преодолеть защиту Яна и оцарапав ему бедро. Довольно глубоко, ткань брюк моментально потемнела, а в глазах юного охотника пропала четкость. Что не осталось незамеченным его противником.
— А вот и она. Костлявая, — проскрежетал он пересохшей глоткой. — Капля за каплей. Жизнь выйдет. Из тебя. Щенок.
— Посмотрим, — так же хрипло ответил Ян. — Старик.
Он по-прежнему держался выбранной стратегии — защиты. За что удостоился еще парочки презрительных замечаний со стороны Гербера, мол, сражения не выигрывают в обороне. Отвечать не стал. Вместо этого переменил позицию, сместив вес тела на здоровую ногу.
— Твой бог давно мертв, — наконец Ян дождался разговора на интересующую его тему.
— Правда? — он постарался изобразить на лице выражение, называемое его сестрой «умираю, но не сдаюсь». Смотреться это должно было достаточно жалко. — Это тебе насельник твой сказал? Он у тебя один, кстати?
