Гораздо более серьезный историк Десмонд Сьюард также утверждает, что после развода Жозефина была настроена «довольно легкомысленно и фривольно».
С тем же Ланселотом-Теодором Тюрпен де Криссе они вечно подшучивали друг над другом, о чем то шептались. Жозефина, несмотря на свои сорок шесть лет, была еще очень гибкая, с тонкой талией и легкой походкой, и со спины, особенно на расстоянии, ее нелегко было отличить от Гортензии, ее дочери.
Помимо графа Тюрпен де Криссе, Жозефина «наслаждалась обществом юного поклонника, герцога Фридриха-Людвига Мекленбург-Шверинского. Видимо, он тоже «заслужил ее доверие и привязанность». А еще в нем чувствовалась такая порода, такой стиль и изящество… Он был весьма хорош собой, и ему не было еще тридцати, хотя, должно быть, Жозефина понимала, что подобный глупый флирт наверняка выведет из себя» ее бывшего супруга.
«Глупый флирт» Жозефины привел к тому, что в начале 1810 года герцог Мекленбург Шверинский даже попросил ее руки.
Человек этот родился в 1778 году в Людвигслусте, и он был на пятнадцать лет моложе Жозефины. В 1799 году он женился на Великой княжне Елене Павловне, второй дочери русского императора Павла I, породнившись с Домом Романовых. В сентябре 1800 года у них родился сын, наследник герцогства Мекленбург-Шверинского, внук Павла I, названный в честь деда Паулем. В феврале 1803 года родилась дочь – принцесса Мария-Луиза-Александрина, а в сентябре того же года Елена Павловна умерла.
После предложения снявшего с себя многолетний траур герцога Мекленбург Шверинского положение графа Тюрпен де Криссе едва не пошатнулось, но Жозефина предпочла герцогу пенсию, назначенную ей Наполеоном. К тому же герцог Мекленбург Шверинский был холодным и на редкость суровым человеком. Казалось, что он вообще никогда не улыбался. Короче, он был настоящим герцогом, таким настоящим, что Жозефину охватывала тоска. В конечном итоге он отбыл ни с чем. После этого он женился в Веймаре на принцессе Каролине, второй дочери Великого герцога Саксен-Веймар-Эйзенах, а красавец Ланселот-Теодор Тюрпен де Криссе продолжил «добросовестно выполнять нелегкие, но сладостные обязанности, возложенные на него».
Замок Буа-Прё
Мальмезонский замок – это не единственное стороение в имении, которое досталось Жозефине. Рядом располагалась пара летних павильонов. Кроме того, рядом, как мы уже знаем, находилась оранжерея, а по соседству с ней замок Буа-Прё (Bois-Préau).
Замок Буа-Прё
Как и Мальмезонский замок, Буа-Прё принадлежал Жозефине.
История этого небольшого замка началась в конце XVII века. Первоначально это была одна из вотчин аббатства Сен-Дени, а потом она была куплена неким Фредериком Леонаром, королевским издателем. К 1700 году он закончил строительство замка.
В 1747 году его сын Фредерик-Пьер Леонар продал замок Жану Гарнье, бывшему поваренку, ставшему дворецким королевы Марии Лещинской. Жан Гарнье существенно перестроил поместье, возвел рядом баню, украсил соседний парк статуями.
Затем замок много раз переходил из рук в руки. В 1774 году граф де При продал его банкиру Луи Жюльену. В 1796 году тот умер, и владелицей стала его дочь Анна-Мари Жюльен, которая вошла в историю тем, что отказалась продать свое владение Наполеону, несмотря на заманчивые предложения, которые были ей сделаны. В конечном итоге эта упрямая женщина трагически погибла (в марте 1808 года ее нашли утонувшей в соседнем озере), и лишь после этого Жозефина смогла расширить свое владение в направлении деревни Рюэй.
По поводу замка Буа-Прё Наполеон в сентябре 1809 года написал Жозефине:
«Строение стоит не больше 120 000 франков. Тем не менее делай что хочешь, если тебя это забавляет, но, если ты его купишь, не разрушай его и не превращай в руины».
Через три недели после развода он передал Жозефине двести тысяч франков на покупку Буа-Прё, и 29 января 1810 года контракт купли-продажи был подписан. После этого Жозефина тут же приказала разрушить стену, разделявшую Мальмезон и Буа-Прё, и стало возможно ходить в Рюэй, не выбираясь за пределы своего владения. В замке Буа-Прё стали жить некоторые люди из придворных служб Жозефины. Кроме того, туда были перевезены все излишки книг Мальмезонской библиотеки.
Не удивительно, что Жозефина поручила Луи Берто переделать сад вокруг своего нового замка. Кстати сказать, лишь смерть бывшей императрицы прекратила начатые работы.
Долги Жозефины
Секретарем Жозефины был Жан-Клод Баллуэ. Он же выполнял обязанности ее интенданта по финансам. Вернее сказать, он не выполнял эти обязанности, так как выполнять их было невозможно. По словам Баллуэ, «было очевидно, что императрица никогда не экономила». Она даже не пыталась это делать…
Историк Бернар Шевалье характеризует Жозефину следующим образом:
«Она не могла противостоять своим капризам и желаниям».
Тот же Мальмезон, например, она купила, даже не представляя толком, откуда возьмет на это деньги. На первый платеж она заняла пятнадцать тысяч франков у Жана Люиллье. Наполеону она об этом даже не написала, считая «такой пустяк» совершенно излишним. Понятное дело, она быстро привыкла оперировать миллионами…
По этому поводу Бернар Шевалье отмечает:
«Чаще всего Жозефина прибегала к уловкам, чтобы император не знал о масштабах ее долгов: она занимала у всех вокруг, у финансиста Уврара, у своего ювелира Фонсье, даже у своих собственных детей».
Школьный товарищ и секретарь Наполеона Луи-Антуан де Бурьенн рассказывает, что, находясь при нем, он никогда не получал фиксированного жалованья. Он мог брать «из кассы столько, сколько ему нужно, для своих расходов, равно как и для его расходов». Наполеон всегда легко относился к деньгам и редко требовал от того же Бурьенна отчета.
Известен, например, такой весьма характерный эпизод. Как-то зимой 1800 года Наполеон сказал Бурьенну:
– Погода стала плохая, и я теперь редко буду ездить в Мальмезон. Поезжай туда, забери мои бумаги и кое-какие мелкие вещи. Вот ключ от моего секретера. Возьми все, что там находится.
Через четыре часа Бурьенн вернулся. Наполеон в это время обедал. Бурьенн положил перед ним вещи, привезенные из Мальмезона. Среди них оказались пятнадцать тысяч франков, которые Бурьенн нашел в одном из ящиков секретера.
Наполеон удивился:
– Что это за деньги?
– Я не знаю, – ответил Бурьенн, – это лежало в вашем секретере.
– Aх! Да, да, я совсем забыл, это на мелкие расходы…
Как видим, Наполеон не был мелочным человеком, считавшим «каждую копейку». При этом, по свидетельству того же Луи-Антуана де Бурьенна, у него «существовал большой резерв для оплаты долгов Жозефины, и это заслуживает того, чтобы сделать несколько замечаний».
