Понедельник, 8-е. Я снова отчислился из технического колледжа. Отныне я решил стать художником.
Дневник, 8 ноября 1880
Художники страны – поэты —
чувствительные фонографические аппараты —
они наделены великой и мучительной
способностью воспринимать сигналы,
подаваемые обществом —
Обратно поэты передают их
в виде концентрированного экстракта.
– Если художника изгоняют из страны,
тем самым народ лишается
мощнейшего электрического заряда —
Достаточно прочитать
банальное стихотворение
или плохой роман,
чтобы найти в них – искру,
огонек – высеченный из сердечной раны —
– Это стертые проявления
искренних переживаний
– Но эти проявления свелись к банальности
и лишились своей силы
Запись 1907–1908
Цветок боли. Ксилография. 1898
О своем искусстве я пишу неохотно.
Написанное легко превращается в программу.
А все программы обречены на провал —
как и любые союзы и объединения —
– Они сковывают ноги тяжелыми кандалами
[66]
У восходящего на эшафот
все плывет и туманится
перед глазами – и вдруг его взгляд
останавливается на бутоне – на цветке —
Мысль повисает
и цепляется за него. Какой удивительно желтый цветок —
какой аккуратный бутон
Хорошая картина, продырявленная в десяти местах,
лучше десяти плохих без единой дыры.
Хорошая, но плохо загрунтованная картина
лучше десяти плохих, но загрунтованных хорошо.
Хорошая картина никогда не исчезнет.
Гениальная мысль не умрет.
Штрих углем на каменной стене
может быть искусством куда более ценным,
чем многие большие картины в дорогих рамах
[…]
Многие художники так осторожно
и тщательно работают над грунтовкой
– и над самой картиной —
чтобы сохранить ее для вечности
– что теряют искру.
И картина получается
такой скучной и плохой,
что в итоге оказывается на чердаке
– Даже если экспрессионистская картина
в светлых тонах со временем выцветает
– все же она может сохранить
свою душу и энергию – даже если
осталась всего одна линия.
она все же умирает в красоте
– Во всяком случае, она открыла
новые горизонты для художников
с иными намерениями
Запись 1928–1930
Автопортрет с сигарой. Карандашный рисунок. 1908–1909
Нерожденные мысли – самые прекрасные,
говорит скальд Ятгейр
[67]
Сократ рисовал свои окружности
и треугольники на песке – из них
выросла мысль, истинное произведение искусства —
– рисунок углем на меловой стене
может иметь больше художественной ценности,
чем самая совершенная работа
Очевидно, что в основе моих декоративных картин
серии «Фриз жизни» лежит целостная мысль —
и в том, чтобы она полностью воплотилась,
заключена определенная опасность —
обнажить человеческое нутро.
Это, возможно, было бы слишком —
чтобы люди топтали ногами
почки – сердце и внутренности
Записная книжка 1931–1932
Когда лучи зимнего солнца, опускавшегося
вниз, за горизонт, проникли в комнату через окно —
комната запылала красным и желтым.
– Желтые деревянные стены
превратились в огонь, а красно-коричневая
скатерть – в кровь.
Свет и цвет вонзились мне в душу и тело,
словно кинжалы и стрелы.
Запись 1929
Из записной книжки
1908
С. 73
Я заметил, что,
когда однажды
солнечным днем
я шел по улице
Карла Юхана
[68] —
и смотрел на белые дома
на фоне голубого весеннего
неба – ряды и потоки людей,
пересекающиеся друг с другом,
как нити, тянущиеся вдоль стен —
и вниз по улице
пошел оркестр, играя марш —
тогда я мгновенно увидел
все цвета по-другому
– воздух задрожал – задрожали
желто-белые фасады – цвета
затанцевали по потокам людей
– по ярко-красным и белым
зонтикам – желтым —
светло-голубым весенним платьям
