«Помню случай, который оказался предзнаменованием грядущих событий, – пишет она в своей автобиографии. – В Багдаде нас пригласили на чай к доктору Гордану. Он слыл неплохим пианистом и играл в тот день Бетховена. У него была красивая голова и, глядя на него, я подумала, какой это замечательный человек: всегда любезен и тактичен. Но вот кто-то невзначай упомянул о евреях. Доктор Гордан изменился в лице, причем изменился поразительно, я никогда не видела такого жесткого выражения.
– Вы не понимаете, – сказал он. – Возможно, у вас евреи не такие, как у нас. Они опасны. Их следует истребить! Ничто другое не поможет!
Я уставилась на него, не веря своим ушам. Но он имел в виду именно то, что сказал. Тогда я впервые столкнулась с ужасом, который позднее пришел из Германии. Для тех, кто много путешествовал, думаю, кое-что было ясно уже тогда, но обыкновенным людям в 1932–1933 годах явно недоставало способности предвидеть.
Там, в гостиной доктора Гордана, играющего на пианино, я увидела первого в своей жизни нациста – позднее я узнала, что жена его была еще более оголтелой нацисткой. Они выполняли в Багдаде определенную миссию – не только по части древностей и не только на благо своей страны, они еще и шпионили за собственным германским послом. Есть вещи, которые – когда в конце концов убеждаешься в них – повергают в отчаяние».
Во время подписания Мюнхенского соглашения в 1938 году. Слева направо: Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини и Чиано
Обсуждают грядущую войну и героини ее романа «Пропавшая весной»:
«– А ведь скоро нам всем придется много молиться, – суровым тоном продолжала Саша. – Скоро придет война.
– Война? – Джоанна посмотрела на Сашу, широко раскрыв глаза.
Саша кивнула.
– Да, обязательно будет война. Она начнется в следующем году или через год.
– Не может быть! – выдохнула Джоанна. – Мне кажется, вы ошибаетесь.
– Нет, нет. У меня есть друзья, которые обладают самой достоверной информацией. Они обо всем мне рассказывают. Все уже решено.
– Но где будет война? Против кого?
– Война будет везде. Все нации будут воевать друг с другом. Мои друзья считают, что всех победит Германия, причем очень быстро. Но я думаю, что все будет не так. Может быть, немцы и сумеют развязать войну. Может быть. Но дело в том, что я знаю очень многих англичан и американцев, я знаю, что это за люди.
– Как бы то ни было, – нахмурившись, сказала Джоанна, – никто не хочет войны.
Саша скептически усмехнулась.
– А для чего тогда существует движение «Гитлерюгенд?»
– Но у меня есть друзья и в Германии, – честно призналась Джоанна. – Они много хорошего могут сказать о нацистском движении.
– О-ля-ля! – воскликнула Саша. – Послушать бы, что они скажут через три года!»
Автобус в воронке от бомбы. Лондон, 1940 г.
* * *
Теперь действительно пришло время крови, пота и слез.
Макс записался в Королевские военно-воздушные силы, затем его привлекли к организации Англо-турецкого комитета помощи, и вскоре он уехал на Восток, на этот раз не как археолог, а как военный администратор. Опыт организатора у него был, он справлялся с работой неплохо и с гордостью писал жене: «Я знаю, что занимаюсь мужским делом, поднимаю вес, который мне по силам, и делаю это не зря. Это оказало благотворное влияние на мою жизнь, которая раньше всегда тяготела к легким путям».
Агата отдала дом в Торки под детский приют (позже его реквизировали для нужд Адмиралтейства), переехала в Лондон (чтобы быть вместе с Максом, пока он еще находился в Англии), устроилась провизором в аптеку. Она не застала страшных бомбежек Лондона 1940 года (в первую же из них погибло столько же человек, сколько за все налеты в годы Первой мировой войны), но и на ее долю досталось немало бомб. За десять месяцев 1944 года на столицу упало почти две с половиной тысячи снарядов «Фау-1», которые лондонцы мгновенно прозвали «жужжалками». Питер Акройд в своей книге о Лондоне рассказывает об этих бомбардировках: «Когда летит жужжалка, прислушиваешься, затаив дыхание, – писал один лондонец, – и молишься, чтобы летела дальше… Обстановка в Лондоне изменилась. Снова Большой Блиц. Тревога висит в воздухе. Вечером автобусы полупусты. На улицах малолюдно – это бросается в глаза. Тысячи уехали, многие стараются пораньше уйти в укрытие». Снова ввели продуктовые карточки, снова пришлось потуже затянуть пояса и вспомнить все «трюки» готовки в условиях дефицита, которые были освоены во время Первой мировой войны.
Как ни странно, но Агата быстро привыкла к бомбежкам, рассудила, что быть засыпанной землей страшнее, чем умереть в своей постели, и никогда не спускалась в бомбоубежище. Впрочем, почти половина лондонцев разделяла ее мнение. Погибнуть в бомбоубежище или в метро было ничуть не сложнее, чем дома. Бывало, бомба повреждала водопроводную сеть, станции метро затапливало, люди гибли под водой, однажды в 1943 году во время воздушной тревоги в толпе людей, спешащих укрыться в метро, кто-то упал, и началась давка, в которой погибли сто семьдесят три человека. Нет, те люди, кого бомба застала дома, по крайней мере, умерли достойно. В то время в Лондоне ходила поговорка: «Чтобы меня убить, бомбардировщику нужно вначале найти мой квартал, потом – мою улицу, потом – мой дом. Да и то всегда останется шанс, что я в это время буду в пабе!»
Вид Лондона после немецкого авианалета. 1940 г.
В промежутках между бомбежками Агата, как и остальные лондонцы, жила своей жизнью: ходила в гости, в театр, увлекалась Шекспиром, по поводу которого написала Максу множество писем, и, конечно, продолжала писать книги.
* * *
В своих военных романах Агата словно навестила всех своих старых друзей.
«Н или М?» – это новый роман о Томми и Таппенс, со всеми привычными атрибутами, сопровождающими эту супружескую пару. Газета «Обсервер» так откликнулась на его выход: «Агата Кристи решила отдохнуть от Эркюля Пуаро и изысканного детектива, чтобы написать легкий шпионский роман на военную тематику… Молодая парочка, придуманная Миссис Кристи, уже достигла средних лет, но по-прежнему деятельна, хотя они чуть и не угодили в ловушку. Хорошая концовка и всеобъемлющее удовольствие».
«Раз, два – пряжку застегни» (вариант перевода «Раз, раз – гость сидит у нас») и «Пять поросят» (оба названия основаны на детских английских считалках) – новые романы о Пуаро. В первом из них бельгийскому детективу предстоит расследовать хитроумное убийство зубного врача, во втором – помочь девушке понять, действительно ли тринадцать лет назад ее мать из ревности отравила ее отца.
