Черно-золотые паруса Венеции выросли на горизонте. Начинался прилив, и я втиснулся в пространство между мачтой и палубной рубкой, восхищаясь умелостью мореходов. Они могли за считаные мгновения приготовить корабль к бою, для этого им хватало всего лишь одного паруса.
Весла ударили по воде под ритмичный рык Гуннара. Мы вылетели из гавани, не обращая внимания ни на что, лишь бы поскорее убраться. Плоскодонки и баржи бросились врассыпную, когда мы выбрались из внешних стен в открытое море, заработали весла, и парус надулся, неся корабль. Гуннар встал у руля, меняя направление одним движением руки, так хорошо был сбалансирован корабль. Весла вздымались вверх на удивление слаженно, словно в хорошо поставленном танце, «Лебедь» двигался под ногами, как живое существо, и добрался до глубоких вод задолго до того, как нас заметили венецианцы. Мы уже направились в Средиземное море и, если нам не приготовили там ловушку, вскоре оставим их далеко позади. Как только мы окажемся в безопасности Лас Каскадас, от нас отстанут все прочие. Ярл Гуннар не зря всегда старался сохранить хорошие отношения с халифатом.
Двухмачтовые венецианские корабли с рабами на веслах, тяжелые и неуклюжие с носа до кормы, создавались для защиты и дальних плаваний, но не для атаки, и, чтобы угнаться за нами, нуждались в хорошей погоде и огромной удаче. Мы быстро помахали им ручкой, и наши славные преследователи пропали за горизонтом. Затем мы прошли вдоль Иллирийского побережья, работая веслами на полную скорость, юго-западный ветер наполнял парус. Благодаря сильному ветру с Сицилии и Тирренского моря обогнули Итальянский полуостров и влились в небольшую флотилию с черными парусами, которая давно поджидала нас. Две бригантины и бриг.
Гуннар стоял на мостике руки в боки и хохотал, когда неуклюжие корабли двинулись за нами.
– Три! – прокричал он. – Три корабля! Только три, чтобы поймать «Лебедя»! Да вы ополоумели от своего богатства!
Затем он повернулся ко мне:
– Они решили оскорбить нас, не так ли, господин Среброкожий?
Стало ясно, что я пришелся ему по душе, но сам я не разделял его чувств.
Я развеселился, увидев корабль в деле. Гуннар, однако, продолжал вести себя так, словно венецианцы вот-вот нас захватят. Видимо, как и я, понимал, что не стоит расслабляться раньше времени.
Позже тем же вечером он наконец дал команду замедлить ход. Его гребцы тут же заснули, прямо на веслах. «Лебедь», словно по собственному хотению, продолжал двигаться по воде. Гуннар собирался обогнуть нумидийский берег и добраться до Магриба. На западе в нескольких милях от берега лежал Лас Каскадас.
Гуннар встал рядом со мной на носу, где я в уединении любовался великой россыпью Млечного Пути, смотрел на знакомые и одновременно незнакомые звезды. Я закутался в свой темно-синий непромокаемый плащ. Золотая осень уже прикоснулась к океану. Я вспоминал историю, которую в Мелнибонэ рассказывают детям. Сказку о мертвых душах, что бродят по звездным дорогам Млечного Пути – у нас он зовется Землей мертвецов. Отчего-то я думал об отце, разочарованном вдовце, который винил меня в смерти матери.
Гуннар даже не извинился, что помешал мне. Он пребывал в отличном расположении духа.
– Эти жирные ублюдки-торгаши все еще тащатся вокруг Отранто! – Он хлопнул меня по спине, словно пытаясь найти слабое место. – Так вы расскажете мне, как узнали о моих планах? Или мне сразу выбросить вас за борт и из своей головы?
– Я бы вам этого не советовал, – ответил я. – Впрочем, это и невозможно. Вы же знаете, что я бессмертен и неуязвим.
– Не узнаю, пока не проверю, – отозвался он. – Но мне думается, что бессмертны вы не больше моего.
– В самом деле?
Я решил не спорить с ним. Он узнал то, что я показал ему. Кольцо, которое выглядело так, словно его только что отлили.
– Точно так, Элрик Садрикссон, я помню вас со времен короля Этельреда, когда он заплатил вам этим кольцом за помощь в войне с датчанами. Но кольцо намного древнее. Я думал, теперь оно у тамплиеров.
– Этельред правил полтора века назад, – сказал я. – Разве я выгляжу таким старым? Я, как вы знаете, не совсем здоров.
– Думаю, вы намного старше, господин тамплиер, – произнес Гуннар. – Думаю, годам вы неподвластны. – Что-то зловещее появилось в его голосе, издевательские нотки, раздражавшие меня. – Но все-таки уязвимы.
– Верно, вы путаете меня с Луэрабасом, бродячим албанцем, которого Иисус проклял из гробницы.
– Я знаю, что вся эта история полная чушь. Принц Элрик из Мелнибонэ, ваша история еще далека от завершения. И от суда.
Он явно пытался сбить меня с толку. Но я не показал, что это ему удалось.
– Вы знаете очень много для смертного.
– Слишком много для смертного. Я обречен, принц Элрик, помнить прошлое, настоящее и будущее. Например, я знаю, что умру, полностью осознавая всю глупость и безнадежность существования. Так что смерть станет для меня облегчением. И если я заберу с собой всю вселенную, тем лучше. Небытие – моя судьба, но и то, чего я страстно желаю. Вы же, с другой стороны, обречены помнить слишком мало – и умереть, надеясь и любя жизнь…
– Я умирать не собираюсь, но если и умру, то сомневаюсь, что при этом буду надеяться, – сказал я. – Я нахожусь в этом мире потому, что ищу жизнь, даже прямо сейчас.
– Я ищу смерти. Но наши поиски приводят нас в одно и то же место. У нас с вами общие интересы, принц Элрик, пусть и разные желания.
Я не смог прямо ответить ему.
– У вас, без всяких сомнений, есть свое место в этом сне, – проговорил я. – Вы, по всей видимости, путешествуете по снам. Может быть, даже крадете их?
– Вы, похоже, все-таки собираетесь оскорбить меня.
Я не повелся на его слова, начиная понимать ход его мыслей. Он знал обо мне не больше, чем все остальные в этом мире. В самом деле, когда я только появился здесь, я служил королю Этельреду по прозвищу Неразумный. Я путешествовал с женщиной, которую называл своей сестрой, и в конце концов нас обоих предали.
Однако долгожителем я был лишь во снах, но не в реальности. Гуннар явно наслаждался моим замешательством. Я показал ему кольцо потому, что подумал: оно может иметь для него какое-то значение. Оказалось, да, и даже большее, чем я предполагал. Я приобрел его в Иерусалиме у того же рыцаря, у которого забрал Соломона.
– Идемте, – сказал Гуннар. – Я покажу вам кое-что. Интересно, узнаете ли вы эту вещь или нет.
Он повел меня по палубе к рубке. Внутри стоял сундук; он без колебаний его открыл, а затем поднял над ним бронзовый масляный фонарь, чтобы я заглянул внутрь. Там лежали меч, доспехи, перчатки, но поверх всего этого находился круглый щит с изящным узором в оттенках синего, белого и красного, похожим на солнце с восемью лучами. Может, он африканский, и Гуннар нашел его во время легендарного плавания к Южным морям с Розой? Щит был не металлический, а деревянный, покрытый кожей; когда Гуннар сунул его мне в руки, он показался необычно легким, хотя размером и формой повторял щиты викингов.
