Огромные двустворчатые ворота из меди и стали открывали узкий проход между скалами, через них мог войти и выйти лишь один корабль. Я сразу же вспомнил Мелнибонэ, хотя этому месту не хватало парящих башен Города грез.
Нас громко приветствовали. На каменных арках, к которым крепились створки ворот, появились люди; повернулись рычаги, рабы потащили на себе огромные цепи, и морские ворота открылись.
Гуннар хмыкнул и, тронув кормило, взял чуть влево, потом чуть вправо. Он аккуратно провел корабль в узкую щель, и тот проскользнул легко и быстро, словно угорь. Врата с грохотом закрылись за нами. Мы медленно гребли вперед под пристальным взором жителей Лас Каскадас. Все здесь жили за счет пиратства. Все были верными подданными пиратской королевы. Своими дипломатическими способностями прекрасная Берберка Роза могла сравниться с самой Клеопатрой.
В гавани на приколе стояли самые разнообразные суда. Я узнал китайские джонки, несколько больших доу, египетские корабли с закругленными корпусами, мудреные боевые галеры, в основном переделанные по греческому образцу, – такие больше всего любили капитаны-корсары. Мне вдруг показалось, что здесь я обязательно встречу старых друзей, но не недавних знакомых. Когда я вынес свои пожитки на причал, то почти сразу же услышал, как кто-то зовет меня по имени.
– По д’Аржан, это вы?
Я оглянулся.
Брат Тристеланн, смешливый рыжий коротышка, пробирался ко мне сквозь толпу всякого сброда, что стекался на пристань в надежде получить хоть какую-то работу. Не знаю, чем Гуннар собирался расплатиться с Лас Каскадас за свою безопасность, но явно не грузом. Ненадолго Тристеланн исчез в толпе, затем появился совсем рядом, все так же улыбаясь.
– Значит, вы послушались моего совета, – сказал он. – Поговорили со стариками и старухами?
– Они говорили со мной, – ответил я. – Я думал, вы направлялись в Кордову.
– Собирался уже высадиться, но услышал, что христиане и иудеи вновь впали в немилость халифа. Он верит, что в Империи новый заговор.
Собирается выгнать из страны всех франков. И даже гадает, не слишком ли это мягкая мера для них. Так что я счел разумным переждать зиму здесь, послужу верующим, которых найду. Посмотрим, какой будет погода весной. Моя единственная альтернатива на сегодняшний день – отправиться в Англию, к королю Львиное Сердце, но, если уж совсем честно, порядочному человеку там не место. В лесах полно разбойников, в монастырях – бенедиктинцев, а то и кого похуже. Их помазанник божий сидит в темнице в Австрии, насколько мне известно, потому что народ не желает платить за него выкуп. Иоанн – интеллектуал, и поэтому ему никто не доверяет, особенно церковь.
Продолжая сплетничать, Тристеланн по крутым, запутанным улицам повел меня на постоялый двор, который, по его словам, считался лучшим на острове.
Гуннар что-то вопрошающе прокричал мне в спину. Я ответил, что увижусь с ним на постоялом дворе.
Моя независимость его явно нервировала. Он привык все держать в своих руках. Для него это было естественно. Думаю, он скорее растерялся, чем рассердился.
Все это забавляло брата Тристеланна. Он привел меня на залитый солнцем сад постоялого двора. Посадил на скамейку, а сам зашел внутрь и вернулся с двумя огромными кружками эля. Я постарался воздать должное крепкому напитку, но моему чересчур утонченному вкусу подходило лишь желтое вино. Брат-боец не расстроился. Он принес мне кубок хорошего вина, а эль допил сам.
– Надеюсь, Предки дали вам хороший совет?
– Они скорее ударились в предсказания, – произнес я. – В таинственные видения.
– Исполните все, что увидели, – твердо сказал он. – Они принесут вам то, чего вы желаете. И в сердце своем вы уже знаете, что принесет вам то, чего вы желаете.
Он вздохнул.
– Предсказания меня не интересуют, – отозвался я. – Моя судьба – это моя судьба. Вот что я знаю. И понимание этого позволяет мне плыть по ее течению, поскольку я доверяю удаче, неважно, повезет мне или нет.
– Настоящий игрок, – пробормотал он. – Истинный мухамир!
– Я все это и раньше слышал. Я не принадлежу ни к какому обществу или гильдии. Я не занимаюсь подобными искусствами всерьез, лишь иногда по необходимости, и не верю ни во что. Доверяю лишь себе, своему мечу и неизменной судьбе.
– Но все-таки боретесь с ней.
– Я оптимист.
– В этом мы похожи, – сказал он без всякой иронии.
Тристеланн уселся на скамью и оглядел двор, усыпанный цветами. Красочные соцветия состязались в яркости с одеждами посетителей, которые не обращали на нас никакого внимания. Я знал, что в Лас Каскадас считается дурным тоном уделять чрезмерное внимание незнакомцам.
Впервые я побывал на острове совсем в другом положении. Тогда мы с Розой были любовниками. Во второй раз я оказался пленником, и она обвела меня вокруг пальца. Но когда ситуация изменилась в мою пользу, она, кажется, оскорбилась еще больше. Вряд ли пиратка отдала какие-то распоряжения относительно моей судьбы, так как, скорее всего, не ждала, что я когда-нибудь снова окажусь в ее крепости.
Монах подтвердил, что Роза уплыла до весны. Снова отправилась на юг. Возвращалась она обычно с кораблем, груженным экзотическими специями, драгоценными камнями, а изредка даже превосходными рабами. В плаванье с ней ушел и Ап Квелч.
– Корабль-катамаран ходит намного быстрее и дальше, чем все остальные суда, – сказал Тристеланн. – Она может за несколько месяцев доплыть до Китая и вернуться назад. Пока мы зимуем на берегу Атлантики, она наслаждается солнцем и индийской добычей!
– Я думал, Гуннар тоже ходил туда на «Лебеде».
– Они оба ушли на «Лебеде». А затем, после ссоры, она вернулась на «Либо-либо». – Он резко замолчал и поднял глаза. Я понял, что Гуннар только что вошел в сад. Монах засмеялся, словно только что рассказал веселый анекдот: – А вторая собака сказала: «Я пришла только когти подровнять».
Рука Гуннара легла мне на плечо.
– Нам нужно еще кое-что обсудить, – сказал он. – Насколько я понимаю, у вас, господин священник, ко мне вопросов нет.
Брат Тристеланн натянул капюшон потертой сутаны и поднялся.
– Я никогда не попаду в столь отчаянную ситуацию, чтобы наниматься к дьяволу.
– Значит, я прав, – хмыкнул Гуннар. – А что, тут больше не подают?
Он вошел внутрь. Монах отчего-то совсем развеселился. Он пожал плечами, подмигнул мне и сказал, что наши пути еще пересекутся, а затем вышел за ворота – как раз в тот миг, когда вернулся Гуннар, ведя за ухо мальчишку.
– А все девки, значит, разбежались по клиентам?
– Да, господин, – мальчишка плюхнулся на камни. – Только я один и остался.
Гуннар выругался, проклиная свои мужские потребности, и грозно потребовал, чтобы мальчишка принес эль. Я попросил парнишку принести еще один кубок, бросил ему монетку и поднялся. Сверкающая маска Гуннара уставилась на меня в явном изумлении.
