Я увидел, как из косого ледяного дождя появляется фигура. Очень высокая и широкая. Моя голова едва достала бы ему до груди, но существо казалось втрое меньше, чем все те великаны, которых мне доводилось встречать раньше.
На нем было тяжелое черное пальто, покрытое подбитым мехом плащом. На голове – шляпа странной формы с парой перьев, поля ее были загнуты с трех сторон. Светлые волосы собраны в хвост и перевязаны черным бантом.
Я услышал, как за моей спиной выругался Клостергейм.
– Это и есть наш великан? – спросил я.
Ипкаптам покачал головой.
– Это не великан, – ответил он. – Человек.
Пришелец снял шляпу в знак своих мирных намерений.
– Добрый вечер, господа, – сказал он. – Меня зовут Лобковиц. Я путешествую в этих краях и, кажется, заблудился. Не позволите ли вы мне немного погреть свои кости у вашего костра?
Он навис над нами, почти такой же высокий, как наши хижины. В присутствии этого здоровяка я почувствовал себя десятилетним мальчишкой.
Клостергейм вышел вперед и поклонился:
– Добрый вечер, князь Лобковиц. Не ожидал встретить вас здесь.
– Причуды мультивселенной, мой дорогой капитан.
Широколицый добродушный аристократ внимательно разглядывал Клостергейма, а затем удивленно нахмурился.
– Простите, если покажусь вам грубым, – сказал он. – Я ошибаюсь, или вы в самом деле уменьшились в росте на фут или даже на два с тех пор, как мы виделись в последний раз?
Глава четырнадцатая
Человек без определенных занятий
И завистливое племя
Злобных Гномов и Пигмеев,
Злобных духов Пок-Уэджис,
Погубить его решило.
«Если этот дерзкий Квазинд,
Ненавистный всем нам Квазинд,
Поживет еще на свете,
Все губя, уничтожая,
Удивляя все народы
Дивной силою своею, –
Что же будет с Пок-Уэджис? –
Говорили Пок-Уэджис. –
Он растопчет нас, раздавит,
Он подводным злобным духам
Всех нас кинет на съеденье!»
[7]
Лонгфелло. Песнь о Гайавате
Клостергейм и Лобковиц познакомились где-то в христианском мире. Друзьями они не были. Клостергейм с большой подозрительностью относился к каждому слову вновь прибывшего. Лобковиц хоть и вел себя вполне учтиво, тоже явно опасался Клостергейма. Гуннар заметил, что эти двое всегда будут противниками. Он считал, что люди разных национальностей и рас враждебны друг другу по определению.
Князь Лобковиц стоял, повернувшись спиной к огню; Гуннар спросил, что привело его в эту местность.
– Случайность, – ответил он. – У меня было совсем другое дело, но вы же знаете, как оно бывает, когда окажешься в узле, из которого отходят разные ветви великого древа времени. Путешествовать между мирами так гораздо проще, но и путаницы тоже хватает. Различия в масштабе, которые нельзя не заметить в других мирах, здесь не так значительны. Чем ближе к стыку миров, тем меньше мы разобщены. Мы делаем все возможное, но Равновесию требуется служить, так как оно, в конце концов, все определяет.
Исполин вел себя очень деликатно. Странно было видеть обходительного человека таких размеров.
Его стеснительность придала Гуннару Обреченному развязности. Он единственный среди нас забавлялся.
– Мои люди описали след вашей ноги. Судя по их словам, вы должны быть не менее десяти футов ростом, хотя должен признать, что таких высоких людей я еще не встречал. Вы даже больше легендарного Ангриса Франка. В тех местах, откуда вы пришли, все такого же роста?
– Более или менее, – ответил князь Лобковиц. От Гуннара не ускользнула ироничность его тона. Безликий шлем повернулся к огромному человеку; видимо, капитан с любопытством разглядывал его. Кажется, я тоже не понял шутки.
Ледяной дождь падал с неба, не превращаясь в снег. Ипкаптам решил, что для снегопада сейчас слишком тепло и это всего лишь обычный осенний шквал. Через пару дней снова потеплеет, как летом, уверял он. Такое и раньше много раз бывало.
Теперь, когда мы поняли, что Лобковиц и был нашим великаном, Ипкаптам немного расслабился. Мы решили, что отряд лучших воинов отправится вперед, а я приведу остальных членов племени. Князь Лобковиц, знавший эту местность не лучше меня, решил остаться с нами.
– По крайней мере, пока я не встречу своих!
Когда князь отошел по нужде, Гуннар по секрету поручил мне приглядывать за Лобковицем и убить его, если он будет действовать подозрительно.
Особенно тревожился Клостергейм. Он сказал, что этот человек не обязательно имеет злые намерения, но само его присутствие говорит о том, что наше путешествие может оказаться опасным.
Я попросил его выразиться конкретнее. Что он знает о Лобковице? Неужели он последовал сюда за нами? Может, он на стороне племени какатанава?
– Прав войти в крепость какатанава у него не больше, чем у меня, – заявил Клостергейм. – Но его сторонники ищут то же, что и мы с Гуннаром.
Думаю, и у него такой же интерес. Не повредит, если на какое-то время мы станем союзниками. Пусть лучше держится в арьергарде, по крайней мере пока мы не поймем, с кем имеем дело. Возможно, он шпион, и его послали разузнать наши секреты. Если же нет, то его рост нам пригодится.
Гуннар остался недоволен:
– Слишком много неизвестных. Я собирался прийти сюда, забрать то, что мне нужно, и уйти. Не ожидал встретить тут ни Клостергейма, ни пакваджи, ни уж тем более великанов.
– Он не великан, – настойчиво сказал Ипкаптам. – Он – человек. Вы бы поняли, если бы он был великаном.
Клостергейм с усмешкой согласился.
– Это довольно странное место мультивселенной, – подтвердил он. – Как сказал Лобковиц – здесь узел. Место, где сходятся ветви дерева. Обычно мы слишком далеко от узла, чтобы ощутить этот феномен, но здесь, полагаю, это обычное дело.
Раз эта странность была им знакома, я воспринял ее как должное, поскольку доверял их суждениям. Но Гуннар продолжал тревожиться. Он бормотал что-то о суевериях и все повторял, что он пришел сюда по одной-единственной причине, да к тому же пообещал своим бойцам добычу из Золотого города. Его слова были явным упрощением, если не ложью.
Ипкаптам дал знак Гуннару, Клостергейму и остальным следовать за ним и пошел вниз по склону. Большая часть отряда последовала за шаманом, и вскоре они растворились в тумане глубокого ущелья. Я радовался, что мы можем идти помедленнее. Это давало возможность поговорить с огромным человеком, расспросить его, как он сюда попал. Лобковиц сказал, что путешествовал с другом, а потом они случайно разделились. В следующее мгновение он обнаружил наш лагерь. Друг же его явно исчез из этого места.
