Нападавшие были очень сильны. За двадцать лет я почти не потерял форму, но сравниться с ними не мог. Я сопротивлялся, мои конечности будто проходили сквозь них. Вряд ли они были бестелесны, просто их тела имели другие свойства, защищали их и придавали сил. Вскоре они одержали верх, затащили меня в мое собственное каноэ и поплыли к «Старухе», пока моя красавица жена с округлившимися от страха глазами бежала к причалу, пытаясь их догнать.
Сильный ветер взметнул прекрасные серебристые волосы Уны, скрыв ее лицо. Я попытался докричаться до жены, успокоить ее, но ветер уносил слова. Отчего-то я совсем не боялся индейцев. Понимал, что они не желают мне зла. Но жена меня не услышала. Я молился, чтобы она не решила рискнуть своей жизнью в стремлении спасти меня.
Можете представить, какая гамма чувств мною завладела. Все те страхи, от каких я отмахнулся несколько часов назад, вдруг стали реальностью. Меня вырвали из сна о счастье и благополучии в паралелльный мир, полный отчаяния и угроз. Но я осознавал, что это не те галлюцинации, с помощью которых мои измученные разум и тело пытались избежать ужасов нацистского концлагеря. Несмотря на все мои страхи и тревоги, больше всего я боялся за Уну. Слишком хорошо ее знал. Понимал, на что толкнут ее инстинкты. Оставалось лишь надеяться, что здравый смысл возьмет верх.
С невероятной скоростью необычный отряд приблизился к «Старухе»; ее голос сейчас походил на странный задумчивый вой. Откуда-то возник другой ветер, он будто визжал от разочарования и ярости. Мне вдруг показалось, что он протянул ледяные пальцы и схватил меня за голову, пытаясь вырвать из рук похитителей. Но не чтобы спасти: отчего-то я был уверен, что он-то как раз желает мне зла.
Мне удалось вырваться из его объятий, когда каноэ внезапно нырнуло вниз, и мы оказались под поверхностью воды. Водоворот закружил нас. Я не дышал, но и не тонул. Огромные водовороты, изумрудно-зеленый и голубой с белыми прожилками, клубились, поднимаясь со дна. Что-то толкнуло в днище каноэ. Машинально я попытался найти взглядом, с чем мы столкнулись, но было поздно.
Словно стрела, каноэ ринулось вниз сквозь бурлящее течение, к мерцающему рубиновому свету с оранжевыми и желтыми искрами. Сначала я подумал, что мы поднимаемся и я вижу солнце, но пламя не стояло на месте. Здесь, внизу, в самой глубине водоворота, горел огромный костер. Что все это значит? Неужели мы направляемся к самому центру Земли? Какой же еще огонь может гореть под водой? Может быть, эти великаны-индейцы – посланники офф-му, странного подземного народа, которых Гейнор изгнал из их древних городов? Может быть, они обосновались здесь, в менее гостеприимных землях?
Языки пламени лизали воду, и я почти поверил, что оно сейчас поглотит нас. А затем каноэ вдруг изменило направление, и мы тут же очутились над непостижимой бездной, освещенной темным сине-алым вулканическим пламенем.
Все звуки остались позади.
Огромный столб белого пламени рванул ввысь из глубины и превратился в клубящийся дым. Мы висели и не в воде, и не в воздухе, медленно спускаясь сквозь курящуюся пену в самую бездну.
Мои похитители не издали ни звука. Я дергался, связанный кожаными веревками, и требовал, чтобы они объяснили, зачем меня схватили и куда везут. Но я не был уверен, слышат ли меня. Индейцы лишь изредка сурово на меня поглядывали, но не отвечали.
Чернота бездны сгущалась на фоне ярких языков огня – они появлялись каждые несколько секунд, освещая все вокруг, а затем исчезали. За бешеным пламенем ощущалось мощное безмолвие. Казалось, что-то заперто в этой бездне – сила реальная или сверхъестественная.
По сверкающему обсидиану безбрежных склонов змеились потоки яркого огня. Входы в пещеры (многие явно были творением человеческих рук) часто вспыхивали алым, словно раскрытые голодные пасти. Громкие звуки быстро затухали и подхватывались эхом. В ноздри ударил запах серы. Я захлебывался плотным воздухом, едва не тонул в нем. Каноэ продолжало спускаться меж огромных черных стен. И я не видел ни поверхности, ни дна. Немного света давало лишь красно-синее пламя, но то, что оно освещало, выглядело чуждым, древним и омерзительным. Обычно я не склонен представлять себе всякое, особенно в такие моменты, но тут я ясно ощущал, что опускаюсь прямо в чрево Ада!
Через долгое время каноэ начало медленно раскачиваться подо мной; я с ужасом осознал, что мы снова плывем по огромной медленной реке. На миг я задумался, не та ли это река, что кормила и освещала мир офф-му. Но она не только не испускала свет – она его поглощала. Теперь я видел, что мы сплавлялись по воде темной, словно кровь, и в ней отражались вспышки пламени, горящего вверху. В этом странном неверном свете мои похитители направили лодку ко входу в широкую старую гавань, причудливые постройки которой поражали огромными размерами.
Каждый камень тут казался живым и изменчивым, словно застыл в тот миг, когда в нем еще бурлила жизнь. Скульпторы разглядели естественные линии скал и придали им изящную, но жутковатую форму. Огромные глаза смотрели с лиц, искаженных муками. Каменные руки выворачивались в мучительном изломе, словно пытались спастись от чего-то ужасного или вырвать собственные органы из своих тел. Я успел было подумать, что когда-то эти статуи были живыми, но эта мысль показалась слишком жуткой, и я заставил себя выкинуть ее из головы. В отчаянии мой взгляд метался по сторонам в попытке заметить хоть какое-нибудь живое существо среди всего этого застывшего кошмара, но в то же самое время я страшился того, с чем, возможно, придется столкнуться. Какая форма жизни захотела бы обитать среди такого адского пейзажа? Несмотря на странность обстоятельств, я пытался вообразить, какие разумные существа могли решить, что здесь можно основать город.
Вскоре любопытство мое было вознаграждено. Похитители вытащили меня на опасно скользкие камни пристани, которая почти не использовалась. В воздухе стоял затхлый запах. Запах смерти, пусть отложенной, но все-таки смерти. Это место пережило свое время, но умирать отказывалось. Должно быть, когда-то здесь обитал древний разум, задолго до того, как появились подобные мне. Может быть, местные жители от природы враждебны к таким, как я? А может, они враждуют только со мной? Какие-то смутные воспоминания тут же забурлили в памяти, но на поверхность сознания так и не выплыли.
Я пребывал в замешательстве. Понимал, что по возможности надо бы сохранить ясность сознания. Прямо сейчас мне ничего не угрожало. Странное седьмое чувство, которое появилось у меня после встречи с Элриком из Мелнибонэ, позволяло черпать из глубин его почти безграничной памяти. То, что я ощущал, напоминало забавную иллюзию, будто это уже происходило раньше, – французы называют ее «дежавю», правда, мое ощущение было много сильнее. Я уже проживал эти мгновения много, много раз. Пока меня выносили с пристани, я никак не мог избавиться от ощущения, что происходит нечто значительное. Я смотрел на улицу, бегущую меж вереницами статуй. Слышал странные, непонятные звуки.
Из-за рядов изогнутых скульптур выступила группа высоких, изящных теней. Сначала я принял их за офф-му, так как насыщенная паром атмосфера придавала им такой же вытянутый вид. Как и мои похитители, они были очень высокими. Глаза мои едва достигали уровня их груди. Но, в отличие от офф-му, эти существа обладали красивыми утонченными чертами вполне человеческих лиц и прекрасными фигурами, вроде выходцев из племени масаи и других народностей Восточной Африки. Шелковистые желтые одежды, совсем не похожие на одеяния буддистских монахов, выгодно подчеркивали их блестящие, словно выточенные из черного дерева, полуголые тела. Люди были вооружены. Они держали тяжелые копья с кварцевыми наконечниками и овальные щиты. Головы были коротко стрижены, как и у моих похитителей, но украшений они не носили. Вероятно, это воины, решил я. С жестами приветствия они двинулись в сторону бледных великанов. Очевидно, были их соплеменниками. Вновь прибывшие стояли и сурово смотрели на меня сверху вниз. Мне осторожно помогли подняться на ноги. Я сам высокого роста и не привык, чтобы на меня смотрели сверху. Ощущение довольно раздражающее. Мне захотелось отступить на пару шагов, но похитители как раз начали снимать с меня путы.
