На некоторых склонах, высоко над нами, уже лежал снег. Я встревожился. Если пойдет сильный снегопад, нам конец. Лобковиц делал все, чтобы ободрить меня, но, похоже, и сам не слишком верил в удачу. Он пожал плечами:
– Нужно надеяться. «Надежда светит впереди, остался ужас позади, о ком я думаю, скажи мне».
Кажется, он снова цитировал кого-то из английских поэтов. Но лишь после этой его цитаты я понял, что все это время мы с ним общались по-немецки.
Откуда-то издалека раздалось тихое карканье.
Лобковиц тут же встрепенулся.
Мы обогнули огромную гранитную плиту и оглядели каскад горных вершин, что спускался к замерзшему озеру. Я, должно быть, ахнул. Помню лишь, как пар вырывался изо рта, и слышно было, как колотится сердце. Неужели это темница Уны?
Посредине озера я заметил остров. На нем возвышалось что-то вроде гигантской ступенчатой металлической пирамиды, она сверкала, отражая свет.
От берега к острову вела тропа, прямая и широкая; она сияла, как серебристая полоса, проложенная по льду. Что это? Какой-то монумент? Но он ведь слишком велик.
Ветер бросил горсть острых льдинок мне в глаза. Когда я наконец снова открыл их, озеро и окружающие горы скрылись в тумане.
Лицо Лобковица светилось от радости.
– Вы это видели, граф Утрик? Вы видели великую крепость? Город древа!
– Я видел зиккурат. Из чистого золота. Чей он? Майяский?
– Так далеко на севере? – засмеялся он. – Нет, насколько мне известно, тут обитают только пакваджи. То, что вы видели, – великий общинный дом какатанава, по примеру которого строили десятки культур. Граф Улрик, возблагодарите своего Бога. Мы прошли сквозь время, по дюжине извилистых тропинок в разных измерениях. Шансы были невелики. Но благодаря опыту и удаче у нас получилось. Мы нашли дорогу, что привела нас в нужное место. И теперь должны надеяться, что она приведет нас и в нужное время.
Лобковиц с широкой улыбкой поднял голову, с неба спустилась большая птица и уселась к нему на вытянутую руку. Ворон-альбинос. Я разглядывал его с огромным любопытством.
Ворон явно был сам себе хозяин. Он расхаживал по руке Лобковица, затем уселся у него на плече и взглянул на меня глазом-бусиной.
Судя по тому, как вел себя Лобковиц, я понял, что он даже не надеялся на успех. Я засмеялся, глядя на него. Сказал, что не слишком доволен своей судьбой. Он признал, что с самого начала считал, что нам выпали не лучшие карты в этой игре.
– Но мы все равно ими сыграли, в этом и секрет, не так ли? В этом вся и разница, дорогой граф!
Он ласково гладил горделивую птицу, что-то бормотал ей, видимо, приветствовал потерянного любимца. Я начал подозревать, что он немного спятил, поскольку не верил в то, что путешествие пройдет удачно. Он разрывался между желанием пообщаться с птицей и бросить еще один взгляд на золотой город-пирамиду. И я понимал его чувства. Потому что и сам разрывался: с одной стороны, меня завораживало это пополнение нашего отряда, с другой, мне хотелось пронзить взглядом клубящиеся облака и бросить еще хотя бы взгляд на крепость, но туман стоял такой плотный, что можно было увидеть лишь на несколько шагов вперед.
Стемнело еще до того, как мы решили остановиться на небольшой лужайке. Для укрытия мы натянули большой плащ над крепкими кустами, прочно укоренившимися в камне, и, к счастью, смогли разжечь небольшой костерок. Получилось довольно уютно, лучше, чем за все последнее время. Даже ручной ворон Лобковица примостился на верхушке куста с видимым удовольствием. Разумеется, я хотел, чтобы Лобковиц рассказал мне что-то новое, то, что он теперь мог открыть. Что угодно, лишь бы оно не повлияло на нашу тропу времени.
Он извинился, сказав, что нового очень мало. Идти нам осталось недалеко. Он хмуро взглянул на птицу, словно надеялся, что она даст дельный совет, но ворон уже уснул на насесте.
Лобковиц отчего-то осторожничал, вероятно, мы слишком близко подошли к цели, чтобы рисковать. Он сделал пару затяжек из глиняной трубки, чтобы успокоить нервы, и с удовольствием любовался темнеющими красновато-синими в сумерках горами, расчистившимся небом и сверкающими на нем колючими звездами.
– Однажды я путешествовал по мирам, которые почти полностью отражали мои настроения, – сказал он. – Этакий мрачный, почти хитклиффский
[8] экстаз.
Он осмелел и сделался разговорчивей.
– Мы имеем дело с основами самой жизни, – сказал он. – Вы уже знаете о Серых Пределах – субстанции, которая составляет мультивселенную и по воле человека может обретать самые неожиданные формы. Она подпитывает мультивселенную, а та, в свою очередь, питает наши мысли и сны. Один вид жизни поддерживает другой. Взаимозависимость – это первое правило существования, а изменчивость – второе.
– Боюсь, я не в состоянии уловить все, что вы рассказываете, – вежливо произнес я. – И никак не могу сосредоточиться. По сути, мне лишь нужно узнать, насколько мы близки к спасению Уны.
– Если нам повезет, если хватит отваги и будут хоть какие-то преимущества, то думаю, что завтра мы пойдем по Сияющей тропе, которая ведет к острову какатанава. Нам должны встретиться еще трое. «Трижды три и трижды три, к Древу скрелингов приди», ха-ха! Это весьма сильное чародейство, дорогой Улрик. Тройки и девятки. Это означает, что все тройки должны совпасть и все девятки объединиться, чтобы создать могущественную силу, способную восстановить Равновесие. Но перед тем как мы увидим Золотой город изнутри, придется многое преодолеть.
Костер согревал нас всю ночь, а утром все, кроме нашего зеленого пятачка, покрывал легкий снежок. Мы аккуратно сложили пожитки, закрепили котомки и оружие, поскольку знали, как опасно спускаться по скользкой горной тропе.
Ветер вернулся еще до полудня и принялся хлестать нас со всех сторон, словно хотел лишить нас равновесия на горном склоне и сбросить в ущелье, полностью скрытое от глаз плотными белесыми облаками. Руками в перчатках мы крепко держались за трещины в скале и старались не рисковать и ступать медленно и осторожно.
Наконец мы спустились с горы в длинную долину, которая выходила на берег озера. В отличие от замерзшей воды, долина зеленела, снег тронул лишь вершины вокруг. Тут было намного теплее, особенно когда мы добрались до пожелтевших деревьев.
Лицо Лобковица застыло непроницаемой маской, он не отрывал взгляда от просвета между холмами, где сияла золотая пирамида.
Вскоре облака вновь расступились, и солнце засверкало на стенах невообразимо огромной крепости. Когда мы приблизились к ней, я осознал, какое это необычайное строение. Я видел зиккураты индейцев майя и пирамиды Египта, но это массивное здание возвышалось на десятки этажей. Едва заметные струйки голубого дыма поднимались над ним – вероятно, это местные жители разводили огонь в очагах. Великий город располагался внутри одного строения, возведенного посреди пустоши доколумбовой Америки! Сколько прекрасных цивилизаций возникло и сгинуло, не оставив почти никаких следов? Неужели и нас ждет такой же конец? А может, это естественный процесс мультивселенной?
