Ему виделись огромные потрясения и силы, столь же могущественные, как и те, что пленили его. Ему виделись странные земли и еще более странные существа. Ему виделись герои такие же, как и он, с похожей судьбой. Ему виделись жестокие воины, удивительные сверхъестественные создания, прекрасные женщины, экзотические, таинственные места, где решались судьбы миров. Во сне он пересекал многие континенты и бескрайние океаны, дрался с людьми и чудовищами, богами и демонами. А еще ему снился мальчик, который, как ни странно, мог быть его сыном, хотя сына у него в этом мире не было. И маленькая девочка – ни о чем не задумываясь, она весело играла рядом с домом и даже не подозревала о существовании невероятных сил Порядка и Хаоса, Добра и Зла, что сошлись не на жизнь, а на смерть в мирах, скрывающихся в тени, лишь в шаге от ее мира…
Альбинос застонал. Бородатый теократ сдвинул на затылок яркий алый шлем, взглянул на Элрика и вновь расхохотался.
– Жив-живехонек! Ну-ка, разбудите его, хочу насладиться его агонией.
Один из матросов исполнил приказ. Он сунул нож за пояс и взобрался по канатам.
– Пощекочу ему пятки кинжалом, хозяин. Это его расшевелит.
– Нацеди немного крови. Может, я даже выпью стаканчик этой бледной жидкости, отпраздную его последние муки.
Ягрин Лерн, хозяин всех некогда свободных людей (теперь они стали бормочущими рабами), в предвкушении окончательной победы над Порядком поднял руку в красной перчатке, принимая кубок, поданный кем-то из приспешников.
– Поднимем чашу во славу Владык Хаоса!
Элрик застонал, забился в путах высоко над главной палубой. Слово сорвалось с его губ.
– Буреносец! – воззвал он. – Буреносец, приди ко мне на помощь!
Но Буреносец, дьявольский Черный меч, который до этого столько раз спасал ему жизнь, не материализовался.
Он находился в другом месте, плененный могущественными чарами, он попал в руки людей и сверхъестественных чудовищ, чьи амбиции оказались гораздо более мрачными и опасными, чем у созданий Хаоса, рвущихся править миром Элрика.
Буреносцом воспользовались, чтобы призвать силы, способные бросить вызов и Порядку, и Хаосу, – и положить конец всему, даже самой мультивселенной.
Альбинос вновь прошептал имя меча. Но ответа не получил.
– Буреносец…
Ничего, лишь молчание холодного пустого эфира. Молчание смерти.
И в этом молчании прозвучал смех, жестокий хохот, полный ледяной радости убийцы.
– Открой ему глаза, мразь! Смотри, Элрик! Смотри, как гибнет все, что ты любишь!
Хохот смешивался с грохотом волн, шипением и свистом боевых катапульт, стонами рабов, скрипом весел.
Бледные губы разомкнулись, возможно, в последний раз, чтобы снова проговорить:
– Буреносец!
Часть первая
Вожделенная дева
Обагренный кровью лорд Элрик стоит,
Поверженный враг перед ним.
«В замке Лорн ты сокровище спрятал мое», –
победитель ему говорит.
«Все возьми! – враг ответил ему, привстав, –
Забери все, что я защищал!
И пускай ворон душу мою склюет,
Зато совесть моя чиста».
И уехал лорд Элрик дорогой своей,
Оставив Лорн навсегда.
«Мне не нужно ни золота, ни серебра,
Только та, что сокровищ милей».
Владыка Элрик и Ситорил, около 1340 года. Полковник Уэлдрейк, Баллады и песни бриттов, 1856 год
Глава первая
Элрик поспешил из Танелорна в поисках Миренбурга, где должен был осуществиться следующий шаг его судьбы. Он знал, что проклятье десяти тысяч лет лежит на нем, что он принес себя в жертву, найдя Похитителя душ.
И теперь его истинный сон возобновился, и судьба его неслась к безжалостному разрешению.
Хроники Черного меча (перевод Уэлдрейка)
Меня зовут Унна, я внучка графини Уны фон Бек. Это история об Элрике Белом Волке и Онрике, сыне Белого Волка; о говорящем звере из Нижнего мира; о Гильдии путешественников во времени; о Рыцарях Равновесия и тех, кто служит миру; о чудесах и ужасах, которые мне довелось пережить, когда Хаос и Закон пытались завладеть Черным мечом; об обнаруженном источнике Ада и Святом Граале. Это произошло несколько лет тому назад, я тогда была еще ребенком. И вот теперь я могу рассказать свою историю.
Обычно я проводила летние каникулы в старом семейном доме в Инглетоне, в Западном Йоркшире. Там появился на свет мой отец. Через несколько лет его родители погибли в Африке, и он, будучи еще мальчиком, унаследовал этот дом. Пока ему не исполнился двадцать один год, наследством распоряжались мои дедушка с бабушкой.
Тауэр-хаус – старинная усадьба, ее основная часть была построена еще в семнадцатом веке. В конце викторианской эпохи у усадьбы появилась пристройка из местного гранита, ее сделали, когда здесь организовали пансион для девочек в 1890‑х гг. К пятидесятым усадьбу разделили на несколько отдельных зданий и продали разным владельцам. Дедушка с бабушкой помогли моему отцу вернуть дому прежнюю славу. А это означало, что заезжим гостям отводилось целое крыло. Над старой конюшней, превращенной в гараж, располагалась квартирка, где жили мистер и миссис Хоторнтуэйт, наши бессменные домоправители.
Дедушка и бабушка, граф и графиня фон Бек, очень любили этот дом и жили в нем почти все время, лишь изредка выбираясь в Лондон, чтобы посмотреть спектакль, посетить врача или дантиста. Сердечная пара старичков. Деду было под девяносто, а бабушке, наверное, около семидесяти, хотя столько ей никто не давал. Все восхищались, какой молодой она кажется. Не я одна замечала, что под слоем косметики лицо ее выглядит намного свежее и мягче.
– Хорошая кожа – это у нас семейное, – как-то сказала моя мать. Она, похоже, и сама не замечала, как странно это звучит. Казалось, замедленные движения ба и ее явная забывчивость нарочиты и предназначены лишь для того, чтобы мы поверили, насколько она стара. Разумеется, она и должна быть старой, если учесть, что с дедушкой они поженились еще в 40‑х, после Второй мировой! Но тогда я об этом почти не думала. Вероятно, она специально старилась, чтобы пощадить дедушкино самолюбие. Никто в семье не говорил об этом, а потому и я игнорировала.
Мы приезжали в Йоркшир на лето с тех самых пор, как я была совсем еще крохой. Мама и папа тоже всегда проводили там отпуск, задолго до моего рождения. Я знала каждый дюйм в Сторрс-коммон: ручей, старые пещеры округи, заброшенные шахты позади фермы Бизли по дороге к знаменитым водопадам. Они ревели в узком ущелье в гуще леса. Фермеры по другую сторону долины предлагали туристам полюбоваться прекрасным видом за деньги. Благодаря этому сюда добирались лишь самые отчаянные любители природы! В викторианские времена к водопадам Инглетона ходил специальный экскурсионный поезд, но теперь здесь не было ни станции, ни железной дороги.
