– Что это?
Чиркнула зажигалка. Загорелась коническая желтая свеча, распространяя запах жареной рыбы.
Постепенно я разглядела маленькую комнату, скорее даже кладовку. В дальнем углу кто-то пошевелился.
Человек зевнул и повернулся на темно-сером матрасе, моргая, словно только что проснулся.
Этого парня я видела и раньше – и безуспешно пыталась догнать в Механическом саду Миренбурга. Теперь я смогла как следует разглядеть его лицо. Высокие скулы, миндалевидные глаза, крепкий подбородок, волевой рот, слегка заостренные уши, как у Уны и моего прадеда. Юный альбинос повернул голову в нашу сторону.
– Джек, – пробормотала Уна. – Я нашла ее. Вы должны затаиться здесь на день-другой. И тогда мы попытаемся сбежать.
Он кивнул. Словно его совершенно не интересовало то, что она сказала.
– Мой отец… – начал он, но замолчал и нахмурился. – Кто ты такая, девочка?
– Меня зовут Унна. А ты Джек Д’Акре?
– Почти, – отозвался он. – Так меня зовут дома. Я знаю твой голос. Ты та девочка с завода…
– Правильно.
Я гадала, где находится его дом, и уже собиралась спросить, но Уна меня опередила:
– Джек из Лондона. Не Лондры. Он жил в Клапхэме, пока о нем не узнали Клостергейм и фон Минкт. – Она вернулась к двери. – Я должна найти какую-нибудь одежду и маску получше, иначе никому не смогу помочь. Я приду, как только смогу. Если что-то случится, и я не появлюсь… Позвольте вам кое-что показать.
Она подошла к дальней стене, отодвинула коробки и мешки и показала маленькую дверцу.
– Тебе придется отвести Джека в безопасное место, Унна. Если станет опасно, уходите через эту дверь. Она приведет вас к реке, там, я думаю, вы найдете лодку. Пантера вам поможет. Сейчас только этим путем можно сбежать из города.
И она ушла. Взглянув на дверь, я увидела, что ее охраняет пантера, глаза ее были прикрыты, голова склонилась, словно она спала сидя.
– Ты та самая женская составляющая, о которой они говорили? – Мальчик встал и подошел ко мне. Он споткнулся и чуть не упал, хватаясь руками за воздух.
Невидящие красные глаза были устремлены на меня. Я вспомнила предсказание миссис Дом: «Ты находилась в опасности с того самого дня, когда родилась!» Это был тот же мальчишка, что и в Миренбурге. Я ворошила память, пытаясь вспомнить еще какие-нибудь слова миссис Дом. «Кровь, – сказала она. – У тебя есть Кровь». Графиня Флана тоже говорила об этом, что бы это ни значило!
Я не совсем понимала, что такое женская составляющая.
– Это я говорила с тобой на заводе. А позже видела на ярмарке. Разве они тебя больше не ищут? Что случилось?
Я подошла к нему и взяла за руку. Его мягкие нежные пальцы ощупали мое лицо.
– Ты совсем юная, – сказал он. – Моложе меня. Ты та, что помогла мне. Я слышал, как Клостергейм назвал тебя «женской составляющей». Кажется, они боятся нас.
– Я им ничего не сказала. А ты?
– Нет, – помотал он головой. – Но у меня и нет тайн. Клостергейм с Гейнором какое-то время держали меня в заключении. Нашли в Лондоне, а после привезли сюда. Это случилось давным-давно. Потом они отвезли меня в Миренбург, где колесо – с помощью него можно попадать в разные варианты нашего мира. Именно так мы и убежали от потопа. Тебя они тоже привезли в Миренбург?
– Нет, – ответила я. – Думаю, они использовали тебя, чтобы поймать меня и месье Зодиака. После того как мы поговорили на заводе, я видела тебя еще пару раз в других местах. Однажды они едва не схватили меня, но Уна спасла.
– Она святая, эта женщина, – вздохнул он. – А ты тоже состояла в банде Макталбейна?
– Это имя мне незнакомо.
– Он худший ублюдок на улице. Дерет плату даже за картонную коробку, в которой ты живешь.
– Ты был бездомным?
– Я же сказал, что дом у меня был. Коробка вполне приличных размеров. – Джек усмехнулся и наощупь добрался до небольшого сундука, стоящего у стены. – Хочешь есть?
– Нет, спасибо.
Он открыл сундук, вытащил что-то вроде пирога из зеленого теста и откусил кусок.
– Эти вкусные. С мясом. Уверена, что не хочешь?
– Может, позже. Я не голодная. Так когда они тебя в первый раз схватили?
– В первый? Давно. Точно не знаю. Макталбейн отправлял нас в западную часть города. Я отвлекал внимание, потому что слепой да и выгляжу странновато. Этим и занимался. Я заходил в «Маркс и Спенсер» и устраивал там сцену, остальные тем временем обчищали стеллажи у дверей. Мы проделывали такое сотни раз. А потом меня вдруг схватили. Думал, это Старый Билл, полицейский, но оказалось, что это Клостергейм и его грязный подручный фон Минкт. Они притворились, что из полиции. И лишь когда затащили меня в машину, я понял, что они гонят. Потом меня отвезли к реке, а после на другую сторону моста, и не успел я опомниться, как услышал: «Три билета на Лондонское колесо, пожалуйста».
– Так ты катался на нем?
– Только в тот раз. В моем случае это лишняя трата денег. А потом я оказался в Миренбурге. Странное место, правда? А ты тоже из Лондона?
Его рассказ меня поразил.
– Угу, – торопливо ответила я. – Ты хочешь сказать, Лондонское колесо перенесло тебя в Миренбург?
– Да, так они путешествуют. А ты в каком районе Лондона жила?
– Родилась в Ноттинг-дейле, но потом мы переехали на Тафнелл-хилл. Около старой ветряной мельницы.
– А, знаю это место. Макталбейн возил нас туда по дороге в Хампстед. Мы были там на ярмарке. Должно быть, это последняя работающая мельница в Лондоне. Ею владеют какие-то отшельники. Я знаю, что Макталбейн положил глаз на это место, но его спугнули, когда он попытался туда забраться…
Было очень странно болтать со слепым парнем-альбиносом, который так сильно походил на моих дедушку с бабушкой и месье Зодиака. Пантера все еще спала у двери.
– А ты знаешь, кто твои родители? – спросила я.
– Мне сказали, что мой отец – Элрик, а мама – крадущая сны. А еще у меня есть сестра.
– Они думают, что это я.
Его рука снова ощупала мое лицо.
– О нет! – воскликнул он. – Мы же совсем не похожи.
– Значит, они ошиблись? Потому что у нас все-таки есть общие родственники.
Он покачал головой.
– Не спрашивай меня. Эта парочка мне ничего не рассказывала. Почти все, что я знаю, мне рассказала Уна. Да и то не много! Вы друг другу родные?
– Уна, – сказала я, – моя бабушка.
– Уна? – расхохотался он. – Уна? Ты имеешь в виду ту женщину, которая привела тебя сюда, верно?
– Верно.
Его реакция меня немного огорчила.
