– Прибегнув к помощи могущественного владыки Закона и Порядка. И в том, и в другом лагере есть личности, которые верят: если они возьмут все под свой контроль, то мультивселенная станет лишь лучше – естественно, в соответствии с их представлениями и желаниями. Жизнь богов циклична, время от времени здравый смысл и ответственность уступают место слабоумию и мракобесию. Именно это и произошло с союзником Гейнора в нашем мире.
– Вы сказали «богов»?
– В данном случае богини, – лорд Блэр издал непроизвольный смешок.
– Знаменитая герцогиня Миггея из Долвика. Древний аристократический род Закона.
– Закона? Разве Закон не должен противостоять несправедливости?
– Агрессивное слабоумие – не единственный признак того, что Хаос находится в упадке. Обе силы подчиняются законам мультивселенной. Растут, укрепляются, а затем приходят в упадок и умирают. Находясь при смерти, они отчаянно цепляются за жизнь. Любой ценой. Все прежние связи и понятия исчезают, не остается ничего, кроме растущих аппетитов, они охотятся на живых, чтобы поддержать свои испорченные души. Даже самые благородные владыки и владычицы Порядка порой подвержены разложению, и чаще всего это происходит, когда Хаос находится на подъеме и наиболее активен.
– Не совершайте моей ошибки, – пробормотал Фроменталь. – Не путайте Закон и Хаос с Добром и Злом. И у того, и у другого есть свои хорошие и плохие стороны, свои герои и злодеи. Они скорее олицетворяют противостоящие друг другу нравы человечества в наивысшем своем развитии, когда добродетели обеих сторон сливаются в одном человеке.
– И такие люди существуют?
– Даже несколько, – ответил лорд Брэй. – Они появляются именно тогда, когда это необходимо.
– Надеюсь, Гейнор не один из них?
– Как раз наоборот! – возмущенно протявкал лорд Реньяр. – В нем воедино слились все пороки. Он проклят, обречен на вечное отчаяние и ненависть. Но по своей натуре верит, что поступает так лишь по необходимости.
– И он заручился сверхъестественной помощью?
– В нашем мире – да, – длинное лицо лорда Брэгга ненадолго оживилось. – Владычица Миггея – его правая рука. В распоряжении герцогини Порядка огромные силы, которые действуют по ее велению. Она может уничтожать целые планеты по собственному желанию. Рука Порядка убийственна, когда служит бездумному разрушению, а не справедливости и созиданию. Мы надеялись, что лорд Элрик…
Лорд Блэр начал мерять шагами комнату. Голубые глаза метали молнии, шпоры звенели, бряцала пряжка ремня.
– Как бы мне ни нравилось чесать языком, господа, осмелюсь напомнить, что все мы в опасности и прибыли сюда просить помощи у Серых Владык. Как я понимаю, эти офф-му именно они и есть.
– Думаю, они вряд ли смогут оказать нам реальную помощь. Гейнор угрожает и вашему миру, – лорд Брэгг задумчиво потеребил бакенбарды. – Значит, спасение нужно искать в другом месте.
– И куда вы пойдете? – спросил Фроменталь.
– Туда, куда приведет нас лунная дорога. Это единственный для нас способ путешествовать между мирами, – лорд Брэй почти извинялся. – Раз уж даже Элрика обвели вокруг пальца и опутали чарами…
– Вы научите меня ходить по лунной дороге, чтобы я мог пойти с вами? – тихо спросил Фроменталь.
– Конечно, друг мой! – радостно затявкал лорд Реньяр и хлопнул лапой по широкой ладони Фроменталя. – Для меня большая честь отправиться в путь с соотечественником-французом!
– Тогда я с вами, монсеньор!
Легионер поправил фуражку и отдал честь. Затем повернулся ко мне:
– Надеюсь, мой друг, вы не считаете, что я вас бросаю. Я всю жизнь стремился в Танелорн. Возможно, во время путешествия я смогу отыскать то, что поможет вам бороться с Гейнором. Будьте уверены, друг мой: если вы попадете в беду, я помогу вам всем, чем смогу.
Я заверил его, что сделаю то же самое. Мы пожали друг другу руки.
– Я бы и сам пошел с вами, – вздохнул я. – Но поклялся вернуться домой, как только представится возможность. Сейчас очень многое стоит на кону.
– Судьба ведет нас в разные стороны, – лорд Реньяр словно пытался нас утешить. – Но все мы – разные нити одного и того же ковра. Так что, возможно, когда-нибудь встретимся снова. И, может, даже при более счастливых обстоятельствах.
– Офф-му – народ многочисленный и весьма находчивый, даже если им приходится бороться со сверхъестественными силами, – Уна вклинилась в разговор звероподобных воинственных щеголей, тоже желая сказать напоследок пару слов. – Лучше всего мы с вами сможем послужить Равновесию в наших родных мирах.
Она тоже пожала руку Фроменталю.
– Думаете, Гейнор нападет на город? – спросил грузный легионер.
– Это его история, – туманно ответила она. – Его сон. Не удивлюсь, если он уже выступил в свой величайший поход. Благодаря ему он и получит свое знаменитое прозвище.
– Какое же? – попытался улыбнуться Фроменталь.
– Проклятый.
Когда мы расстались с танелорнцами, которых я про себя назвал «тремя гусарами», я спросил Уну, откуда она так много знает.
Она улыбнулась и еще теснее прижалась ко мне, пока мы шли по сумеречным каньонам, где жизнь текла своим чередом.
– Я дочь крадущей сны, – сказала она. – Моя мать очень известна. Она похищала самые могучие сны.
– А как можно украсть сон?
– Об этом знают лишь крадущие. И только они могут без особых проблем перенести один сон в другой. Или использовать один против другого. Именно так разбогатела моя мать.
– Вы можете украсть сон, где я император, и перенести меня в другой, где я нищий?
– Как понимаю, все несколько сложнее. Но я не получила такого образования, как мама. Главную школу в Каире закрыли, когда я находилась в городе. Кроме того, мне недостает терпения.
Она посмотрела на меня в упор рубиновыми глазами. Я улыбнулся, она тоже ответила улыбкой, но, кажется, слегка расстроилась.
– Значит, вы – не крадущая сны, как ваша матушка?
– Я вообще не говорила, что я крадущая. Я унаследовала ее способности, а не ремесло.
– А ваш отец?
Она вздохнула и рассмеялась, глядя на наши тени на зеленой дороге, словно выложенной из нефрита.
– Ах, мой отец!
Больше она ничего не сказала, так что я решил расспросить о путешествиях между мирами.
– По сравнению с мамой я путешествовала не очень много, – сказала она. – Провела какое-то время в Англии и Германии, но не в вашей истории. Должна признаться, меня завораживают миры, с которыми вы лучше всего знакомы, возможно, потому что мама их очень любила. А вы, граф фон Бек, скучаете по своей семье?
– Матушка моя умерла родами. Я был ее последним ребенком, родить меня оказалось труднее всего.
