Геббельс и Гиммлер по обе стороны от фюрера натужно улыбались. Круглые окуляры Гиммлера поблескивали с адским весельем.
С мечом в одной руке Гейнор наклонился и схватил Уну за волосы лунного цвета. Протащил ее к алтарю.
– Химический и духовный союз противоположностей, – объявил он, как актер на сцене. – Мой фюрер, господа, я обещал вам вернуть Грааль и Мечи. Вот Белый меч Карла Великого, а вот – возвращенный на законное место этим жалким полумертвецом, – он кивнул в мою сторону, – черный меч Хильдебранда, ставленника короля Теодориха. Меч зовется Сыноубийцей – именно им он убил Хадубранда, своего старшего сына. Меч добра, – он поднял Белый меч и указал им на алтарь, – и меч зла. Вместе они окропят Грааль кровью. Добро и зло смешаются и станут единым целым. Кровь возродит Грааль к жизни и изольет на нас силу. Смерть будет упразднена. Наш договор с Владыкой Ариохом будет заключен. Мы станем бессмертными среди бессмертных. Все это предсказал король Кловис Готский на смертном одре, когда отдал Грааль на хранение своему помощнику Дитриху Бернскому, а тот, в свою очередь, доверил его своему шурину Эрманерику, моему предку. Когда Грааль наконец омоет кровь невинной жертвы, кровь девственницы, норманнские народы вновь объединятся и станут одним народом, чтобы по праву занять место правителей этого мира.
Бред сумасшедшего, чепуха, мешанина из мифов и народных сказок, типичная для нацистов, оправдывающих свои поступки, – ничего общего с исторической реальностью. Но Гитлера и его банду эта история зачаровала. Все их существование, в конце концов, было основано на мифах и народных сказках. Их политическую программу вполне могли написать братья Гримм. Возможно, Гейнор сам придумал этот ритуал, чтобы поразить их воображение, он ведь как-то сказал мне, что Гитлер – всего лишь средство для достижения его собственных целей. Если это так, то стратегия его оказалась эффективной. Он использовал их силу, чтобы призвать Ариоха. Даже самым наивным нацистам не постичь того, что происходит в действительности. Впрочем, меня это не слишком утешало. Сможет ли он ввести их в заблуждение или нет, все это не поможет мне принять свою судьбу или спасти Уну от жуткой смерти!
Геринг, отвратительный толстяк, издал нервный смешок.
– Мы не будем править миром, штандартенфюрер фон Минкт, пока не победим Королевские воздушные силы. Мы превосходим их числом.
Мы превосходим их дисциплиной. Нам нужна только удача. Немного магии не помешает.
– Удача пришла. И это не просто удача, а рука судьбы, – пробормотал Гитлер. – Но нет ничего плохого в том, чтобы получить гарантию победы.
– Да, иметь пару богов на своей стороне никогда не помешает, – сухо добавил Геринг. – Уверяю вас, штандартенфюрер, в это же время на следующей неделе мы будем обедать с королем в Букингемском дворце – с вашей сверхъестественной помощью или без нее.
Уверенность рейхсмаршала, похоже, подбодрила Гитлера.
– Мы станем первым современным правительством, применившим древние законы природы как научный метод, – сказал он. – Хотя некоторые, принижая их важность, называют их «магией». Нам суждено возродить это забытое искусство и вернуть его в жизнь народа Германии.
– Именно так, мой фюрер! – Гесс лучезарно улыбнулся ему, как образцовому ученику. – Древняя наука. Истинная наука. Тевтонская наука дохристианских времен, без малейшего намека на южный упадок. Наука, которая подчиняется нашим верованиям и которой можно управлять силой человеческой воли!
Все это звучало как сквозь пелену – жизнь постепенно покидала меня.
– Ничто не убедит меня, штандартенфюрер фон Минкт, – сказал вдруг Гитлер с неожиданной холодностью, словно беря бразды правления в свои руки, – пока вы не продемонстрируете силу Грааля. Я должен знать, что у вас действительно Грааль. Тот самый, что обладает силой, описанной в легендах.
– Разумеется, мой фюрер. Кровь девственницы вернет чашу к жизни. Фон Бек умирает. И вскоре совсем умрет. С помощью Грааля я его воскрешу. Чтобы вы снова могли убить его, если пожелаете.
Гитлер отмахнулся, словно соглашаясь с этой неприятной необходимостью.
– Мы должны знать, что он и впрямь обладает силой воскрешать мертвых. Когда этот человек умрет, мы испытаем силу Грааля. Если он настоящий, то сможет вернуть его к жизни. Возможно, даже к бессмертию. Если его силу можно направить на то, чтобы наш воздушный флот победил британцев, это даже лучше. Но я лишь хочу знать, действительно ли он обладает своим наиболее известным свойством. Однако вы до сих пор не показали нам Грааль, штандартенфюрер.
Гейнор положил Белый меч на каменный алтарь рядом с Черным, острие к острию.
– А чаша? – спросил Геринг, пользуясь авторитетом вождя.
– Грааль принимает различные формы, – ответил Гейнор. – Он не всегда выглядит как чаша. Иногда он становится посохом.
Рейхсмаршал Геринг в голубой форме люфтваффе со множеством дополнительных знаков отличия имел при себе особый скипетр – символ военно-воздушных сил. Инкрустированный драгоценными камнями, выглядел он так, словно его вместе с формой создал театральный костюмер.
– Вроде этого? – спросил он.
– Очень похоже, ваша светлость.
На малый миг я потерял сознание. Мало-помалу душа моя оставляла тело. Я прилагал все усилия, цепляясь за жизнь, в надежде хоть чем-то помочь Уне. Я понимал, что мне осталось жить лишь несколько минут, и попытался заговорить. Хотел молить Гейнора пощадить Уну, сказать, что ритуал принесения в жертву девственницы – дикарский, зверский, но понимал, что заговорю с дикарем и зверем, который всецело поддерживает чудовищное дело. Смерть призывала меня. Она казалась единственным выходом из этого кошмара. До сих пор я не представлял, как легко человек может возжаждать смерти.
– Вы так его и не показали, штандартенфюрер фон Минкт, – Геринг говорил насмешливо, отчеканивая каждое слово. Он явно считал происходящее бессмысленным фарсом. Но ни он, ни другие члены верхушки не посмели выразить свое скептическое отношение при Гитлере, которому, по всей вероятности, хотелось во все это верить. Гитлер хотел получить подтверждение своей особенной судьбы. Он представлял себя новым Фридрихом Великим, новым Барбароссой, новым Карлом Великим, но вся его карьера строилась на угрозах, лжи и манипуляциях.
Он больше не осознавал ни реальности, ни того, как он на нее влияет. Но если древние артефакты тевтонской власти отзовутся, это докажет: он действительно таинственный и реальный спаситель Германии. Сам он никогда в это до конца не верил. Все его действия определялись желанием получить подтверждение.
Неожиданно, словно осознав, что я смотрю на него, Гитлер повернул голову. Наши взгляды на миг встретились. Его взгляд был пристальным, гипнотическим – и в то же время ужасающе слабым. Я повидал немало безумцев с такими же глазами. Гитлер отвел взгляд, словно устыдившись. В этот миг я понял, что он окончательно свихнулся, зачарованный собственной удачей, своим восхождением из безвестности и флиртом с небытием.
