Элрик приказал нам отвлекать штурмовиков. Сам он взобрался на парапет и взглянул в ночное небо, где клубились темные тучи, освещаемые оранжевой луной. Он поднял меч. Клинок вновь загорелся черным огнем. Элрика в помятых доспехах и рваных шелках объяло то же пламя; подняв белое, словно череп, лицо к бурлящим небесам, он начал петь – о рунах столь древних, что слова его напоминали голоса стихий, ветра и земли.
Из башни выстрелили еще пару раз. Осторожно появились штурмовики. Я убил их.
В небе метались темные силуэты. Извилистые фигуры рыскали между туч.
Элрик вычерпал силу своих жертв. Он стоял на парапете с мечом в руке и кричал в темное небо.
И небо кричало ему в ответ.
Раздался грохот, словно неожиданно прогремел гром, а затем небо начало пузыриться и трескаться.
Вдалеке вновь показались фигуры. Чудовищные летающие твари. Рептилии с длинными, свивающимися в кольца хвостами и шеями, с узкими мордами и широкими кожистыми крыльями. Я узнал их, драконов из моих кошмаров. Драконов Мелнибонэ, которых привела в мой мир могущественная магия Элрика. Я понимал, что Гейнор тоже пытался привлечь драконов на свою сторону. Знал, что он почти победил Элрика на руинах Имррира. Знал, что он обнаружил сокрытые пещеры и попытался разбудить сородичей дракона Элрика. Ему это удалось. Но он не понимал, что драконы не станут служить ему. «Кровь за кровь, брат за брата». Они служили лишь королевскому роду Мелнибонэ. И благодаря странному выверту истории мы с Уной тоже принадлежали к этому роду, как и ее отец.
Два огромных создания кружили вокруг башни в оранжевом свете луны. Молодые драконы Фурна – еще с черными и белыми кольцами на морде и хвосте, с перьями на кончиках крыльев, не доросшие до полного размера взрослых особей, чья продолжительность жизни почти бесконечна, так как большую часть времени драконы проводят во сне.
Элрик физически ослабел от применения заклинаний, но воспрял духом.
– Я готовился к этому. Но думал, что со мной будет Грааль, когда я призову своих братьев.
Мелнибонийцы утверждали, что находятся в прямом родстве с драконами Фурна. В прежние века они носили одни и те же имена, жили в одних и тех же домах и обладали одной и той же силой. Говорили, что в древности драконы правили Мелнибонэ, как короли. Какой бы ни была правда, Элрик и такие, как он, могли пить драконий яд, который убивал всех других существ. Яд был настолько опасен, что, когда драконы плевались им, он загорался прямо в воздухе. Я знал все это благодаря Элрику.
И понимал язык драконов. Мы радостно поприветствовали их, осторожно приземлившихся на башню. Они дымились и дрожали после путешествия сквозь мультивселенную. Разинув громадные красные пасти, тяжело дышали в разреженном воздухе нашего мира. Огромные глаза изучали нас.
Чудовищными когтями они вцепились в камни парапета, удерживая равновесие, и терпеливо ждали. Чешуя переливалась фиолетовым, алым, золотым и темно-зеленым, блестела в лунном свете. Драконы были очень похожи друг на друга, но у одного над носом была белая метка, а у другого – черная.
Огромные белые зубы клацали, когда они смыкали пасти, на губах пузырился яд. Существа прямо из легенд о Зигфриде, только гораздо умнее и многочисленнее. Мелнибонийцы изучали драконов долго и тщательно. Они описали несколько разновидностей – от короткомордых эранианских, прозванных «летучими мышами», до длинномордых, впадающих в спячку фурнийских, способных общаться с нами при помощи телепатии.
Держась за бок, Элрик подошел к ближайшему дракону и тихо обратился к нему. Обе рептилии уже были оседланы – пульсирующими фурнскими скефлами, чем-то вроде мембран, которые крепились над драконьими лопатками прямо к коже и позволяли путешествовать сквозь миры. Эту странную штуковину придумали мелнибонийские алхимики в глубокой древности.
Имена их были очень просты, как большинство имен, даваемых людьми, – Черноносый и Белоносый. Сами же себя они называли именами длинными, сложными и практически непроизносимыми – там упоминалась и их родословная, и все места, где они побывали.
Элрик обернулся ко мне:
– Драконы отнесут нас к Гейнору. Знаешь, как летать на них?
Я знал. Так же, как и многое другое, связанное с моим двойником.
– Он все еще в этом мире. По крайней мере, здесь некоторые части его личности. Вероятно, он исчерпал все свои силы и больше не способен к путешествию по лунным дорогам. Как бы там ни было, драконы могут отнести нас к нему.
– В Морн, – сказала Уна. – Он должен быть в Морне. А Грааль все еще с ним?
– Этого мы не узнаем, пока не доберемся до него.
Элрик говорил с трудом, преодолевая боль. Но выглядел крепче, чем даже несколько минут назад. Я спросил, сильно ли его ранили, он посмотрел с удивлением.
– Клостергейм стрелял на поражение. А я пока еще не умер.
– Я тоже должен был умереть от выстрела Клостергейма, – заметил я. – Раны были серьезные. Я потерял огромное количество крови, но теперь раны затянулись и почти исчезли!
– Грааль, – понял Элрик. – Мы подверглись воздействию Грааля, сами того не зная. Значит, он либо у Гейнора, либо спрятан где-то внизу.
В дверном проеме появилось лицо Гесса. С выражением искренности и спешки на лице он приказал своим солдатам прекратить стрельбу.
– Я должен поговорить с вами, – сказал он. – Я знаю, что все это значит. Вы ведь какие-то герои, да? Герои Альфхайма? Неужели мы призвали древний легендарный тевтонский мир во всем его могуществе и славе? Кто вы? Тор? Один? Или…
Драконы его поразили.
– Сожалею, ваше превосходительство, – ответил я. – Эти драконы с востока, левантийские. С другой стороны Средиземноморья.
Глаза его округлились.
– Это невозможно!
Уна помогла Элрику подогнать скефлу на спине Черноносого. Она забралась на дракона и устроилась позади отца, жестом показывая мне оседлать Белоносого.
– Позвольте мне полететь с вами! – взмолился Гесс. – Грааль… Я вам не враг!
– Прощайте, ваше превосходительство! – Элрик вложил Буреносец в ножны и обернул драконий повод вокруг запястий. С каждой секундой силы возвращались к нему.
Я взобрался на драконье седло с такой ловкостью, словно и сам родился в королевской семье. Меня переполняла дикая, нечеловеческая радость. Незнакомая. Волшебная. И хотя совсем недавно я бы сам посмеялся над подобной мыслью, теперь я принимал все. Нет большего счастья, чем лететь в ночь на спине дракона.
Мощные крылья начали бить в воздухе. Гесса отбросило назад, словно ураганным ветром. Я видел, что он говорит что-то, умоляет меня. И мне было почти жаль его. Из всех нацистов он казался наименее отвратительным. А затем на крышу вырвались штурмовики во главе с Герингом. В воздухе вновь зажужжали пули.
Они нам не угрожали. Мы могли бы разрушить башню и всех, кто на ней находился, сбросив лишь несколько капель яда, но это не пришло нам в голову. Мы были убеждены, что Грааль у Гейнора, и если мы успеем его схватить, то скоро чаша окажется в наших руках.
