Я уже не слушаю. Затем что-то отвечаю, потому что не могу промолчать. Наши пререкания продолжаются почти всю дорогу. Мы опять ссоримся и, как часто бывает, возвращаемся домой разными путями…
Вечером Андрей вспоминает разговор об этюдах.
– Я вот весь день думаю… А что если поехать на этюды в Лондон? Я ведь Лондон, по существу, никогда не писал. Красивый город, мест интересных много… Там только со светом проблемы. Не Италия все-таки…
– Здесь же солнечный свет тоже есть. Он просто необычный, – я осторожно пытаюсь развить эту идею.
– Вот именно, что необычный. А для живописи надо необыкновенный.
– А ты попробуй написать, когда и солнце, и тучи, и все переменчиво. Типичная английская погода – это особое состояние. Это тоже надо уметь передать. Вам, художникам, только Италию подавай.
На последнюю реплику он, к счастью, не реагирует.
– Да, надо попробовать. Это может быть даже интересно.
Ну, слава богу, хоть тут согласился.
– Вот только с кем бы поехать? Одному не хочется. И еще вопрос: где остановиться?
– Слушай, может Акишину предложить?
– Это – мысль. Надо ему позвонить. Но не факт, что он сможет или захочет.
С Геннадием Акишиным, художником из Санкт-Петербурга, Андрей познакомился год назад в Лондоне на выставке-ярмарке в Челси. Акишин обходительный, спокойный, интеллигентный. Одним словом – питерский.
С тех пор они часто разговаривают по телефону и при случае встречаются в Лондоне. Он с семьей тоже в глубинку забрался, куда-то в Восточный Сасекс. Ну, и теперь схожие проблемы. И с английским у него та же история.
После основательных расспросов Гена соглашается поехать. Почему бы и нет? Не мешает проветриться и переключиться на другую работу. Твой английский, да мой – вот уже и говорить можем.
Нет, дорогие, ноль прибавить ноль будет ноль. Но это я так, математику вспомнила.
Жена Геннадия Валя через знакомых помогает найти комнату в Лондоне. Место отличное, пару минут ходьбы от Ланкастер Гейт. Большая комната, кухня общая и туалет с душем в коридоре. В другой комнате студенты живут. И всего сто фунтов в неделю. Просто удача!
Андрей собирается и едет.
Ну, слава тебе Господи, хоть вдох и выдох без него сделаю.
Через день мне звонит Валя и сообщает, что наши мужья, как только приехали, десять бутылок вина купили. Андрей сказал, что вино хорошее. Надо бы сразу на две недели купить, чтобы потом за ним не бегать.
Я молча слушаю.
А она мне:
– У Гены язва. Ему вино пить нельзя.
– Ну что вы, десять бутылок на две недели – это меньше чем по бокалу вина в день!
Я ее успокаиваю, а сама думаю: там, где встречаются два русских, обязательно что? Правильно – пьянка.
Если бы только пьянка!
Еще через два дня Валя мне говорит, что наши мужья напились и подрались.
А еще через день она Гену домой увозит, а мой сам приезжает.
Уезжал на две недели, а через пять дней вернулся. Ничего не написал. Взбудораженный, недовольный, и лицо помятое.
Я давай расспрашивать. А он мне…
Рассказ Андрея
Говорил тебе, надо в Италию ехать… Лондон тяжело писать. Свет не тот, дождь все время… Ну, тут не было, а там был… Ну, что рассказывать? Ты хочешь по порядку? Хорошо, слушай.
Приехали вечером на место, расположились. Комната нормальная. В соседней комнате какие-то студенты живут.
На следующий день пошли на этюды. Ходим, места ищем. Акишин все время норовит вперед забежать и под ногами путается. Он свой этюдник на тележку поставил, а я иду по сторонам, смотрю и на нее натыкаюсь. Раз сказал ему, другой. Бесполезно. Ну, думаю, что с ним делать? И придумал: стал резко направление менять. Пускай теперь меня ищет. И сработало. Он пару раз меня потерял, покрутился, по сторонам смотрел, ну а потом уже сзади меня шел…
Так, не перебивай. Ты слушать хотела, так слушай. А то рассказывать не буду.
Места я нашел, кое-что есть. Но через два дня дождь начался, мелкий такой, осенний, холодный. Ну, работа остановилась. Под таким дождем, сама понимаешь, не попишешь и не походишь.
Ну, что делать?
Генка говорит: «Ничего, перерыв сделаем. Пойдем винца купим, посидим. Ну, не киснуть же».
Пошли мы в супермаркет и две бутылки французского вина купили.
Гена губу раскатал: давай, еще анчоусы и ананас. Натюрморт будет. Ну, о’кей, анчоусы и ананас купили.
Две бутылки выпили, анчоусами закусили, а времени всего три часа. Ну, что делать? Пошли еще две купили. Что там питьто? Это ж за целый день. Сидим, вино попиваем. Так день и прошел.
Утром сквозь сон слышу стук в дверь. Кто это может быть? Голова тяжелая, не варит.
Стук еще сильнее и громче. Дверь кто-то просто выламывает и кричит: «Открывай».
Я ничего не понял, Акишин, что ли? Смотрю, в комнате его нет. Выглядываю в окно, а он на крыльце стоит и в дверь тарабанит. Я поднимаюсь, иду к двери. А сам думаю: у него ведь ключ есть, сам откроет. И пошел опять лег.
И тут вдруг слышу: «Да откроешь ты, наконец, или нет?! А то я сейчас окно разобью».
Я снова выглядываю в окно. А он уже под окном стоит и бутылкой размахивает.
Все, думаю, понял, открываю.
Я ему руками показываю, что подожди, мол, стекло не бей, и бегу открывать.
Открываю дверь. На пороге стоит улыбающийся Акишин, в домашних тапочках и с бутылкой Бордо. Заходит и говорит мне: «Решил я пораньше с утра в гастроном сбегать, винца купить. Думаю, ты проснешься – мы и позавтракаем. Дождь льет, работать нельзя…».
«А ключ твой где?» – говорю.
«Потерял», – отвечает.
«Ладно, – говорю, – давай завтракать. Только не буянь».
«Да это я так, чтобы тебя разбудить, – отвечает. – Ты же спал».
Ну, выпили мы немного, закусили. А Генка какую-то чушь нести стал. Язык у него совсем заплетается. Я ничего понять не могу.
«Кончай, – говорю, – притворяться».
А он все больше распаляется, руками размахивает.
Тут телефон звонит. Я трубку снимаю, а это его жена.
«Иди, – говорю, – это тебя. Жена…»
«Да ты что?» – говорит. Испугался, пытается сосредоточиться – это надо было видеть! – и как можно ласковее ей отвечает:
«Да, привет. Все в порядке, – а сам палец к губам подносит, тихо, мол. – Что делаем? Да вот, завтракаем… Нет, не рисуем, – говорит. – А дождь идет… Да, целый день… То есть вчера целый день. А сегодня с утра… Просто ливень. Льет и льет…»
Тут жена его, видно, что-то заподозрила и сказала ему.
