Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать они возвратились с темными большими кульками в руках и, судя по тому, как они их несли, в кульках было что-то легкое, но объемистое.
Миссис Смит резко прильнула к своему биноклю. От этого движения она чуть было не разбила свои очки, но не увидела ничего интересного в темноте улицы. Несмотря на это, она была так заинтригована происходящим, что на несколько минут замерла возле окна, пытаясь разгадать тайну, существование которой было для нее уже очевидным. Детектив очнулась только тогда, когда увидела, что муж с женой опять вышли на улицу. На этот раз они направились в другую сторону и снова минут через пятнадцать вернулись с кульками.
Ночью миссис Смит долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, и размышляла над увиденным. На следующий день она решила, что должна проникнуть в дом к соседям, и все утро думала, как бы ей это сделать, и не придумала ничего лучшего, как извинившись, одолжить какую-нибудь мелочь, ну, например, отвертку.
Придав лицу традиционное любезное выражение, миссис Смит накинула плащ, перешла дорогу и постучалась в дом напротив. Дверь открыла соседка, и миссис Смит с очаровательной английской улыбкой, многократно извиняясь, попросила дать ей на время инструмент. Пока соседка ходила искать отвертку, миссис Смит заметила стоящий на столе в комнате огромный букет сирени, аромат которой распространялся по всему дому. «Сирень в вазе – это не по-английски», – отметила она. Возле вазы с цветами стоял мольберт с натянутым на подрамник чистым холстом.
Возвращение хозяйки прервало размышления миссис Смит. Она снова растянула губы в очаровательную улыбку и, быстро поблагодарив, поспешила уйти.
После обеда миссис Смит направилась в единственный в их маленьком городке парк, находящийся недалеко от ее дома. Полюбовалась красными тюльпанами, осмотрела опытным глазом садовода распускающиеся пионы, остановилась возле пышных кустов махровой сирени, задумчиво вдохнула ее аромат и вернулась домой.
Следующие несколько дней она продолжала свои наблюдения, но как назло, ночные прогулки соседей прекратились. Еще через неделю миссис Смит позвонила ее приятельница и пригласила пойти вместе с ней на открытие художественной выставки в частную галерею в соседнем городке.
Миссис Смит не была знатоком и любителем искусства, но открытие выставки в галерее Вудленд Арт, на котором должна была собраться местная элита, пропустить не могла. Она принарядилась и в пятницу вечером вместе с подругой отправилась на презентацию.
Они пришли в галерею, когда людей еще было мало и можно было спокойно осмотреть всю экспозицию. Переходя от картины к картине, миссис Смит дошла до большого зала и замерла от неожиданности: в самом центре на стене висел большой натюрморт с огромным букетом – сирень и тюльпаны. Несколько веток белой и розовой сирени лежали перед вазой в ожидании, когда невидимой легкой рукой они будут подхвачены и опущены в вазу с водой, чтобы дополнить букет. Цветы были удивительно свежие и казались еще мокрыми от дождя.
– Не правда ли, прекрасная работа? – услышала она за своей спиной чей-то голос и, обернувшись, увидела импозантного джентльмена с бокалом вина. Миссис Смит догадалась, что это был владелец галереи.
– Это русский художник, – продолжал он, – чудесный натюрморт!
Местный детектив узнала вазу и роскошный букет, который видела в доме у своих соседей, а подойдя поближе, прочитала название «Свежесрезанные цветы».
– А вы знаете, откуда эти цветы? – не выдержала она.
– Простите? – не понял арт-дилер.
– Они срезаны в городском парке, – отчеканила миссис Смит. – Это же возмутительно!
– Неужели? – искренне удивился хозяин.
– Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
– Простите? – хозяин внимательнее вгляделся в посетительницу: строгий чопорный вид провинциальной дамы не вызывал сомнений в искренности ее слов.
– Это же преступление! – продолжала наступать защитница окружающей среды.
– Преступление… Преступление ради искусства, – задумчиво повторил галерист и громко рассмеялся: – Это же просто замечательно! В таком случае, эта работа должна стоить значительно дороже.
От неожиданности миссис Смит часто заморгала, не зная, что ответить, затем резко развернулась на сто восемьдесят градусов и, глубоко разочарованная, тут же покинула галерею.
Натюрморт был продан в этот же вечер, и история его создания, красиво преподнесенная предприимчивым арт-дилером, сыграла в этом немаловажную роль, потому что англичане любят истории о картинах.
А кто не любит?
Страницы семейного альбома
Почему я всегда хватаюсь за любую возможность убежать из Англии? Хоть на несколько дней…
В предвкушении побега наслаждаюсь хлопотным отъездом. Взбадриваюсь от суеты и беспокойства утомительных передвижений. А потом, вконец измотанная неудобствами чемоданного быта, возвращаюсь домой. И удовлетворенно вздыхаю: обострение отпускного синдрома закончилось. В этот раз я убегала во Францию, принимая приглашение побыть две недели в роли Мери Попинс. Моими подопечными оказались симпатичные двойняшки Дженни и Бетти, появившиеся на свет в одной русской семье, проживающей в северном Лондоне.
Предаваясь редкому тайному удовольствию взрослого человека ни о чем не думать, я сидела на заднем сидении джипа между двумя детскими креслами, на которых восседали двухлетние создания. Мы ехали из Лондона в Бретань. Дети пока еще игнорировали меня как чужеродный предмет, временно находящийся рядом. Глазки-рыбки смотрели недоверчивым, настороженным взглядом.
Однако за окном происходило нечто совершенно захватывающее, целый новый мир провинциальной Бретани, без стен и потолка, с фермами, полями, пастбищами, на которых паслись диковинные чудовища.
– Ой, лошадки, лошадки, лошадки! – работал экскурсоводом сидевший за рулем папа Миша, радостно возвращаясь в свое далекое детство. – Ой! Коровки, коровки, коровки… Все, уже проехали… Овечки, овечки, овечки! Козел!…
– Где козел? – не увидев такого зверя, удивилась мама Алла.
– Ну ка-зел, куда едешь? …Собачка, собачка, собачка… Вот бараны! Они же ездить не умеют! …Речка, речка, речка… смотрите, мостик… Нет, вы посмотрите на этого осла! Как он едет!
Утомленные мельканием за окном и частыми поворотами головы крошки одновременно уснули и так же одновременно проснулись, когда автомобиль остановился у ворот старой фермы, куда мы, наконец, добрались после длительного блуждания по запутанным сельским дорогам Бретани.
За воротами стоял старый дом, выложенный из обтесанных камней. Он казался плоским, потому что все окна его выходили на одну сторону – во двор фермы. Слева от входа висел спасательный круг, на котором было написано название дома, по которому Алла с Мишей установили правильность нашего местонахождения, а справа – выложена из камня дата: тысяча шестьсот сорок второй год.
