– А это куда?
– Ты что, совсем того или притворяешься? В женскую консультацию.
– А как же я туда пойду?
– Как все. Все женщины ходят, и мы уже можем. Кстати, я читала в одной книжке, что у девочек в нашем возрасте могут быть большие задержки, по несколько месяцев. Это называется… – Женька сдвинула брови, пытаясь вспомнить слово: – Вот, вспомнила, уморея! Главное, не паниковать. Так что не волнуйся и ничего пока никому не говори.
– Сама ты уморея, – грустно улыбнулась Оля и шмыгнула носом.
5
Подруги договорились, что пойдут к гинекологу вместе. Женская консультация была неблизко, и поэтому Женька предложила следующее: она берет велосипед, и они подъедут к поликлинике, Оля поднимется в регистратуру, все разузнает, а Женька будет ждать ее на улице.
– Только ты ж смотри, не уходи. Даже если меня долго не будет.
– Ну, конечно. Не волнуйся. Я буду ждать столько, сколько нужно.
Девчонки подъехали к поликлинике. Женька расположилась под цветущим каштаном, усевшись на бордюр, а Оля пошла на второй этаж в регистратуру.
– Здравствуйте. Мне надо к доктору, – смущаясь, пролепетала она.
– Паспорт, – сказала, как отрезала, регистратор.
– Паспорт? У меня нет паспорта.
– А что ж ты без паспорта пришла? Без паспорта врач не примет.
– У меня еще нет паспорта, – еле слышно произнесла Оля.
– Что? Еще нет паспорта? Так с мамой приходи.
– Я не могу с мамой… Пожалуйста, примите меня.
Медсестра посмотрела на Олю долгим изучающим взглядом. Перед ней стояла вполне приличная девочка с глазами на мокром месте и, чтобы не расплакаться, она часто моргала ресницами.
Регистратор смягчилась и сказала:
– Ладно, врач принимает в кабинете номер три. Только фамилию мне скажи и адрес, чтобы я карточку на тебя завела.
Оля решила, что лучше свою фамилию не называть и сказала первое, пришедшее на ум имя:
– Сидорова, Таня, – и пока медсестра писала, быстро придумала адрес: – Березняковская, 15, квартира 102.
Оля взяла карточку и направилась к третьему кабинету. Под каждым кабинетом сидели женщины, некоторые с животами. На Олю, слава богу, никто не обращал внимания. Она нашла дверь с номером три, заняла очередь и села в коридоре на стул. «Хоть бы Женька не ушла, а дождалась», – думала Оля.
Ждать пришлось минут сорок. Наконец подошла очередь. Оля приоткрыла дверь и сперва просунула голову, будто собираясь спросить «Можно?», а затем осторожно ступила в кабинет.
За столом сидела полная тетка в очках и что-то писала. Не поднимая головы, она сказала:
– Проходите, садитесь. Жалобы имеются?
Не услышав ответа, врач подняла голову и посмотрела на пациента.
– Половой жизнью живешь?
Взгляд врачихи колол и буравил. Она была хуже, чем директор школы. Ну и вопрос, как оплеуха. Оле стало стыдно и совсем тоскливо.
– Да, – еле слышно произнесла она.
– Месячные когда последний раз были?
– Семнадцатого марта.
– Лет-то тебе сколько?
– Пятнадцать.
– Так, понятно. Значит, задержка пять недель? Снимай трусы и ложись на кресло.
За ширмой, словно приспособление для пыток, стояло гинекологическое кресло, уродливо раскинув свои жуткие металлические рогатки. Под полукруглым вырезом на сидении, где при осмотре размещается самое пикантное место, стоял битый эмалированный лоток, напоминавший половину огромной выщербленной фасолины.
Оля сняла трусики и, теребя их в руках, встала рядом с креслом, напуганная одним только видом этого монстра.
– Ну, чего стоим? Трусы на стул, бери клеенку, стели и ложись. Ноги пятками на подколенники.
Оля взяла на медицинском столике матерчатую клеенку и спросила:
– А куда ее стелить?
– Фух, – выдохнула врач, – все объяснять надо. Вот так, смотри, – и она выхватила из Олиных рук клеенку и кинула ее на кресло.
Оля взобралась на сложную конструкцию и поставила ноги пятками на подставки. Почувствовала холодный металл под ступнями и острое желание прикрыться. Ноги норовили выскочить, а сама она оказалась распятой и одновременно словно вывернутой наизнанку.
Надев перчатки, врач взяла в руки инструмент и направилась к растопыренной Оле. От грубого вторжения в нежную плоть возникло неприятное ощущение рези и холода.
– А ну-ка расслабься.
Расслабиться? Как? Как можно расслабиться, когда ты лежишь, расставив ноги, и какая-то тетка копается у тебя внутри? Сейчас еще будет лекцию читать… И вместо того чтобы расслабиться, Оля густо покраснела, закрыла глаза и сжала зубы.
Врач вытащила свое орудие, со звоном кинула в лоток и скомандовала:
– Так, опускай ноги коленями на подставки.
Теперь она пыталась засунуть в Олю свою руку, а другой давила на низ живота. Когда же кончится эта пытка?
– Все, вставай, одевайся, – приказала врач, стягивая с себя перчатки. И вынесла приговор: – Беременность семь недель.
Нет, не может быть! Неужели правда? Что же делать, что делать?
Интересно, что врач задала ей тот же вопрос, только приправленный инквизиторской интонацией. Но Оля уже ничего не слышала. В висках стучало, а в ушах эхом отдавалось: «Беременность семь недель… беременность семь недель…»
– Ты в какой школе учишься? – спросила врач, моя руки.
Этот вопрос привел Олю в чувство. Боже, только не это! Бежать, надо срочно бежать отсюда. Она быстро надела трусы и бросилась вон из кабинета.
– Стой! Куда?
Врач выбежала вслед за Олей.
– Держи ее, – закричала она регистратору.
Та ошалело повернула голову, вяло соображая, что происходит, и вдруг вылетела из-за стойки и погналась за беглянкой.
Оля стремглав неслась вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Только бы Женька никуда не ушла. Оказавшись на улице, она увидела сидевшую на бровке подругу с лежащим рядом велосипедом. Вслед за Олей, пыхтя, выбежала регистратор:
– Стой, стой, кому говорят! Вот чума!
– Женька, поехали быстрее!
Женька ловко перемахнула через велосипед, Оля пристроилась сзади, и они понеслись.
«Бежим!» – только и услыхала регистратор, когда девчонки лихо промчались мимо нее.
Предусмотрительная Женька покрутила немного по району, заметая следы, и выехала к озеру. Девчонки слезли с велосипеда, спустились к воде и сели на теплый песок.
– Ну что? Рассказывай.
– Что рассказывать? Беременность… семь недель.
