Женька широко раскрыла глаза, двумя руками закрыла рот и с неподдельным ужасом посмотрела на подругу.
– Ни фига себе! Что же теперь делать?
– Не знаю, – выдохнула Оля и горько расплакалась.
6
Вася кругами и зигзагами уже два часа ходил по Березнякам. Когда Оля сообщила ему, что беременна, он испугался. Испугался, возможно, больше, чем была напугана сама Оля, услышав приговор врача. Его первой реакцией было желание бежать без оглядки от этого известия, как от страшного зверя. Наступило жуткое ощущение конца всему. Вася вскочил с мягкого Олиного дивана, еще совсем недавно так ласково принимавшего их обоих, схватился за голову и стал ходить из угла в угол. Выбежать за дверь ему не позволил только напряженный, изучающий взгляд Оли. В этот раз она смотрела на него не моргая и не тряся головой.
Изменения, произошедшие с Васей, поразили ее не меньше, чем весть о беременности. На ее юную голову вмиг обрушилось столько проблем! Ей было больно, обидно, страшно. Сейчас Оля нуждалась в поддержке и помощи. А Вася? Бегает, как ужаленный, по комнате. Разве этого она ждала от него? Разве такого Васю она любила? Любила… Теперь это слово показалось ей странным и высокопарным. Но что тогда между ними было? Взаимное притяжение, дружба или мечта о любви, которая закончилась детским сексом с последствиями? Сейчас это уже неважно. Похоже, ей придется выпутываться из этого положения самой…
– Только без истерик, – жестко произнесла Оля, сама удивляясь своему тону и таким словам.
Сивчиков остановился и сел напротив нее. Оля пристально вглядывалась в его бегающие глазки, а в её душе бушевала буря. Он выглядел слабым и несчастным. Ее чувства к этому парню таяли на глазах. Подростковая влюбленность оказалась хрупкой, как весенняя льдинка, и разбилась при первом испытании.
– Что, что ты собираешься делать? – наконец выдавил из себя Сивчиков, тормоша Олину руку.
– Откуда мне знать!
– Но может быть, это ошибка?
– Вася, ты дурак или прикидываешься? Я тебе еще раз говорю, что я была у врача, и она сказала, что я беременна. К сожалению, никакой ошибки тут нет, – выдохнула Оля и отдернула руку.
Вася схватил портфель и бросился из квартиры.
Как же так? Что произошло? Он верил в искренность своих чувств. Оля была центром его вселенной. Он желал все время быть с ней рядом. И в мгновение этого не стало. На него словно вылили ведро ледяной воды. Ему хотелось только одного – чтобы все эти проблемы исчезли.
Бесцельно кружа по району, он немного пришел в себя. Только бы она не рассказала своей маме, а та не пришла к его родителям. А может, еще в школу пойдет. Только не это…
7
Оля осталась одна наедине со своей болью. Что же делать, что делать? Скоро придет мама. Оля высморкалась, посмотрела на себя в зеркало. Все будет хорошо. Не раскисать.
После того как Сивчиков позорно сбежал, а именно так поняла его поступок Оля, с этим трусом все было ясно. Итак, надо взять себя в руки и самой выкручиваться из этой ситуации. Мысли быстро бегали в разных направлениях, как броуновские частицы. Одна показалась ей наиболее здравой: срочно нужно избавиться от беременности. Но как? И тут она вспомнила, как однажды случайно подслушала на кухне обрывок разговора матери с Тонькой. Речь шла именно об этом, Оля не сомневалась, и прозвучала цифра пятьдесят. Теперь в голове все соединилось. Она отчетливо поняла, что стоимость аборта – пятьдесят рублей. А где же их взять? Деньги немалые, даже у матери пятьдесят рублей не всегда есть. Дальше мысли зашли в тупик, в конце которого смутно обозначилось лицо Женьки. Точно, надо идти к Женьке. Она что-нибудь придумает. Оля накинула кофту и выскочила из квартиры.
Женька сидела за столом и учила уроки. Глаза машинально скользили по учебнику. Не в силах сосредоточиться над решением геометрической задачи, Женька размышляла: «Ну и дела! Что ж теперь будет? А если Олька и вправду беременна, они что, поженятся?» Женька даже на мгновение не могла представить себя на Олином месте. Она, конечно, переживала за подругу, но это были совсем другие переживания. Это было скорее девичье любопытство. Она оказалась причастной к Олиной ситуации, косвенно вовлечена в ее жуткую печальную тайну.
Когда Женька в очередной раз заставила себя вернуться к геометрии, раздался звонок. Она побежала открывать дверь.
На пороге стояла Оля.
– Привет! У тебя дома никого нет?
– Привет! Нет. А что? Да заходи давай.
Уже с порога Женя заметила необычную собранность подруги. От былой нерешительной Оли не осталось и следа.
– Послушай, мне надо достать пятьдесят рублей.
– Пятьдесят рублей, – повторила Женька, медленно вдумываясь в слова. Наконец ее глаза раскрылись до максимума. – А зачем тебе пятьдесят рублей?
– Аборт сделать! Вот зачем.
– Ни фига себе! А Сивчиков что?
– Что, что… Трус и предатель. Сбежал, как нашкодивший котяра. Не говори мне о нём, – глаза Оли заволоклись слезами. Она мелко заморгала.
– А может, он должен на тебе жениться? – хихикнула Женька.
– Ну ты и дура! – обрезала ее Оля. Под осуждающим взглядом подруги Женька сникла и затихла. – И вообще, если кому-то скажешь – убью! Сейчас главное деньги достать. Я знаю, что это стоит пятьдесят рублей.
Женька молчала, по напряженному выражению лица было видно, что она о чем-то размышляет. Наконец, она вышла из комнаты и вернулась с маленькой шкатулкой в руках.
– Вот, держи. У меня есть пятнадцать рублей.
– Правда? А как же ты? Это же твои деньги, ты их собирала.
– Да ладно, еще соберу. Бери.
– Спасибо, Жень! А где же достать еще тридцать пять рублей?
– Послушай, Оль, может, тебе лучше все рассказать маме?
– Ты что? – от одной этой мысли Оля пришла в ужас. – Ни за что. Она меня убьет. Ты себе даже не представляешь, что будет.
– Слушай, а тетка твоя, Маша, тоже такая?
– Машка… Машка – нет. Кстати, как раз у Машки можно попросить денег, – Оля улыбнулась, возможно, первый раз за несколько дней. – Женька, какая же ты молодец. Ты такую идею подкинула! Да это же спасение.
8
– Машка, миленькая, мне надо с тобой встретиться. Только ничего никому не говори, особенно маме, – кричала в трубку телефона-автомата Оля.
– Да что случилось-то? – Маша ничего не понимала.
– Я не могу сказать по телефону. Я лучше приеду.
Когда Оля увидела родную улыбку Маши, почувствовала теплые руки, обнявшие ее, она не удержалась – расплакалась и рассказала ей про свою беду.
Мягкая и отзывчивая, Маша все и устроила. Она отвела племянницу в больницу, в которой работала медсестрой. Через двадцать минут дело было сделано. Унизительно-мученическую процедуру довершила рваная пеленка с коричневыми разводами, брошенная, как грязная тряпка, на окровавленную Олину промежность.
