На следующий день вечером снова была дискотека. Покупать билеты уже не хотелось. В узкую щель в ограде я увидела, как ребята расставляют аппаратуру. В проходе опять стояли те же два парня, что и накануне. Людей еще было немного, и билетеры покуривали и разговаривали друг с другом. Я подошла к ним поближе. Один был маленький, худой, с черными курчавыми волосами, другой напротив – полный, рыжий и весь в веснушках. Принадлежность к определенной национальности не вызывала сомнений. Как бы с ними познакомиться? В этот момент один из них куда-то отошел, а рыжий веснушчатый остался. Шестое чувство подсказывало – это подходящий момент. Но что же ему такое сказать, чтобы разговориться? И тут из меня выскочила фраза, которую мой отец, человек с чувством юмора, произносил при случае:
– Молодой человек, если я не ошибаюсь, вы иудейского вероисповедания? – из уст молоденькой девушки это звучало до нелепости странно, но в то же время экстравагантно. И не давая ему опомниться, я тут же добавила: – Вы первый еврей, которого я встретила в городе Севастополе.
Рыжий парень посмотрел на меня с нескрываемым уважением и сказал:
– Правда? – и совсем серьезно добавил: – Я – Боря. А вас как зовут?
– А я Света.
– Очень приятно. Кстати, мне кажется, что мы с вами единоверцы?
– Возможно, – игриво ответила я, не говоря ни да, ни нет.
– Вы одна?
– Нет, я с подругой.
– Так, а где же она?
– Милка, – закричала я. – Иди сюда.
Милка подбежала с вытаращенными глазами, поочередно смотря то на меня, то на Борю.
– Вот, знакомьтесь, моя подруга Мила.
– Боря, – он галантно протянул руку вперед, слегка наклонил голову и сказал: – Девушки, проходите, пожалуйста.
Так мы бесплатно прошли на дискотеку. И снова началась феерия музыки и света.
– Как тебе это удалось? – закричала Милка, с трудом перекрикивая громкую музыку.
– Потом расскажу. Идем танцевать, – и я потащила Милку поближе к сцене.
Через некоторое время я заметила, что сквозь толпу к нам пробирается Боря.
– Ну как, вам нравится?
– Здорово! – сказали мы с Милкой почти одновременно.
– А вы сами откуда? Вы же не севастопольские?
– Да нет, мы из Киева. У Милы бабушка с дедушкой в Севастополе живут. Так мы сначала к ним приехали, а потом сюда. А вы из каких краёв?
– Мы из Львова. Вы же знаете, там много наших людей, – сказал Боря и засмеялся. —Мы кучкуемся.
– А я никогда не была во Львове, – прокричала Милка. – Светка, ты же, кстати, тоже.
– Так приезжайте. Город у нас красивый. Найдем, где вас приютить.
– Спасибо, мы подумаем. У вас классная дискотека.
– А мы, между прочим, победители первого республиканского конкурса дискотек, – не без гордости заметил наш новый знакомый. – Вот так. Ну, вы танцуйте, а после окончания дискотеки я вас с ребятами познакомлю.
Когда музыка смолкла и толпа начала расходиться, ребята на сцене стали убирать аппаратуру. Мы тоже направились к выходу, чтобы не стоять одним на танцплощадке. В этот момент из темноты вынырнул Боря:
– Девочки, куда же вы? Мы сейчас закончим. Подождите нас.
– Хорошо. Мы будем в аллее.
Боря пошел к сцене, а мы с Милкой не спеша прогулялись аллеей, постояли, покурили и вернулись к танцплощадке.
Всего ребят-дискотечников оказалось пятеро: Гриша, Саша, Боря, Леня и Олег. Гриша и Саша были диск-жокеями. Леня и Боря, с которым мы уже познакомились, занимались аппаратурой, а заодно проверяли билеты на входе. Они вчетвером жили в одном домике, и так как мест было всего четыре, Олега, отвечающего за светомузыку, поселили отдельно. Все эти подробности мы узнали по дороге к ним в гости.
Главным в команде оказался Гриша. Он организовал эту дискотеку. Высокий, внешне интересный, уверенный в себе, с черными, коротко подстриженными волосами, он был немного старше остальных. Глаза с небольшим прищуром смотрели несколько насмешливо и высокомерно. Довольно сдержанный, то ли от воспитания, то ли от скуки, он больше молчал, но чувствовалось, что он лидер.
Саша открыл дверь в домик и пригласил нас зайти.
– Ну что, девчонки, проходите. Как видите, мы тоже иудейского вероисповедования, – улыбаясь, сказал он.
Я в ответ иронично хмыкнула, понимая, что Боря меня заочно представил, а Милка громко захихикала.
– Сок будете? – спросил Олег.
– Сок? Это оригинально. С удовольствием.
– Не удивляйтесь. У нас сухой закон. Мы на работе, – Олег достал трехлитровую банку яблочного сока, поставил ее на стол, откупорил крышку и разлил по стаканам…
Отныне каждый вечер мы ходили на дискотеку, а после сидели в компании дискотечников. Ели арбузы, дыни, пили сок, рассказывали анекдоты, веселые случаи и рассуждали о жизни. С их стороны никаких намеков и поползновений. Мы тоже держим дистанцию. Мир, дружба, май. Искала ли я чего-то другого? Или, может быть, Милка томилась от такого отдыха? Вовсе нет. Мы лежали на песке, всматривались в безграничную синеву неба, читали «Иностранную литературу», плавали, ныряли, мечтали, как хорошо было бы где-то достать новое платье, или новые босоножки, или свитерок – и обновленными, свежими, загорелыми вернуться домой. По вечерам компания дискотечников вносила некоторый элемент интереса в наш отдых. Это было то разнообразие, которое всегда желанно на отдыхе, однако не мешает ему, но и не дает умереть от скуки молодым девушкам.
Оставалось два дня до отъезда. Мы были черны как мулатки. Наши волосы выгорели на солнце, носы и спины облазили, брови стали белесые, а кожа тугой и грубой. Отдых прошел на удивление спокойно, без казусов и происшествий, что тоже было неплохо. Мысленно мы находились уже в Киеве, особенно Милочка. Полдня она говорила, что надо позвонить в Киев Саше – парню, с которым она встречалась. Я ее отговаривала:
– Да зачем звонить? Через два дня уже дома будешь и позвонишь.
– Нет, – настаивала она. – Надо позвонить.
– Ну, это же целое дело, Мила! Надо почту найти с междугородними телефонами-автоматами. И еще будешь там в очереди стоять.
Но Милка не сдавалась. Она узнала, что ближайшее почтовое отделение находилось в соседнем поселке, и отправилась туда.
Вернулась она уже к вечеру, уставшая и расстроенная. Сашка был совсем не рад, что она позвонила. Говорил с ней резко и раздраженно, из чего Милка сделала вывод, что он был не один.
– Вот стоило мне только уехать… – причитала она. – Все они такие… – затем с неподдельной грустью глянула на себя в зеркало и стала подводить глаза: – Все, сухой закон отменен. Идем в бар.
Говоря это, Милка и не подозревала, что отмена сухого закона тут же повлечет за собой причинно-следственную связь…
