– Мне нельзя…
Женщины – интересный народ. Нам надо, чтобы нас не только хотели, но и упрашивали, даже если мы сами этого хотим. В то же время мы даже не подозреваем, что мужчины тоже могут быть стеснительными и нерешительными. И если кому-то интуиция подсказывала, когда надо брать быка за рога, то только не мне.
Илья лег рядом и прошептал:
– Спи.
Это была наша вторая ночь.
Утром мы выпили чай на кухне, я встала и направилась к двери.
– Я позвоню, – уже по традиции сказал Илья и поцеловал меня на прощанье.
6
Прошло несколько дней. Илья не звонил. Но позвонил Миша. Это был наш первый разговор после летнего отдыха. Вслед за обычными вежливыми фразами он сказал, что хочет встретиться. Я подумала, почему бы и нет. В конце концов, у нас завязались дружеские отношения, и я, возможно, узнаю, куда пропал его брат. И мы договорились о встрече.
Миша был искренне рад меня видеть. Мы долго гуляли теплым сентябрьским днем. Вспоминали наш отдых в Плютах, подоброму смеялись над его соседями Витьком и Димоном, перебирали в памяти мелкие детали жизни в студенческом лагере. Он вновь оказывал мне различные знаки внимания, и казалось, его совершенно не волнует моя с его братом история, будто и не было ничего.
Он проводил меня домой. Мы остановились возле моего парадного, чтобы попрощаться. Миша повернулся ко мне лицом, положил руки мне на плечи, посмотрел мне в глаза и заулыбался какой-то только ему присущей блуждающей улыбкой.
– Чему ты улыбаешься?
– Я не улыбаюсь, я радуюсь, – он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку. – Все, иди. Я позвоню завтра.
«Чудной он какой-то, – думала я, поднимаясь в лифте. – Но что-то в нем, несомненно, есть».
Миша, как и обещал, позвонил на следующий день. Спросил, что я делаю в выходные, и сказал, что если я свободна, то у него есть интересная программа на два дня: это музей, кино и театр. И я, недолго думая, согласилась.
Выходные оказались на редкость содержательными. В субботу Миша повел меня на выставку Кустодиева в Русский музей. Вечером мы пошли в кино. На следующий день мы просто гуляли в парке, а потом смотрели балет в Оперном театре. Он проводил меня домой и на прощание снова быстро поцеловал.
После этих выходных Миша стал звонить мне каждый день. Я настолько привыкла к его звонкам, что очень быстро они стали неотъемлемой частью моей жизни. У него, как и у его брата, была удивительная способность, какой-то нюх на интересные фильмы, спектакли, выставки. Он брал недорогие билеты в Оперный театр. Мы сидели во втором или третьем ярусе, и в ту осень посмотрели почти весь репертуар киевской Оперы. Попали на замечательную выставку художников «Бубнового валета». Два вечера рассматривали одолженный Мишей альбом Сальвадора Дали, восхищались фантазией гения и разгадывали символизм сюрреализма. В отличие от брата, он охотно говорил и о математике, видя, что мне это интересно. И всегда был исключительно внимателен и предусмотрителен. Он обязательно провожал меня домой, подолгу смотрел в глаза, улыбался, вернее, радовался и целовал на прощанье. А я уже отвечала на его поцелуи.
И все же, как-то странно получается, думала я, – вместо Ильи теперь появился Миша. Илья словно отдал меня младшему брату по какой-то только им одним известной договоренности. Просил ли Миша его об этом? Или Илья просто вернул меня Мише как ненужную ему вещь? Я уже не ждала, что Илья мне позвонит, но все еще надеялась.
В Мише меня восхищали интеллект и удивительные способности. Он увлекался и увлекал за собой. У него был особый, скорее всего, генетический фильтр, задерживающий все ненужное, наносное, непристойное.
Конечно, рядом со мной Миша был мальчишкой, и это смущало меня. Девушки в моем возрасте придают немало значения внешности кавалера. С внешностью у Миши было все в порядке, но вот возраст. Он был совсем молод, даже юн, и никак не смотрелся старше своих лет. А я не выглядела младше. И мне казалось, что это заметно, все так и смотрят на нас, и возможно, даже оборачиваются. На самом деле, никто этого не замечал. И совсем скоро эти мысли перестали меня волновать.
Этот мальчишка сделал невозможное. Он заставил меня ответить на его влюбленность. Постепенно, шаг за шагом, терпеливо и не спеша он влюблял меня в себя. И это произошло. Я влюбилась. Я ждала его звонка, ждала наших свиданий, мне приятен был его голос и теплое прикосновение рук. Мне нравилось, как он хмурится, как говорит «чушь собачья», когда что-то не понимает или не принимает. Я уже не сравнивала его с Ильей. Ильи больше не существовало. Был только Миша. Мы гуляли, взявшись за руки, и подолгу целовались перед прощанием.
Я чувствовала, что наши продолжительные поцелуи возле лифта под дверями моей квартиры пробуждают в нем желание. Он и поцелуями увлекался со всем пылом своей неординарной натуры, словно экспериментируя с собственными чувствами. Однажды я спровоцировала его, нечаянно распахнув пальто, которое обнажило тонкую блузку с глубоким вырезом. В порыве страсти Мишина рука скользнула мне на грудь. Он тут же очнулся, как ото сна, его левое веко слегка дернулось, сказал «не надо», запахнул на мне пальто и отстранился от меня. Затем посмотрел мне в глаза, улыбнулся своей загадочной улыбкой и быстро ушел.
В один из дней я привела его к себе домой и познакомила с отцом. Интеллигентный еврейский мальчик, не более. Слишком молод. Папе, естественно, для дочери нужен был жених…
7
Погода постепенно портилась, пошли осенние дожди, и бродить мокрыми темными улицами стало неприятно.
– Послушай, а давай пойдем ко мне? – Миша остановился и вопросительно посмотрел на меня.
– А кто у тебя дома? – это был естественный молодежный вопрос, но я, разумеется, не случайно его задала. Ведь теперь могла возникнуть неловкость, и какая! При встрече с Ильей.
– Дома мама с папой, – и тут же добавил: – Ильи нет, он уехал.
Он продолжал смотреть на меня, но не потому, что упомянув брата, он ждал моей реакции. Нет, он просто ожидал ответа на свой вопрос.
– Ты думаешь, это удобно?
– А почему нет? Я что, не могу пригласить в гости девушку, которая мне нравиться?
Миша взял меня за руку.
– Пошли.
Мы вошли в парадное, поднялись на третий этаж и зашли в квартиру. Миша крикнул:
– Мама, папа, я пришел не один.
В коридор вышла Мишина мама, невысокая пожилая женщина. Посмотрела на меня мягким изучающим взглядом.
– Мама, знакомься, это – Света.
–Здравствуйте. Адель Яковлевна.
– Очень приятно.
–Да вы проходите, не стойте в коридоре.
Я разделась и прошла в комнату. Три месяца назад я была здесь, в этой комнате, с его братом. С тех пор в ней ничего не изменилось. Разве что книги на столе лежали не так.
