– Это ведь с тобой происходят странные вещи. И все это направлено против тебя, Кейт. Ты должна приказать ей уйти.
Кейт поняла, что он прав.
– Ладно, сейчас. – Она прокашлялась. – Прабабушка Селеста Коннор, которая жила и умерла в этом доме, пожалуйста, оставьте нас в покое. Мы вложили столько труда, чтобы восстановить построенный вами особняк во всем великолепии. Знайте, что мы будем чтить вашу память.
Она пожала плечами, не зная, что еще сказать, и огляделась.
– Кто-нибудь что-нибудь чувствует? Что-то потустороннее?
– Я уже говорил, для меня все это внове, – ответил Ник. – Если честно, я по-прежнему уверен, что это дело рук настоящего взломщика.
Джонатан с Саймоном переглянулись.
– Я ничего не чувствую, – сообщил кузен. – Как думаете, она исчезла?
– Понятия не имею. – Джонатан положил руку ему на плечо. – Но, думаю, на этом пора закончить.
Когда Кейт выключила свет и вся четверка спустилась по лестнице во второй раз за вечер, никто не заметил сидящего на ступеньках башни Гаррисона, обнимающего за плечи юную Хэдли.
– Окуривать шалфеем… – вздохнул Гаррисон. – Если бы все было так просто, моя дорогая Хэдли. – Он покачал головой. – Пожалуй, пора применить тяжелую артиллерию. Смерть нисколько ее не изменила. Она такая же настырная, как всегда.
Глава 37
Кейт, вздрогнув, открыла глаза и глубоко вздохнула. Что это за шум? Как будто кто-то царапается? Она села и прислушалась, но услышала только тихое шипение батарей, которые включились из-за низкой температуры.
Она осмотрела комнату – все на месте. Разожженный Саймоном камин погас. Остались только тлеющие угли, озаряющие спальню слабым светом и отбрасывающие на стены причудливые тени.
Дверь слегка приоткрыта. Аляска, – подумала Кейт. Иногда собака выходила ночью из комнаты к миске с водой или чтобы обойти дом дозором. Кейт ничего не имела против.
Ник спал в соседней комнате. Когда они закончили «выводить призраков», он позвонил в полицейский участок и попросил дежурную смену присмотреть за домом, все еще убежденный, что бальный зал разгромил реальный злоумышленник. Когда собирался уходить, Кейт подергала его за куртку и спросила, останется ли он на ночь.
Детектив, казалось, был ошеломлен предложением:
– Я думал, нам с тобой не стоит торопиться.
Кейт рассмеялась, а Саймон и Джонатан сдавленно хихикнули.
– Не воображай себе ничего такого. Я просто подумала, что сегодня ночью мы бы спали спокойнее под одной крышей с большим и сильным полицейским.
– А. – Ник пригладил волосы. – Тогда я…
– У нас полно свободных номеров, – заметил Саймон, подталкивая Джонатана к хозяйской спальне. – Решишь остаться, не стесняйся – выбирай любую. Утром придет Чарльз и приготовит на всех завтрак. Спокойной ночи, детки.
– Я позвоню и попрошу кого-нибудь погулять с Куини. – Ник слегка улыбнулся.
Кейт с Ником остались одни. Около часа они сидели в гостиной, обсуждали прошедший вечер, целовались и любовались пламенем в камине. Когда Кейт начала клевать носом, Ник обнял ее – ее голова опустилась ему на плечо – и подтолкнул, чтобы она проснулась.
– Думаю, пора идти спать, – сказал он, напоследок поцеловав ее еще раз.
Ник проводил Кейт в ее номер на втором этаже – люкс Хэдли, и они остановились у двери. Ник прислонился к косяку.
Кейт обвила руками его шею.
– Я бы с радостью пригласила тебя, – прошептала она.
Детектив улыбнулся:
– Я тоже не прочь, если бы два мистера Люблю-совать-нос-в-чужие-дела не находились чуть дальше по коридору.
– Пожалуй, ты прав, – улыбнулась Кейт. – Если мы утром выйдем из одной комнаты, они потребуют репортаж с места событий во всех подробностях.
– Вовсе нет! – донесся голос из коридора.
Кейт с Ником рассмеялись. Он поцеловал ее на прощание.
– Если услышишь что-то странное, помни: я в соседнем номере.
– Ладно.
Кейт юркнула к себе и закрыла дверь.
Она снова уютно устроилась под одеялом и вздохнула, думая о мужчине в соседнем номере и мечтая, чтобы он лежал рядом с ней. Кейт немного понаблюдала за игрой теней на стенах и закрыла глаза, так и не догадавшись, что свет от каминных углей слишком слаб, чтобы отбрасывать тени.
Через час Ник обнаружил Кейт съежившейся в углу одной из башенок над третьим этажом. Над ней, рыча, стояла огромная собака. Ник проснулся от лая Аляски, пошел на звук и поднялся на третий этаж. Джонатан и Саймон взбежали по лестнице через несколько секунд.
– Аляска! – крикнул Ник. – Лежать! Лежать, девочка!
Но собака не трогалась с места. Ее желтые глаза не отрывались от лица Кейт, из глотки вырывалось свирепое рычание, зубы оскалены.
Ник попытался дотронуться до Кейт, но собака преградила ему путь, низким утробным рычанием предупреждая об опасности.
– Кейт! Что за…
Тут он заметил, что Кейт ведет себя странно, словно и не подозревая, что рядом собака и Ник.
Блестящие карие глаза Кейт стали черными. Она уставилась в пустоту, согнув руки так, будто держала ребенка.
– Она все время плачет, – произнесла Кейт чужим, тонким, как бумага, голоском. – Я не могу ее успокоить! Почему она не заснет?
– Кейт, – позвал Ник. – Кейт, это я. Посмотри на меня.
– Это не Кейт, – прошептал Саймон, взяв Джонатана за руку. – Аляска никогда бы не зарычала на Кейт.
– Тише, малышка, не плачь… – тихонько напевала Кейт.
– Дай-ка я попробую, – сказал детективу Саймон. Ник кивнул.
– Селеста, – произнес Саймон дрожащим голосом. – Селеста, что ты натворила?
После этих слов Кейт резко обернулась к Саймону.
– Нет, что ты натворил? – спросила она его, медленно поднимаясь. – Это ты виноват.
Но она смотрела не на Саймона. Ее взгляд скользил мимо него, вниз по ступенькам башни, в пустой бальный зал. Саймон не знал, что там стоял Гаррисон.
– Ты привел ее в этот дом. В мой дом. Я хочу, чтобы она ушла. Она не Коннор.
Саймон, Ник и Джонатан наблюдали, как Кейт скатилась – или, точнее, была сброшена – со ступенек башни. Аляска неслась следом, свирепо лая. Кейт с глухим стуком приземлилась на пол бального зала.
– Аляска, отойди! – крикнул Ник, отпихивая собаку и рискуя получить прокушенную руку. Но собака не укусила, а позволила ему подбежать к Кейт и поднять ее.
– Кейт, милая, где бы ты сейчас ни находилась, знай: это я, Ник, – сказал он. Голова Кейт свесилась набок, взгляд черных глаз стал безумным, лицо исказилось в жуткой ухмылке. Она встала, с губ сорвался смешок.
