– Такая красота! – Она наконец оторвалась от лестницы и стала рассматривать картины, висевшие на стенах. – Что здесь будет после того, как ты прогонишь духа?
Веня пожал плечами и ушел в кухню.
– Это что, пейзаж Васильева? – услышал он недоверчивый возглас.
Веня выглянул. Мара стояла у стены, рядом с большим окном, и старалась разглядеть сигнатуру внизу картины. Обернулась и, заметив его скептический взгляд, упрекнула:
– Ты не понимаешь! Может статься, это единственная уцелевшая работа в городе.
– Особняк же принадлежал музею. А ты радуешься, как будто обнаружила пропажу.
– В музейных описях этого пейзажа нет, точно тебе говорю. Здесь есть стремянка?
В чулане, который соседствовал с кухней, нашлась простая деревянная лестница. Мара взобралась на уровень рамы и продолжила тщательно изучать картину.
Веня решил не мешать. В делах истории, а в особенности книг и картин, страсть Мары не знала предела.
Он только успел поставить кипятиться чайник, как услышал вначале хруст, потом короткий возглас и непонятную возню. Веня выбежал в холл. Мара барахталась на полу, пытаясь выпутаться из тяжелой шторы. Обломки ступеньки повисли на кривых гвоздях.
Веня помог ей подняться и увидел, как обиженное выражение на лице сменилось сосредоточенным. Мара напряженно рассматривала пустоту в центре холла.
– У нас гости?
– Скорее, мы у него – гости. Тут настоящий хозяин особняка.
– Трубинской? – зачем-то уточнил Веня. – Откуда ты знаешь, как он выглядит?
– Его портрет висит в одном из залов музея. Он нас слышит. Так что будь повежливее, – предупредила Мара. – Плотный призрак. Обычно они больше на дымку похожи, а тут прям как густой туман. И контур отчетливый. Костюм сохранен, вплоть до запонок. Знаешь, такого призрака я видела однажды, – она посмотрела на Веню и, выдержав паузу, добавила: – призрака ведьмы.
– Трубинской был колдуном? – уточнил Веня.
Мара опять посмотрела в пустоту.
– Да, – подтвердила она. – Тебе кивнули.
Веня раньше не сталкивался с призраками колдунов и плохо представлял, на что они способны. По крайней мере, защита, что он поставил ночью, действовать перестала. А может, она не сработала изначально, просто Веню не стали тревожить?
– Подожди немного, – сказала Мара. – Я хочу поговорить с ним.
Она села прямо на пол, откинулась на стену. Закрыла глаза и почти сразу открыла.
– Да, с духами колдунов гораздо проще настраивать связь, – поделилась она. – Если с тобой не хотят разговаривать, это понятно сразу.
– Тогда давай вернемся в музей, – решил Веня.
Мара ушла к себе в запасник, а Веня рассматривал гравюры и фотографии в зале музея. Было безлюдно, лишь иногда в дверях маячила старушка-смотрительница. На большинстве снимков особняк стоял разрушенный – стена второго этажа рассыпалась по тротуару, а стропила крыши повисли, сложив часть ската как крыло. На самом раннем снимке, где особняк еще невредим, над главным входом висела вывеска «Почта». Веня удивился такому выбору – в красивейшем здании в стиле модерн разместить казенное учреждение.
– Особняк долго не восстанавливали, – проскрипела смотрительница совсем рядом. – Ремонт затеяли, что-то не так подпилили, вот и рухнуло. Тогда в нем общежитие было. Чудом никто не пострадал.
– А почему общежитие? Вроде же почта, – кивнул на снимок Веня.
– В отделении пожар был. Все письма и посылки спешно перенесли в другое здание, да там и оставили.
– А отчего загорелось?
– Да кто ж его знает, – махнула рукой смотрительница и добавила чуть тише: – Вроде камин топили неаккуратно, вот и полыхнуло. Комната выгорела. Но никто не погиб.
– Тоже чудом?
– Все под Богом ходим, – осенила старушка себя крестным знамением.
Веня подумал, что, будь он привидением в собственном доме, ему бы тоже не понравилась ни почта, ни общежитие. Он прошел в запасник к Маре.
– Слушай, а когда особняк передали музею?
– В тысяча девятьсот семьдесят четвертом, – ответила девушка. – В нем разместили реставрационную мастерскую.
– И что с ней случилось?
– Ничего, – удивленно ответила Мара. – Насколько я помню, через какое-то время музею стало в тягость содержать особняк, и он сдал его в аренду. Кинотеатру.
– Это там сеанс закончился массовой истерикой? Потом рассказывали, что в темноте кто-то хватал людей за ноги, слышались завывания и мерцал свет? Именно после этого по городу поползли слухи, что в доме живут призраки. А что, если так и было? Что, если Трубинской во время сеанса всех напугал? Смотри. Почта. Общежитие. Кинотеатр. Ему не нравится большое скопление людей. Что было в доме потом?
Мара пожала плечами. Веня открыл планшет. Потребовалось время, чтобы найти хоть какое-то упоминание о доме в интернете.
– Непонятно. Зато уже в середине девяностых в нем была гостиница, которую из элитного заведения перестроили в экономкласс. Месяца не прошло, на кухне рванул газ. Только странный какой-то взрыв, очень направленный. Никого не задело, а стену вынесло.
– Хочешь сказать, пока в особняке были художники-реставраторы или богачи, духа все устраивало? Какой он разборчивый. Но если действительно так, зачем нынешнему хозяину прогонять духа? Пусть заселяется и живет. Ему ничего не грозит.
– Он купил здание для сдачи в аренду. Но никто не хочет рисковать, слухи-то живы. Похоже, дух действительно избавляется от жителей, но все равно непонятно, что именно держит его в доме.
– Попробуй поискать ответ в истории самого Трубинского, – предложила Мара и протянула Вене заранее подготовленную книгу – советское издание по истории дворянских и купеческих родов города. – Куда хватаешь? Перчатки надень вначале.
Веня сел в кресло под окном и раскрыл старый том с желтоватыми страницами. Трубинские – древний и влиятельный купеческий род. Правда, к середине девятнадцатого века семья продала все нажитое. Спустя много лет младший сын смог купить старую паровую мельницу и переоборудовал ее под канатную фабрику. Дела шли неплохо, и вскоре он отстроил себе особняк в центре города. Несколько раз ездил лечиться на воды из-за проблем с легкими. Приличную часть своих сбережений тратил на реставрацию исторических памятников. В том числе на родные купеческие палаты, которые после долгого запустения приютили краеведческий музей. Но это было позже, уже после смерти Трубинского от сердечного приступа.
– Наследников не оставил. Незавершенных дел вроде тоже. Похоронен в семейном склепе на кладбище. Не понимаю. Может, ему так особняк нравился? – предположил Веня, снимая перчатки.
– Давай спросим? – предложила Мара.
– Он же не пошел на контакт.
