Так они длили и длили напряженное молчание, и никто не желал уступать. Элли не выдержала первой.
– О'кей, я скажу сама. Они были детьми. Маленькими девочками.
Эти слова задели его неожиданно глубоко. Элли явно пыталась выдать свое субъективное суждение за истину, а это было не так. Маленькие девочки, как бы не так!.. Маленькие девочки играют с куклами и маленькими посудными наборами и не носят кружевное шелковое белье. Маленькие девочки рисуют единорогов, носят гольфы до колен, не пользуются косметикой и не смотрят на мужчин так, как смотрели эти «девочки» на него. Нет, они уже подошли к границе женственности и протягивали ему руку, прося перевести через эту невидимую линию на другую сторону, где кончается игра в куклы и начинается захватывающая «взрослая» жизнь. Кроме того, сам Стивен ни за что бы не назвал «маленькой девочкой» Д., которая преследовала его с упорством и изобретательностью взрослой женщины. Не назвал бы он так и А., которая позировала ему словно опытная модель. Он помнил их всех, и ни одна из них не была «маленькой». Хорошо известно, что девочки взрослеют быстрее, чем мальчики. Сама Элли наверняка тоже развилась и оформилась еще на заре подросткового возраста… Дети?.. Как бы не так. Да, он отлично понимает, сколь глубоки нынешние страдания Элли, но он не должен позволять ей извращать факты, подгоняя их под ту тупую схему, которую она вбила себе в башку.
– Это не так.
– Именно так, Стивен. Возраст согласия – вовсе не отвлеченная юридическая абстракция, как ты, наверное, думаешь. Она имеет важное практическое значение. Как ты думаешь, что станет с твоей репутацией и с твоей карьерой, если правда – такая правда – выплывет наружу? – спросила Элли, подходя к столику с напитками.
Ее последние слова заставили его вздрогнуть.
– Будешь? – спросила она, прежде чем Стивен успел спросить, что она имеет в виду.
– Я бы не отказался, но, как видишь, сейчас мне немного не до этого, – ответил он не раздумывая. – Кроме того, один раз ты меня уже напоила…
Сарказм, прорвавшийся скорее в его голосе, чем в словах, заставил Элли коротко рассмеяться, словно на какую-то секунду или две вернулись их прежние отношения, неожиданно проявившиеся в той непринужденности, с которой они обменивались этими репликами. Можно было подумать, что они просто небрежно болтают за стаканчиком вина, чтобы вскоре отправиться вместе в спальню и заняться любовью, однако продлилось это совсем недолго. Разделившая их пропасть снова разверзлась во всю свою непреодолимую ширь, и Стивен почувствовал, как его вновь окружила неприятная реальность.
Элли протянула ему бутылку, которую наполнила несколько минут назад, когда ненадолго уходила в кухню. Первым побуждением Стивена было отказаться – отказаться из принципа, хотя пить действительно очень хотелось и справиться с соблазном было невероятно трудно. У Стивена чуть слюнки не потекли, когда он представил себе первый глоток чистой, прохладной воды.
Бутылка придвинулась и уткнулась ему в губы.
– Да нет, не надо, – проговорил он, отворачивая голову, хотя шершавый пересохший язык едва ворочался во рту. – Со мной все в порядке.
– Не говори глупостей, – возразила она, снова перемещая горлышко бутылки к его губам.
– Черт побери, Элли, я передумал!
Она молча уставилась на него. Ее внимательный, острый как скальпель взгляд скользил по его лицу, изучая, исследуя. Пластиковая бутылка чуть хрустнула под пальцами, и в тот же миг ее лицо расслабилось. Вздохнув, Элли поднесла бутылку к собственному рту и сделала большой глоток, демонстративно смакуя оказавшуюся на языке влагу.
– Ну?..
На этот раз он коротко кивнул. Бутылка в третий раз опустилась, и его губы приоткрылись сами собой, обхватив круглое пластмассовое горлышко. Стивен потянул воду в себя, и прохладная жидкость потоком хлынула в рот и в горло. Ее было так много, что он с трудом мог глотать, но даже эта легкая боль приносила удовольствие. Он пил и пил, пока бутылка не опустела.
– Нет, правда, Стивен… как ты мог?
Он пожал плечами.
– Так получилось… Взаимное влечение, обоюдное желание…
– Обоюдное? Ты что, шутишь?
– Вовсе нет. – Стивен слегка нахмурился, чтобы показать – он абсолютно серьезен и бесконечно правдив. – Уверяю тебя, не было никакого насилия… или принуждения. Все происходило по согласию, так что не нужно представлять меня одним из этих… этих типов.
– Каких типов?
– Ну, всяких там извращенцев и маньяков, которые преследуют женщин тупо и упорно и не понимают, когда им говорят нет. Ты должна знать, о ком речь, ведь я несколько раз спасал тебя от подобных… субъектов. Например, от того идиота в баре, который клеился к тебе на прошлой неделе. Или от парня в галерее…
– Потрясающе! Так ты, значит, помимо всего прочего считаешь себя героем? Этаким рыцарем на белом коне?
Опустив взгляд, она несколько раз шмыгнула носом, потом потерла его тыльной стороной ладони, и Стивен невольно насторожился. Этот жест, одновременно знакомый и незнакомый, он уже видел. Да-да, в тот вечер, в галерее! Да и лицо того парня… оно тоже показалось ему знакомым, но вовсе не потому, почему он тогда подумал.
Он приехал к Элли в ее квартиру-студию, чтобы устроить ей сюрприз – пригласить в Брайан-парк покататься на коньках. Сам он бывал там каждый год, но, как правило, в одиночестве. Сложить за спиной руки и скользить на коньках по блестящему льду было сродни полету в небесах, к тому же, пока он нареза́л круги по катку, все тревоги и огорчения: скверно написанные студенческие работы, отказы в публикации статей, унизительные замечания отца – все растворялось и таяло, словно ледяная крошка под стальными лезвиями коньков. Это была его собственная многолетняя традиция, которую ему захотелось разделить с Элли.
Это желание и привело его в городской центр к многоквартирному дому в Уэст-Виллидж, где она жила. Лифт не работал, и он стал подниматься по лестнице, перешагивая от нетерпения через ступеньки. Ему очень хотелось увидеть, как она сделает свой первый шаг на лед, хотелось почувствовать, как она будет держаться за его руку, чтобы сохранить равновесие. Стивен так замечтался о том, как они будут кататься по кругу, лавируя между другими отдыхающими, когда на лестничной клетке раздался громкий топот и какой-то мужчина, спускавшийся сверху, задел его плечом.
«Извини, приятель».
Столкновение было таким легким, таким мимолетным, что Стивен даже не стал отвечать. Он только замедлил шаг и обернулся, чтобы взглянуть на извинившегося перед ним человека. Он успел заметить гриву рыжеватых волос и аккуратную бородку молодого мужчины, который уже спустился до конца пролета и сворачивал на следующий. Но прежде чем сделать это, он задумчиво пошмыгал носом и потер его тыльной стороной ладони. Когда Стивен добрался наконец до дверей квартиры Элли, незнакомец уже вылетел у него из головы – вылетел столь основательно, что он не узнал его, когда спустя несколько недель увидел за дверями галереи, где он разговаривал с Элли. Но сейчас поспешность, с которой она в тот вечер покинула Сашину галерею, наполнилась для него новым смыслом. Тогда он решил – она на него просто разозлилась, но, похоже, для внезапного ухода у Элли были и другие причины.
