Они вошли, и Элли ногой закрыла за ними дверь. Шаги по каменной плитке пола разбудили гулкое эхо, дававшее примерное представление о величине прихожей. Здесь было еще темнее, чем снаружи, и Стивен совсем не видел Элли, которая смело двинулась вперед. Но и она тоже не видела ничего, поэтому, когда он со стуком уронил сумки на пол, вскрикнула от неожиданности.
Стивен направился на звук.
– Черт, это еще что такое?! – воскликнул он, запнувшись ногой о какой-то предмет.
– Моя сумка, наверное, – откликнулась Элли. – Как вы думаете, профессор, не зажечь ли нам свет, а то в темноте как-то…
Следуя ее указаниям, Стивен чуть не ощупью вернулся к парадной двери и принялся шарить руками по стене, пока не наткнулся на гладкий пластик выключателя.
Щелчок, и в прихожей вспыхнул яркий свет. В просторном помещении с высоким потолком Элли выглядела совсем маленькой и юной, и Стивен невольно улыбнулся, думая о том, как они будут три дня жить в этом огромном доме, затерянном в глухих лесах на Чесапикском берегу. Пол в прихожей был выложен крупной черной и белой плиткой, и Элли стояла на нем словно одинокая пешка на шахматной доске. И она улыбалась ему – черному королю, который вот-вот сделает свой победный ход.
Стивен почувствовал в чреслах растущее напряжение. Теперь, когда они наконец добрались до места назначения, его фантазии обрели вполне конкретные очертания. Три дня уютных ужинов вдвоем, три дня романтических прогулок по побережью, три дня взаимного наслаждения близостью. И никаких помех – никаких лекций, никаких заседаний, никаких домашних заданий и других срочных дел. Можно отбросить благоразумие и осторожность, все равно поблизости нет никого, с кем ему пришлось бы ее делить. Здесь все внимание Элли будет принадлежать ему одному. Здесь их никто не увидит, и они могут, не стесняясь, проделывать все, что только взбредет в голову, не заботясь о том, что скажут соседи.
Хорошо, что они сюда приехали. Поначалу, правда, Стивен сомневался – уж очень неожиданным показалось ему предложение Элли, но сейчас он думал о том, что провести три дня вдали от цивилизации было превосходной идеей.
Что ни говори, а она молодец. А уж он постарается ее не разочаровать.
3
Стивен
Чмокнув его в щеку, Элли вызвалась сходить к машине, чтобы забрать оставшиеся в багажнике продукты. Стивен согласился, и она двинулась к входной двери. Стоило ей, однако, шагнуть за порог, как ее тут же скрыл из глаз вихрь шелестящих снежинок.
– Главная спальня наверху, первая дверь направо, – крикнула она ему из снежного облака, и Стивен представил себе, как она улыбается и моргает, пытаясь стряхнуть с ресниц налипшие снежинки.
Пока ее не было, Стивен подхватил сумки и, шагая через две ступеньки, начал быстро подниматься по лестнице – внушительной конструкции из дерева, стекла и металла, спеша поскорее водвориться в спальне, где готовность Элли угождать должна была проявиться в полной мере. На верхней площадке он увидел сразу несколько дверей по обеим сторонам коридора, но, вооруженный точными указаниями, двинулся к первой двери справа, решив отложить обследование остальных комнат на потом.
Хозяйская спальня – как и весь остальной дом, точнее та его часть, которую он успел осмотреть, – сразу же завладела его вниманием. Стивен даже задержался на пороге, разглядывая огромные, от пола до потолка, окна и стену голых деревьев по другую сторону стекла. Внутри него даже проснулось легкое беспокойство, вызванное видом огромных, черных, многоруких призраков, которые раскачивались снаружи на ледяном ветру.
Наконец он поставил сумки на королевских размеров кровать и достал оттуда свою тщательно сложенную одежду. Повесив рубашку на плечики, Стивен любовно расправил рукава и только потом отнес ее в глубокий стенной шкаф. Рядом с его сумкой лежала пузатая сумка Элли, набитая, несомненно, всяким барахлом. Глядя на сумку, Стивен невольно нахмурился. Небрежность и неаккуратность Элли нередко его раздражали. Порой ему казалось, что она просто не способна аккуратно повесить куртку на вешалку, предпочитая швырнуть ее на спинку стула или на поручень дивана. Именно поэтому Стивен даже не пытался представить себе, что она носит в этой своей дурацкой сумке через плечо. Слава богу, он сумел хотя бы отучить ее загибать уголки страниц в книгах, которые она читала. В первый раз, когда Элли проделала это у него на глазах, Стивен не выдержал и, вскочив с дивана, выхватил у нее книгу, прежде чем она успела испортить ее еще больше. На лице Элли промелькнул самый настоящий испуг, и он постарался обратить все в шутку, вручив ей комплект фабричных закладок. После этого случая Элли не раз принималась поддразнивать его, называя старомодным, но – и это было главным – больше никогда не пыталась загибать уголки страниц.
Подойдя к окну, Стивен поискал взглядом ее фигуру внизу возле машины, но сумел разглядеть только оставленные ими обоими следы на снегу. Пока он смотрел, прожектор-автомат, снабженный датчиком движения и таймером, погас, и площадка перед домом погрузилась во мрак. Элли по-прежнему нигде не было видно, и Стивен машинально прислушался к звукам, доносившимся до него сквозь распахнутую дверь спальни, стараясь обособить каждый из них и определить его природу. Вскоре он различил шаги и попытался представить, как Элли ходит кругами по комнатам первого этажа, рассматривает незнакомую обстановку, разыскивает шкафы, буфеты, кладовки. Ее шаги звучали почти робко, и его это не удивило: Стивен давно понял, что незнакомая обстановка действует на Элли угнетающе. Он подметил это еще на вечеринке у Джеффри.
В первый раз он взял ее с собой на светское мероприятие всего через месяц после того, как они начали встречаться. Как и следовало ожидать, Элли повисла у него на руке и не отпускала ни на секунду, ожидая, что он познакомит ее с друзьями и коллегами. Она старалась держаться уверенно, но Стивен чувствовал, как ее пальцы крепче сжимают его бицепс каждый раз, когда к ним кто-то приближался.
– Привет, Джеффри.
– Привет, Стивен. Очень рад, что ты смог приехать. Как поживает твой отец? – спросил Джеффри, протягивая ему руку. Стивен ответил на приветствие, но, пожалуй, сжал руку приятеля чересчур сильно.
– Спасибо, у него все хорошо. Планирует заняться продвижением своей новой книги.
Каждый раз, когда Стивен оказывался среди коллег, всюду повторялась одна и та же история. Кто бы ни заговаривал с ним, первый вопрос неизменно был о его отце, о том, что он поделывает и что собирается делать. Из-за этого Стивен начинал чувствовать себя мальчишкой, который никак не может выйти из тени своего знаменитого отца. К счастью, в последнее время у него появилась надежда: декан Колумбийского университета предложил ему место на кафедре литературы, где ему предстояло преподавать «Введение в литературоведение». Стивен ответил согласием, что не только обеспечивало ему вожделенное звание профессора престижного университета, входящего в Лигу плюща
[5] (с такой же точно позиции начинал тридцать лет назад его отец), но и открывало заманчивые карьерные перспективы. Скоро, очень скоро он навсегда распрощается с крошечным кампусом и своими двумя часами в неделю в Ричмондской подготовительной и начнет преподавать английскую литературу юношам и девушкам из самых известных семейств в Верхнем Ист-Сайде! Несомненно, он стоит на пороге успеха, и теперь уже скоро, совсем скоро его перестанут считать всего лишь сыном профессора Стюарта Хардинга.
