Выйдя из кабинета, Стивен заглянул в ближайшую гостевую спальню, но там было холодно и пусто. Светло-бежевое покрывало на кровати не смято, шкафы пусты. Никакой Элли здесь не было, но Стивен все равно чувствовал, как от волнения у него начинает повышаться давление. С каждой осмотренной комнатой количество мест, где она могла спрятаться, уменьшалось, а значит, возрастали шансы, что, отворив очередную кладовку или шкаф, он столкнется с ней лицом к лицу.
Ванная комната при хозяйской спальне едва не ослепила его своей сверкающей чистотой. Белый потолок, белая плитка на стенах, белоснежные полотенца на полке… Ванная казалась стерильной, как операционная в больнице, но, потянув носом воздух, Стивен уловил запах остывшего табачного дыма. Но самой Элли здесь не было – она не пряталась ни за огромной ванной, ни в душевой кабинке.
Ему оставалось осмотреть только одно место, и он мысленно приготовился к любым неожиданностям. Но и в хозяйской спальне, где они провели только одну ночь, на первый взгляд было пусто. Правда, Элли могла притаиться в стенном шкафу, но… Стивен с опаской перешагнул порог и вдруг почувствовал себя так, словно на машине времени вернулся на несколько часов назад. В воздухе приятно пахло цветочными духами Элли и ее же лосьоном для тела, а на кровати, словно дразня, лежала ее наполовину сложенная пижама. Глядя на нее, Стивен снова почувствовал себя жестоко обманутым: стоило ли так стараться и покупать эту пижаму для женщины, которая с самого начала лгала ему буквально во всем? К изголовью кровати по-прежнему была прислонена смятая подушка. Вчера – да, всего лишь вчера! – ее голова покоилась на этой подушке: лицо блестит от испарины, а губы шепчут его имя, пока он с силой вонзается в нее сверху. Она всегда была особенно красива в эти мгновения сладострастного забытья, когда ее веки расслабленно трепетали от наслаждения, а расфокусированный взгляд блуждал. Сейчас Стивен подумал о том, что их последняя ночь, которая была только вчера, принадлежит уже к какой-то другой жизни, к другой реальности, в которой он занимался сексом с женщиной, которой на самом деле не существовало. Ее раскрасневшееся лицо, ее затуманенный взгляд, ее объятия и оргазмы – все это были лишь нити паутины, которую она сплела, чтобы поймать его как муху. Та Элли, с которой он столкнулся всего несколько часов назад, его ненавидела – ненавидела за то, чего он не совершал. Он не убивал Венди. Он не имел к ее смерти никакого отношения, но Элли ему не верила. Не хотела верить.
Включив свет, Стивен еще раз внимательно осмотрел комнату и только потом сделал несколько осторожных шагов вперед. Когда он приблизился к кровати, что-то привлекло его внимание. Какая-то мелочь, которая была здесь неуместной. Совсем как на картинке в газете «Найди 10 отличий»… Сначала он никак не мог понять, в чем дело, потом до него дошло. Стенной шкаф! Дверца, ведущая внутрь, была распахнута настежь. Он не помнил, сам ли он оставил ее открытой, когда спустился к ужину, или… А может, это Элли? Может, она действительно прячется там, ждет, пока он отвернется от дверцы, чтобы…
Мысль о том, что он оказался в одной комнате с женщиной, которая жаждет его смерти, отнюдь не добавила Стивену бодрости. Но дело нужно было довести до конца, и он на цыпочках подкрался к стенному шкафу, пытаясь на ходу припомнить, с какой стороны от дверцы включается свет внутри. На пороге Стивен замешкался, но, как он ни напрягал зрение, в темноте был виден только первый ряд вешалок с их одеждой, да и то только потому, что свет из комнаты слегка поблескивал на оставленных хозяевами пластиковых чехлах. За вешалками все тонуло в густой тьме, в которой вполне могла притаиться его спятившая подружка.
«Что, если она действительно там?» – подумал Стивен, и его воображение мгновенно заполнилось самыми разными картинами и вариантами развития событий, каждый из которых, впрочем, заканчивался одним и тем же: он истекает кровью на ковре, а она стоит над ним и улыбается усталой улыбкой человека, который преодолел немалые трудности, но сумел добиться, чтобы правосудие свершилось, а справедливость восторжествовала.
«Тьфу! Какое, к чертям, правосудие?!» – подумал Стивен, но все же непроизвольно попятился. Чтобы не зацепиться за ковер, он машинально опустил взгляд, и ему в глаза бросилась ее дорожная сумка, стоявшая в шкафу на полу у самого входа. Молния была наполовину расстегнута, и из сумки торчал белый кружевной лифчик. Глядя на него, Стивен непроизвольно поморщился: если до вчерашнего дня что-то в ней ему и не нравилось, так это ее неаккуратность. Ее сумки и рюкзаки, битком набитые каким-то барахлом, вечно были расстегнуты и вечно из них что-то торчало…
В следующее мгновение его словно молния поразила новая мысль. Что, если у нее был с собой пистолет? В первое мгновение это показалось ему маловероятным. «Если бы у Элли было огнестрельное оружие, – думал он, – она, скорее всего, воспользовалась бы им, чтобы заставить меня сесть в кресло, и не стала бы затевать этот трюк с наркотиком. С другой стороны, она могла приберегать пистолет на крайний случай – на случай, если бы что-то пошло не по ее плану. Нет, – решил в конце концов Стивен. – Что за глупости лезут мне в голову! Нет у нее никакого пистолета». Похоже, от страха он потерял способность рассуждать логически… и за это тоже Элли придется заплатить.
Как бы там ни было, но стенной шкаф нужно было в любом случае проверить, и, взяв себя в руки, Стивен снова шагнул к дверям. Заметив краем глаза выключатель на внутренней стене, он с размаху шлепнул по нему всей ладонью, словно комара убил. Флуоресцентная трубка под потолком нехотя заморгала, разгораясь, и при вспышках неверного голубоватого света Стивен убедился, что шкаф пуст. Приободрившись, он шагнул внутрь и снова остановился. По правую руку Стивен увидел несколько костюмов Элли, которые он не мог не сравнить с пустой кожей, которую сбрасывает змея. Розовый кардиган вяло свисал с плечиков, розовая фланель, из которой он был пошит, дразнила, словно высунутый язык: «Нет! Меня здесь нет!» От ткани исходил ее запах, и на мгновение Стивену стало трудно дышать. Призрак! Она – призрак, который хочет сделать призраком и его!
В ярости он взмахнул ножом. Затрещала разрезаемая ткань, посыпались на пол пуговицы. Стивен бил и бил, превращая розовый кардиган в лохмотья, потом, наклонившись, вонзил сверкающее лезвие в раздутый бок сумки. Нанося удар за ударом, Стивен вспоминал все, что случилось с ним за последние двенадцать часов. Эти едкие, как желчь, воспоминания заставляли его руку с ножом без устали подниматься и опускаться, жгли внутренности словно огнем, комком вставали в горле, мешая дышать. Уже и мышцы на спине начало сводить судорогой, а он все не мог остановиться и все взмахивал ножом, даже не стараясь совладать с охватившим его неистовством. Как она посмела?! Стивен помнил ледяной страх, который охватил его, когда Элли вывезла его вместе с креслом в прихожую, чтобы продемонстрировать приготовленную для него петлю, помнил то бездонное отчаяние, в которое погрузился, когда понял, что женщина, которую он почти любил, ненавидит его настолько глубоко и сильно, что желает ему смерти.
Какая-то дрожь, зародившись в груди, понемногу охватывала все его существо, пока, добравшись до поверхности, не разрешилась слезами. Сейчас его никто не видел, и он мог позволить себе не сдерживать рыданий, сотрясавших его с ног до головы. Продолжая резать и рвать ее вещи, он вспомнил, как Элли впервые заставила его всерьез задуматься о собственной бренности, но постарался как можно скорее отогнать это воспоминание. Это все чушь и ерунда. Просто он разнервничался, вот ему и лезут в голову всякие глупости. Стивен не хотел и не собирался умирать, во всяком случае – не сегодня и не в ближайшее время. Он всегда считал себя человеком с воображением, но не мог представить себе небытие, в которое он может быть ввергнут, да еще по чьей-то злой воле. Как это – его не будет? Невероятно! Ведь ему еще нет и пятидесяти!
