Он так и не понял, как это получилось, но несколько минут спустя они вырвались из темного леса и оказались на берегу. Элли мчалась впереди, и ее волосы развевались на ветру. Здесь было значительно светлее; ночная тьма над океаном сначала посерела, потом начала окрашиваться синевой. До восхода оставались считаные минуты, и мысль об этом ободрила Стивена. Собрав все силы, он побежал быстрее, чтобы схватить ее за волосы и свалить на землю. Чтобы победить. У него даже пальцы закололо в предвкушении, но Элли неожиданно прибавила скорость и за несколько секунд оставила его далеко позади. Стивен еще бежал, но ему не хватало воздуха. Легкие пылали, перед глазами то и дело темнело, ноги налились свинцом.
– Тебе еще нужен твой телефон? – Элли развернулась на бегу и потруси́ла спиной вперед. Прежде чем он успел набрать в грудь воздуха, чтобы ответить, она широко размахнулась и швырнула телефон высоко в воздух. Стивен резко остановился, провожая его взглядом. Описав крутую дугу, телефон с громким плеском упал в воду.
Этот звук надломил в нем что-то. Словно лопнула последняя нить, связывавшая его с такими понятиями, как цивилизованность, человечность, порядочность. Только что Элли отняла у него последнюю надежду, в буквальном смысле отправила ее на дно. Сколько еще это будет продолжаться? До каких пор она будет отнимать у него все, чем он дорожит? Нет, это нужно прекратить. Прекратить раз и навсегда.
– Не переживай. Все фотографии и эсэмэски я сохранила.
Ненависть захлестнула его с головой, из горла вырвалось низкое рычание. Стивен рванулся к ней, стремительно набирая скорость. Но Элли оказалась проворнее. Она развернулась и бросилась прочь, и все же он успел заметить тень страха на ее лице.
Да, у нее были основания бояться. «Когда» и «если» исчезли из его словаря, теперь Стивен был уверен, что ей не уйти. Она за все заплатит. Он нацелился на ее узкую спину и уже представлял, как он голыми руками переломает ей все ребра, сломает позвоночник, свернет шею. Все, что ей известно, должно умереть вместе с ней.
Теперь они бежали по пляжу к дому, который был едва различим на фоне той части неба, которая все еще принадлежала ночи. Когда они приблизились к нему, первый луч солнца ударил в высокие окна гостиной, и они засверкали ослепительно и ярко. За этим сиянием совершенно не было видно, что происходит внутри, и Стивен мимолетно подумал, что дом умеет хранить секреты лучше, чем люди. Штукатурка и кирпич не выдадут, не проговорятся. Чтобы ни происходило за этими стенами, никто никогда об этом не узнает, словно ничего и не было.
Итак, решено. Он покончит с этой историей там, где она начиналась.
В доме.
67
Стивен
Стивен нагонял. До него отчетливо доносился звук ее тяжелого дыхания – Элли тоже напрягала все силы, пытаясь оторваться. На крыльце он ее едва не настиг. Он прыгнул, и его пальцы скользнули по кончикам ее волос, но она юркнула внутрь и попыталась ударить его дверью. Но Стивен был быстрее. Не снижая скорости, он ворвался в прихожую, а дверь захлопнулась за его спиной с грохотом, похожим на предупредительный выстрел.
Где Элли? Ага, вот она!..
Он увидел, как она, прыгая через ступеньки, мчится вверх по лестнице. Отлично. Сама лезет в капкан.
Нетерпение и ярость гнали его вперед, и как только Элли ступила на верхнюю площадку, он прыгнул, схватил ее за ноги и повалил на пол. Тяжело упав на ковер, она жалобно вскрикнула, но он, подтянувшись, навалился на нее сверху. Ее горячее дыхание обожгло ему щеку, и он, слегка приподнявшись, запустил пятерню ей в волосы, накрутил на пальцы и резко дернул. Элли снова вскрикнула, подсохшая корочка на ее рассеченной губе лопнула, и по подбородку потекла кровь. Подстегиваемая болью и страхом, она боролась отчаянно, но не могла сбросить Стивена с себя. Он лежал на ней, совсем как раньше, когда их тела двигались в одном ритме, и она выгибалась ему навстречу, – и хотя сейчас Элли стремилась высвободиться, выскользнуть из-под его тяжести, Стивен почувствовал, как наполняется кровью и твердеет его прижатый к ее дергающемуся бедру о́рган. Элли тоже почувствовала его эрекцию, и ее глаза расширились от ужаса. На мгновение заглянув в эти глаза, Стивен увидел в них все, что́ она о нем знает – все свои эсэмэски, фотографии, все свои поступки и мысли. Казалось, проломи он ей сейчас голову, и эта информация вытечет наружу и впитается в ковер.
– Слезь с меня, подонок! – выкрикнула она и уперлась кулаком ему в грудь. От усилий глаза у нее вылезли из орбит, а рот перекосился. Перед ним было лицо безумной.
– Ты проиграла! Сдавайся!
Вместо ответа она принялась лупить его кулаками по плечам, стараясь попасть в больное место. Ее ногти впились ему в щеку, процарапав в коже три или четыре глубокие борозды. Ошалев от боли, Стивен с силой ударил ее по лицу, отчего на щеке Элли остался красный отпечаток его ладони. Прежде чем она успела ответить, он схватил ее за запястья и прижал к ковру. Глубоко вдохнув, он ощутил слабый железистый запах, пробивавшийся сквозь пары́ джина, которым была пропитана ее импровизированная повязка. Это был запах разлагающейся крови, запах смерти, исходивший от пореза на ее руке.
– Чтоб ты сдох, козел! – Грубое ругательство, сорвавшееся с ее губ, отдавало никотином, лицо перекосилось от ненависти, превратившись в уродливую маску. Стивена даже замутило – как ему только могла нравиться эта грубая, вульгарная, лживая баба? Ничего в ней не было, кроме животной хитрости и способности притворяться, обманывать на каждом шагу – теперь он видел это ясно. Ничего, он вобьет ей эти слова обратно в глотку вместе с зубами.
Рана на губе Элли вновь открылась, кровь собралась в уголке губ и потекла по щеке. Приподняв голову, она прошипела:
– Отпусти меня немедленно!.. Ты – насильник!..
– Прекрати, Элли. Это даже не смешно.
– Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я расскажу о тебе все, что знаю. Как ты совращал своих несовершеннолетних учениц…
– Ты что, не слышишь? – Усевшись на нее верхом, он сжал бедра, словно проверяя крепость ее ребер. Она ответила издевательской ухмылкой.
– … Я расскажу, как ты их обхаживал, чтобы с гарантией заполучить к себе в постель. Так ты поступал со многи…
Выпустив запястье Элли, Стивен зажал ей рот ладонью, чтобы прекратить этот поток лжи. Он успел почувствовать на коже ее влажное дыхание, и тут же ее зубы впились ему в руку. Боль была такой сильной и резкой, что он буквально взвился на дыбы.
– Ах ты сука!!!
И чтобы показать ей, кто здесь главный, Стивен ударил Элли кулаком по раненой руке. От боли она взвизгнула, словно смертельно раненное животное. Теперь, однако, он не зажимал ей рот, и она поспешила воспользоваться этим, чтобы продолжить свою мысль.
– Они шли за тобой как за гамельнским крысоловом, который наигрывал им на дудочке сладкие песни… Наигрывал, пока не заманил на утес…
– Заткнись, я сказал!
