– Признайся, ведь ты же столкнул Венди с обрыва. Столкнул, правда?
– Это получилось случайно!
Эти слова вырвались у него словно сами собой. Говорить их ни в коем случае не следовало, и Стивен почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце.
– Я так и знала! Ты там был… И ты ее столкнул, а потом удрал. Убежал, как последний трус. Ты убил мою лучшую подругу, Стивен, а ведь она была еще совсем ребенком… Нет, не надейся, я не буду об этом молчать. Я всем расскажу.
– Она оступилась. Это произошло случайно, – повторил Стивен, но его голосу недоставало убедительности, и он сам это почувствовал. Какая она все-таки змея! Ехидна! Она вынудила его…
– А знаешь, что я сделаю? Арендую рекламное место на долбаном «Мэдисон-сквер-гарден»
[39] и повешу там большущий плакат – пусть все знают! Только представь, как стыдно будет твоему папочке, что у него такой сын!..
– Заткнись, Элли. Лучше заткнись!
Но она продолжала его дразнить, хотя не могла не понимать, что ее положение – безвыходное. На что она надеялась?.. Стивен поглядел ей в глаза. В них он по-прежнему видел все свои секреты и тайны. Что ж, она заберет их с собой туда, куда очень скоро отправится. Элли должна замолчать. Замолчать навсегда и как можно скорее, пока он не сошел с ума, потому что даже когда она молчит, он слышит ее голос, который лезет в уши как шипение целой армии змей, которое мешает ему думать и будит в душе только ненависть. Еще немного, и у него останется только одно желание – заткнуть ей глотку навсегда.
По-прежнему сжимая ее бока коленями, Стивен выпрямился и оскалил зубы. По спине ручьями стекал пот, кожа на щеках и на лбу горела словно в огне. Выпустив запястья Элли, он обхватил руками ее мягкое горло. Его пальцы начали медленно сжиматься. Он смотрел на них, и ему казалось, что его руки действуют сами по себе, словно они принадлежат кому-то другому. Что ж, да будет так… В своей смерти Элли должна винить только себя – это она его довела… Она спровоцировала его, иначе бы он не решился на столь жесткие меры. Да, это она во всем виновата. Она его заставила.
Мысленно он уже представлял себе, как все будет. Оттащить мертвое тело на берег, наложить камней в карманы куртки – и в воду. Первые поселенцы бросали ведьм за борт, чтобы прекратился шторм… Конечно, она пойдет ко дну и навсегда успокоится на дне Атлантики, и только ее волосы будут колыхаться в воде вместе с приливом, словно морские водоросли. Ее бледное лицо в последний раз мелькнет перед ним и растворится в глубине. Она будет лежать в придонном иле, и рыбы станут глодать ее разбухшее тело, а крабы полакомятся губами и глазами. Элли Мастертон навсегда исчезнет с лица земли и из его жизни, и только ее имя прибавится к спискам из сотен имен в статистике без вести пропавших – тех, кто отправился прогуляться, да так и не вернулся.
И он сильнее сжал пальцы. Элли захрипела, задергалась и, схватив его за руки, попыталась оторвать от своего горла, но он держал крепко. Ее рот широко открылся, и в нем, как в котле, кипели мольбы и молитвы вперемешку с оскорблениями, но Стивен не слушал. Только одно слово привлекло его внимание, и от неожиданности он слегка ослабил хватку.
– П-полиция… – прохрипела Элли и закашлялась. – Они скоро будут здесь!
– Чушь собачья! – отмахнулся он. – Ты сама знаешь, мобильник здесь не принимает.
Она попыталась сказать что-то еще, но новый приступ кашля помешал ему расслышать ее слова.
– Что? – переспросил он, наклонившись ниже.
– Глушилка. У меня была глушилка…
Эти слова словно землетрясение опрокинули, разметали все его планы и надежды. А он-то рассчитывал, что этот нелепый фарс вот-вот закончится! Глупец!
Сам того не заметив, он выпустил ее горло и запустил обе руки себе в волосы.
– Когда ты?..
– Я позвонила по 911 перед тем, как выбежать из дома… – Элли снова закашлялась, потом несколько раз с жадностью втянула воздух. – Время. Мне нужно было выиграть…
– Врешь! – выкрикнул Стивен, вновь хватая ее за горло, но решимость его была поколеблена, и он не посмел сдавить ее шею так, чтобы довести дело до конца.
– Н-нет!.. Если ты убьешь меня сейчас, у тебя не будет времени спрятать тело… Тебя обвинят в убийстве… – с трудом проговорила она, но для него эти слова прозвучали как вынесенный судьей смертный приговор.
«Она лжет, – лихорадочно думал он. – Она в отчаянии, вот и хватается за любую возможность. Ну конечно – лжет! Хочет напугать меня, чтобы я ее отпустил. Нельзя позволить ей обвести себя вокруг пальца. Я верну себе свою жизнь, вырву ее из холодеющих пальцев этой… этой… ведьмы с налитыми кровью глазами, которые всегда были голубыми, а теперь вдруг стали зелеными. Ведьма, как есть ведьма! Дьяволица!»
– Время идет, профессор. Тик-так, часики… Ну, что ты решишь?
По ее лицу ничего нельзя было прочесть.
– Я готова умереть, лишь бы ты получил свое! – С этими словами Элли вытянула руки вдоль тела и откинула голову назад, подставляя ему горло. Похоже, ради своей мести она действительно готова была пожертвовать жизнью.
Верил ли он ей? От этого зависели и его репутация, и вся его дальнейшая жизнь. А это еще что за звук? Действительно ли он услышал далекий вой сирен или ему показалось? Стивен наклонился вперед. Шейные хрящи под его пальцами были такими мягкими, такими хрупкими. Одно движение, и…
По дому разнесся протяжный вой ветра в трубе. Когда он затих, Стивен снова услышал далекий, но отчетливый звук полицейских сирен. Звук приближался.
Он посмотрел на Элли, на ее подбородок, по которому сбегала кровь из рассеченной губы.
На мгновение перед его мысленным взором возникло лицо отца.
Потом он увидел Венди, которая, раскачиваясь на краю утеса, протягивала к нему руки.
Стивен понял, что́ он должен сделать.
68
Элли
Эти стены знают, что произошло. Они расскажут. Каждая вещь в доме станет уликой. Говорят, правда делает человека свободным.
Как бы не так.
Все начинается со вспышек синего света, который беззвучно пульсирует за стеклами окон. Потом внешний мир вторгается в дом топотом и стуком. Холод врывается в распахнутую дверь и устремляется вверх по лестнице второго этажа. Дом вздрагивает и просыпается.
Голоса заполняют пространство комнат, прогоняя тишину. В нарастающем шуме все отчетливее звучат слова: жертва, не реагирует, Господи Иисусе. Их произносит полицейский с усами как у Берта Рейнольдса. На его груди блестит значок помощника шерифа с именем черными буквами – Д. Х. Уилкокс. Буква «о» процарапана и похожа на второе «с». Уилкскс. Уилл-Кыс-кыс. В его глазах стоит вопрос – он очень хочет поскорей разобраться, что здесь произошло. От него пахнет кофе, да и на усах поблескивает кофейная пенка, между потрескавшимися губами видны желтоватые зубы, которым не помешало бы отбеливание.
