Восклик послышался из-за спины Александры – она обернулась вместе со своим «конвоиром» в тот момент, как Феликс ловко вывернувшись, вцепился клыками в шею одного из подчинённых Стаса, вырывая из неё добрый кусок и сплёвывая на пол. Звягинцева не обладала быстрой скоростью и острым зрением, а потому едва успела уследить за тем, как Феликс оказался рядом с Андреем и Вознесенским, схватив Морозова за предплечье.
– Андрей!
– Стас!
Александра и Дима вскрикнули одновременно, слившись голосами в отчаянном вопле. Феликс потянул на себя Андрея и повалился вместе с ним на землю, смазав пяткой сияющий спиралевидный рисунок. Несколько раз глухо вспыхнув, узор погас. Вознесенский потянулся вслед за ними, но просочившееся сквозь одну из трещин черное дымчатое щупальце схватило Стаса за руку и потянуло на себя. Тут же изо всех расщелин потянулись новые струйки пугающей субстанции, оплетая Вознесенского и притягивая ближе к стене. Хватка на руках Александры ослабла, и державший ее человек отпустил их. Испуганно бормоча что-то, он попятился к выходу и вылетел из подвала, споткнувшись о труп Ростислава. Вскоре за ним последовали и остальные, оглядываясь полными ужаса взглядами, они едва не затоптали бездыханное тело бывшего начальника Александры.
Теперь на неё смотрели только глаза Стаса, полыхавшие ядовитым багровым огнём. Несколько щупалец вспыхнули зелёным и растворились, но на их место пришли новые. Вознесенский боролся, выжигал черные струи дыма, растворял их, стоило им только дотронуться до его побелевшей и налившейся вздувшимися венами кожи. Он побеждал в этой игре – щупальца начали немного отступать, продолжая удерживать Стаса и предпринимая попытки утащить его за собой.
Пока перед ним не возник Джеймс, сжимавший в ладони нечто, напоминавшее Александра копье.
– Прости. Ничего личного, братишка. – Ловко перевернув деревянную палку в руках, Джеймс вонзил ее в грудь Стаса и, надавив, вжал того в стену.
Нечеловеческий крик вперемешку со странным шипением пронзил подвал.
И в следующую секунду все вокруг залило ярким зелёным светом. Он ослеплял и выжигал глаза, оседая на языке чесночным привкусом.
Когда Александра открыла веки, Стаса уже не было. Как и трещин на стене. Они затянулись, словно их там никогда и не было, кирпич выглядел новым и только уложенным, а опавшие на землю отломившиеся куски исчезли. В подвале стало тепло – морозный холод отступил и на лбу Александры даже выступила испарина. Джеймс тяжело дышал – его взлохмаченные волосы опадали на лоб неровными кудрями. Он стоял согнувшись: ладонями упирался в колени и ловил ртом воздух, словно произошедший взрыв не коснулся его, но все равно немного задел.
Феликс накрыл собой Андрея – ткань рубашки на спине вампира была выжжена, а кожа под ней покрылась уродливыми ожогами, пенилась и дымилась. Он слабо приподнялся и, сев, перевернул Морозова, уложив головой себе на грудь.
Ноги не слушались Александру. Каждый шаг давался через силу, и оказавшись около Андрея, Звягинцева смогла только упасть на ноги. Глаза щипало от раздражения – забытое Александрой чувство. Кажется, последний раз она была такой же разбитой… она даже не могла припомнить когда. Наверно, только в тот день, когда дед привёл ее на кладбище к родителям.
Морозов все еще был каким-то чудом жив – рисунок на его коже пульсировал слабым зелёным светом, то прерываясь и затухая, то разгораясь вновь. Дима подоспел вслед за Александрой. Его лицо пылало от негодования, и он, склонившись над Андреем, схватил его за руку и зачем-то потянул.
– Ты… – младший Вознесенский подавился воздухом, – ты снова все испортил!
Рассеянный взгляд Морозова едва ли смог найти лицо Димы, остановившись где-то на потолке.
– Как жаль, что мне по… – слова едва слышно вырвались из приоткрытых губ Андрея и затихли, оборвавшись.
Рисунок на груди Морозова в последний раз бледно вспыхнул и затих. Как и сам Андрей. Феликс перехватил его под руку, несколько раз встряхнул и побил по щекам.
– Эй-эй-эй, мелкий, ты чего? Морозов, не смей!.. – вампир тряс Андрея, как будто это могло что-то изменить.
Александра же только смотрела на то, как застекленевшие глаза ее стажёра смотрели на мрачный влажный потолок. Нет, это были не капли воды, упавшие ей на лицо, – Александра рассеянно смахнула побежавшие по щекам слезы, сглатывая скопившуюся на губах соль. Антон неуклюже переминался около выхода вместе с Максимом и Лерой – зачем она только их звала?
Негромкий шаги Джеймса шаркающим эхом разнеслись по подвалу. Он остановился около Александры, с бесстрастным выражением разглядывая навсегда замершего Андрея.
– Погиб поэт! – невольник чести, – нараспев протянул Джеймс. – К счастью, этого поэта молва ещё не успела оклеветать.
– Ты можешь что-нибудь сделать? – осипшим голосом спросила Александра, обернувшись на него снизу вверх.
Джеймс язвительно оскалился.
– Сделать? Ахалай-махалай, например? – слова едкими жирными каплями сорвались с его губ, опав на лицо Александры. – Нет. Для всего в этом мире есть свои законы. Люди рождаются и умирают без нашего вмешательства. Мы лишь следим, чтобы все функционировало, и пресекаем нарушения законов. Он умер. Как и твой брат. Чем раньше вы это примите, тем будет лучше. И советую воздержаться от необдуманных поступков. – Он бросил на Диму предупреждающий взгляд. – У меня нет желания заставлять уборщиц соскребать твои жалкие останки со стен этого подвала. Тут и без того… – он осмотрелся и, осуждающе цокнув языком, покачал головой, – грязно.
Джеймс постоял еще немного, затем вздохнул и, обогнув Александру, направился к выходу. Он удалялся достаточно быстро, но недостаточно, чтобы Звягинцева не смогла на затёкших маленькими иголочками ногах подняться и, спотыкаясь, догнать его.
– И все? – она схватила Джеймса за руку, разворачивая к себе и заглядывая в светящиеся золотом глаза. – Все закончится вот так? – она махнула рукой на Андрея.
Джеймс смотрел ей в глаза не моргая. Он даже не сводил с неё взгляда, когда сильные пальцы отцепляли от своего предплечья небольшую женскую ладонь. Губы Александры снова стали солёными, и Джеймс небрежно смахнул влажную дорожку, размазав ее по щеке.
– А какой конец ты ожидала увидеть? Тот, что будет по душе именно тебе? – кажется, он старался не звучать слишком саркастичным, но едкие колючие нотки просачивались сквозь его спокойный тон. – Со свадебным платьем, алтарём и кучей детишек от Вознесенского? Ты знала концовку этой истории. И обманывала себя. Могу обрадовать лишь в одном – это лучшая сейчас для вас концовка. Вы живы. Этот мир не полыхает в огне, а эта чёртова стена, – он ткнул в ряды кирпичей за спиной Звягинцевой, – все ещё стоит, оберегая от…
– От того, что скрывается за ней. – Голос Марьяны раздался из темноты, а вскоре оттуда появилась и сама ведьма, держа в руках поднятую карту «Император». Растрёпанная, она напоминала призрака самой себя, ее малиновые волосы были взлохмачены и слиплись на затылке кривой короной окрасившихся в кровь волос. – От пустоты, что наблюдает за нами. Тьмы, что поглотит наши души. Но это лишь временный пластырь на трещинах мироздания.
