— Управляющими и прочим руководством движет одна навязчивая идея: воспроизвести кастовую систему на Земле, — добавила Маа. — Они обернули пророчество Эль Гуазера в свою пользу, и их двенадцать избранных — клинки их воли. Они возвращаются домой завоевателями, исполненные ненависти и гордыни, пораженные тем же безумием, которое привело их предков к погибели. Они пошлют бескастовых на разведку, чтобы убедиться, что Земля снова пригодна для жизни, а затем поработят их. Эль Гуазер верил, что космос отшлифует души изгнанников, что пейзажи бесконечности вдохнут в них мудрость и ясность, но произошло обратное. Управляющие и техники прикрыли кислород не потому, что грозила его нехватка, а просто чтобы подавить любое поползновение восстать, священники и их приспешники криптоделы монополизировали вирну гармонии… Но ни те, ни другие не смогли отвлечь нас от нашей цели. Мы проскальзывали в бреши их недочетов, мы научились обходить их надзор, мы собирались вместе, мы устраивали свои шабаши… и мы нашли тебя.
Она внезапно понизила голос:
— Вероятность, что подкупленные смотрителями стукачи затесались прямо на это собрание, очень велика. Хотя мы можем увести их по ложному следу, теперь они знают тебя по имени и в лицо. Мы несколько раз пытались связаться с тобой, но друзья предупредили, что смотрители могут перехватить наши переговоры, и мы предпочли отложить беседу. Ты любой ценой должна избежать рук властей: ты представляешь для них опасность — пассажиры могут узнать о тебе и выйти из-под их контроля. Они тебя убьют без малейшего колебания, и все человечество канет в небытие. Ты драгоценное сокровище, малышка Гэ, дар Эль Гуазера человечеству, и мы позаботимся о том, чтобы ты исполнила свое предназначение…
Гэ не верилось в реальность окружающего. Слова Маа текли мимо нее, как во сне. Она вдруг превратилась в центральный персонаж пьесы, сценария которой в глаза не видела.
— Ты свободна отказаться, Гэ. Решение только тогда чего-то стоит, когда выбор сделан по собственной воле. Если согласишься, крипто-вирна тебе поможет определить, кто твои одиннадцать товарищей, и присоединиться к ним…
И вот Гэ, хотя ее терзали сомнения и вопросы, медленно кивнула в знак согласия, будто ее ответ был с самого начала очевиден.
*
Пошатываясь, Маа подвела Гэ к центру сакрального круга и вручила ей чашу нектара гармонии. На официальных церемониях (кроме тех, что случились после происшествия с лекарем) вирна-транс обычно уводил юную девушку в приятное состояние блаженства, уносил в светлые и возвышенные области духа. Он заставлял ее забыть о повседневных заботах, о часах отчаяния в уединении своей каюты, о всепоглощающем искушении испытать запретные удовольствия. Когда же его действие проходило, когда ей приходилось снова возвращаться в свое ограниченное тело и сталкиваться с превратностями существования без радости и надежд — наступало тяжелейшее разочарование.
Однако на сей раз крипта произвела на нее совершенно другой эффект. Едва Гэ смочила губы в горьком отваре, и сейчас же как будто распалась. Ее клетки обернулись миллиардами светящихся точек, звездами, разделенными друг от друга непреодолимыми пропастями, смешавшимися с миллиардами звезд Маа, жрецов вирны, помощников в круге, отца с матерью, собравшихся здесь мужчин и женщин, шестигранной колонны, переборок грузового отсека, слоев корпуса корабля… Она видела, обоняла, слышала, ловила вкус и осязала их чувствами, блуждала по их эмоциям, плыла в их мыслях, невероятно остро почувствовала болезненную вибрацию металла и пугающую тишину пустоты.
Она была уже не Гэ, но множеством, всеприсущим принципом, энергетической волной, лежащей в основе всех форм. Тоньше и легче эфира, она расходилась все дальше, охватывая караван кораблей, звезды, туманности; она была как вспышка радости и любви, разлетающаяся в межзвездной пустоте, а пространство беспредельно усиливало чувство свободы и опьянение — знакомые по вылазкам, навязанным наружными.
Вдали она завидела неописуемо сияющие нити. Они начинались в разных точках космоса, подобно одиноким лучам невидимых звезд, и сходились на своего рода сосуде света, стоящем в окружении колонн и охваченном кольцом устрашающе плотной пустоты. Одни нити живо пылали, другие потускнели, словно потухли на время. Гэ различала образы, ощущения, эмоции. Две женщины, девочка и мужчина, узники неестественного сна… мужчина, укрывающийся за стенами своего каменного дворца… мужчина и мальчик, по пятам которых идут существа, своими телепатическими способностями превзошедшие упреждающих «Эль-Гуазера»… мужчина, замкнувшийся в своих сомнениях и презирающий сам себя… женщина и ребенок в окружении коварных и злобных созданий… наконец — мужчина, оставшийся без тела и постепенно теряющий связность своих рассеивающихся мыслей…
Ее одиннадцать товарищей.
Преследуемые созданиями ледяной пустоты, осаждающей сосуд света. Как Маа и ее сторонники — гонимые управляющими, жрецами вирны и смотрителями.
Внезапно все рухнуло. Пространство накрыло волной боли. Нити, сосуд, звезды — все исчезло, как будто задутое невидимым выдохом.
Из бессознательного состояния Гэ вывели крики и глухие звуки ударов. Ее плечи и шея ушиблись о твердый холодный металл и болели. Она, не вставая, сквозь узкие щелки в полуприкрытых глазах различала какое-то беспорядочное движение вокруг. Смотрители, которых легко было узнать по черной форме, жестоко избивали скорчившихся на полу мужчин и женщин. Еще она увидела муаровые мантии и окованные сталью сапожки управляющих. Не ко времени мелькнула мысль, что бескастовым разрешалось носить только матерчатую обувь. В пяди от ее головы угрожающе зашипел парализот, круглая тридцатисантиметровая штуковина из металла. Ей хотелось подняться, но усталость и ужасная головная боль приковали ее к полу.
В боку парализота щелкнула заслонка, из крохотного отверстия выскочила игла шприца.
В поле зрения Гэ появилось бледное лицо управляющего. Он ухмылялся.
— Так вот кто избранная от этих ведьм! Да она прехорошенькая девочка! Какая жалость, крошка, — у нас уже набран полный комплект избранных.
Она встретила отчаянный взгляд Маа, свернувшейся калачиком у подножия шестигранной колонны. Двое смотрителей колотили ее по ребрам, от платья осталось лишь несколько лоскутов ткани, уже не прикрывавших ее истощенного тела.
Игла приблизилась к шее Гэ. У нее еще хватило времени подумать, что головы мужчин, женщин и детей, попавшихся в ее крипто-видении, действительно покрывали густые заросли волос.
Глава 7
Верь в зверя, и ты станешь зверем.
Верь в человека, и ты станешь человеком,
Верь в небеса, и ты станешь богом.
Девять Евангелий Эфрена, «Добрые советы»
В порту Коралиона царило необычное волнение. Синий свет Ксати Му струился с кораллового щита величественными столбами. Пенистые волны океана Гижен бились об опорные пилоны. Верховой ветер метался и ревел в трубах огромных оргáнов, гонялся за светошарами, парившими над проспектами, переулками и элегантными зданиями с колоннадами. В конце пристани, где швартовались рыболовецкие аквасферы, скопился прогуливающийся народ.
