— Вы его не одобряете? — задал вопрос Шари.
Он до сих пор не понимал, отчего индисские анналы определили муффия Церкви как одного из двенадцати рыцарей Избавления. Закостенелость и фанатизм крейциан перекрывали путь, ведущий к истоку, который связывал человека с его истинной природой, и ему все еще было трудно числить среди своих союзников человека, который правил этой безжалостной машиной-душедробилкой. Он еще не знал, каким духовным путем прошел муффий (и, вероятно, его предшественник, поскольку, по словам Марсов, Барофиль Двадцать четвертый манипулировал викариатом, чтобы способствовать восшествию Маркитоля на престол), чтобы вывести заключение, что Церковь выбрала ложную дорогу. Война, в которой кардиналы, викарии и придворные поднялись против верховного понтифика, пролила новый свет на ситуацию: конфликт не был только политическим, как заявляли Марсы; он не только столкнул ревнивых к своим прерогативам сиракузян и человека, которого они считали паритолем-самозванцем, он составлял часть беспрерывной борьбы, что велась в духовных сферах.
— Нас не устраивает, что Церковь возглавляет паритоль, сударь, — уточнил Гюнтри де Марс. — Нам это стало отвратительно с того момента, как этот паритоль позволил себе бросить вызов великим семействам и надсмеялся над сиракузянскими традициями. Он сократил штат до жесточайшего минимума, он превратил епископский дворец в настоящую крепость, а его прислуга, такие же паритоли, как и он, тяжко издевается над посетителями.
— Он забросил правление, он тратит свое время на таинственное колдовство, — присовокупил Зерни. — Все это подтолкнуло нас поддержать позицию двора и выдвинуть нашего собственного кандидата на престол, человека из первого десятка венисийских семей, к тому же защищенного микростазами. Мы уже склонили на свою сторону большинство кардиналов.
Шари встал, сделал несколько шагов к эркеру и положил руку Жеку на плечо. Несколько минут он любовался изящными узорами арбориволей на кроваво-красном фоне света первого дня. Его тело понемногу набирало силу, и он полной мерой черпал эту незамысловатую радость — созерцать великолепие парка. Жизнь во всех ее проявлениях казалась ему чудеснейшим из подарков. Он осознал, что кома, затянувшаяся на несколько часов, была ничем иным, как его овеществленным разочарованим, его страданиями, его искушением сдаться. Но укорененное в Шари стремление сделать все возможное, чтобы спасти человечество от уготованной ему ужасной судьбы, вытащило его из схватки со смертью.
— Из каких соображений вы предлагаете нам помощь? — спросил он, не сводя глаз с парящих макушек арбориволей.
— Вы развили в себе определенные… способности, которые могут оказаться нам полезны, — ответила Мия-Ит. — Мы полагаем, что вы — не только вы с этим ребенком, но, возможно, четыре крио и другие, которые нам неизвестны, — представляете ядро секретной организации, которая однажды заменит Орден Абсуратов. Нам кажется, что всеобщее правительство должно одновременно гарантироваться и контролироваться скрытым органом, состоящим из ясновидящих, наделенных изощренным восприятием. Такова была роль конгрегации смелла и рыцарей-абсуратов. Эта система, созданная отцом-основателем Нафлином, продержалась на протяжении восьмидесяти веков… Восемьдесят веков — необычайно долгий срок для межпланетной структуры такой сложности! Колоссальная эпоха стабильности и прогресса. Именно этот баланс мы хотим восстановить.
— Новая Конфедерация Нафлина?
Теперь и Мия-Ит приблизилась, в свою очередь, к эркеру.
Пусть она была примерно ростом с Жека и потому могла сойти за девочку, но округлость ее бедер и груди, тяжеловесность силуэта и видавшее виды лицо не оставляли никаких сомнений — это зрелая женщина. Запах ее духов смешался с резким запахом толченых минералов. Мия-Ит подняла голову и глянула своими бледно-золотистыми глазами в глаза Шари.
— Было бы делом иллюзорным и глупым воскрешать труп Конфедерации Нафлина, сударь, — сказала она, артикулируя каждый слог. — Мы предпочитаем выбирать в пользу просвещенного централизованного правительства, и в этих видах — сохранить имперские структуры. Церковь Крейца легитимировала Ангов, а…
— Я не вижу, как мы могли бы вас поддержать в качестве гарантов, дама де Марс! — прервал ее Шари. — Мы всего лишь горстка еретиков, занесенных в Индекс!
— Не стоит так полагать: за вами стоит единственно реальная легитимность — легитимность популярности в массах. Информаторы нашей внешней сети уверяют нас, что Воители Безмолвия знамениты на всех планетах империи Ангов. Несмотря на стирания, все время основывается и развивается множество подпольных культов во славу махди Шари из Гимлаев, Шри Лумпы, Найи Фикит…
К своей старшей сестре возле эркера присоединился Гюнтри де Марс.
— Ситуация вызрела, сударь, — сказал он. — Элита сиракузянской знати одобряет наш замысел. Нас готовы поддержать наемники-притивы, разочарованные тем, что не видят благодарности Императора. Наконец — и это, пожалуй, важнейший момент, — мы полагаем, что разработали микростазии, которые могут нейтрализовать скаитов Гипонероса. Химический эквивалент их процесса стирания.
— Как вы их заставите проглотить вашу микстуру?
По губам Гюнтри, накрашенным черным перламутром, скользнула снисходительная улыбка.
— Микстура — не очень удачный термин, сударь. К тому же скаиты ничего не глотают — ни пищу, ни воду; не дышат, поэтому не смогут вдохнуть, никогда не спят… Единственная возможность распространения микростазии в их организме, если так можно назвать эту отвратительную карикатуру на человеческое тело, — всунуть в одно из носовых отверстий растворяющуюся капсулу. Мы сделаем это с помощью крошечных автоматов размером с насекомое, которые будем пилотировать из центра управления.
— Кого вы намерены посадить на императорский престол?
Мия-Ит де Марс шагнула вперед, вначале коротко взглянув на брата:
— Не примите это за проявление недоверия, но мы предпочитаем пока держать эту информацию при себе.
Шари рассеянно наблюдал, как вышагивает кругами перед кустиками хохлатый павлин. Вовсе не любовь к человечеству воодушевляла Марсов, а непомерные, всепоглощающие амбиции, обостренное желание сохранить или даже расширить гегемонию Сиракузы над остальной вселенной. Подвластные микростазам, они точно так же поощрят воцарение тайной власти над населенными мирами, как прокладывали путь Несотворенному крейциане и скаиты Гипонероса.
— Ну, сударь, что вы думаете о нашем предложении? — сказала Мия-Ит.
— Как вы пожелали сохранить в секрете имя будущего императора, так же и я дам вам свой ответ, когда вы доставите мне два последних кода, — ответил Шари.
Он уже принял решение, но был не в том положении, чтобы пренебречь их сотрудничеством, тем более что не знал, вполне ли восстановилось его тело и выдержит ли немедленный психокинетический перенос. Вдобавок ему с Жеком пришлось бы возвращаться в индисские анналы, чтобы выяснить расположение кодов, подготовиться к вылазке, и они бы рисковали вернуться на Сиракузу слишком поздно, дать имперским армиям время штурмовать епископский дворец и захватить четыре замороженные тела.
